Месть трёх поросят
Шрифт:
— Точно! Аида шкуру на Машку примерять.
— Аида!
Ребята направились к дому Дураковых. Иван Иваныч, как всегда, возился под своим «Запорожцем». Одни ноги наружу торчали.
— Здрасте, Иван Иваныч, — поздоровался Димка.
— Здорово, елки зелёные, — послышался голос из-под машины.
— Батя, я твою шкуру возьму, — сказал Федька.
— Мою шкуру? — озадаченно переспросил Дураков-старший.
— Ну, в смысле — медвежью. Которая в твоей комнате висит.
— Бери, елки зелёные, — разрешил
Федька скрылся за дверью. В этот момент во двор вошел профессор Безбородов.
— Приветствую вас, молодой человек, — сказал он Молодцову. — А Иван Иваныч дома, не в курсе?
— Дома, дома, елки зелёные, — откликнулся Дураков-старший, вылезая из-под «Запорожца». — Здравствуйте, Аркадий Петрович.
— Здравствуйте, Иван Иваныч. Профессор и изобретатель обменялись рукопожатиями.
— Ну как ваша амфибия, Иван Иваныч?
— Да уже почти готова, елки зелёные. Скоро буду испытания проводить. А потом возьмусь еще за одну штукенцию.
— А что за штукенция? — полюбопытствовал Безбородов.
Дураков-старший мечтательно улыбнулся.
— Хочу, елки зеленые, «оживитель» сделать да свою прабабку оживить. Она такие интересные сказки мне в детстве рассказывала. Охота еще раз послушать.
— Чудненько, чудненько, — разгладь окладистую бороду Безбородов.
А Димка захихикал.
— Напрасно хихикаете, молодой человек, — сказал ему профессор. — Любая идея даже сама безумная, имеет право на существование. По большому счету, только безумные идеи и способствуют прогрессу… А это еще что такое? — прервал он сам себя, глядя поверх «Запорожца».
Молодцов тоже посмотрел. Из дома на задних лапах вышел… медведь. А точнее Дураков-младший в медвежьей шкуре.
… Умной Маше медвежья шкура тоже пришлась впору. Теперь оставалось дождаться удобного момента, когда Синичкина пойдет за околицу, в лес.
Долго ждать ребятам не пришлось.
Буквально на следующее утро Федька услышал звонкий Элькин голосок с соседнего двора:
— Мамочка, я пошла на пленэр…
Дураков встал было в тупик — что ещё за «пленэр»? Но, к счастью, Регина Арнольдовна спросила:
— А куда именно, доченька?
— На болото, мамочка. Хочу написать болотный пейзаж.
«Зашибись!» — подумал Дураков и понесся к Молодцову.
А мать и дочь продолжали разговор:
— Только я тебя умоляю, Элечка, ни в коем случае не ходи по болоту!
— Ну что ты, мамочка. Я с краешку расположусь.
Они еще немного поговорили, и Элька, прихватив мольберт, отправилась на «пленэр». То есть на Чертово болото. А следом за ней, прихватив Машку с медвежьей шкурой, отправились Димка с Федькой.
Углубившись по тропинке в лес, мальчишки надели на свинью медвежью шкуру, превратив таким образом хрюшку в мишку. Они уже хотели
— Синичкина возвращается! — зашептал Молодцов. — Прячь Машку!
— Машка! В кусты! — приказал Дураков.
Понятливая свинья юркнула в густой кустарник. И затаилась там.
А на тропинке показалась… нет, не Элька. А высокая мужская фигура. Это был директор охотхозяйства Василий Тимофеевич Рябчиков. Но для мальчишек Рябчиков теперь прочно ассоциировался с одним-единственным словом — МАНЬЯК!
На плече у Рябчикова висело охотничье ружье. Двустволка.
При виде ружья ребята одновременно подумали о том, что для маньяка сейчас удобный момент их прикончить.
Кругом ни души. Снимай двустволку с плеча и из одного ствола — ба-бах! — по Димке, а из другого — ба-бах! — по Федьке.
Но Рябчиков, видимо, решил отложить убийство ребят до четверга.
— Привет, пацаны, — расплылся он в улыбке. — Гуляете?
— Ага, гуляем, — сипло подтвердили Димка с Федькой. (У того и другого от волнения сел голос.)
— Я тоже гуляю. Погодка великолепная.
— Ага, великолепная.
— В четверг на охоту идем?
— Ага, идём, — продолжали односложно отвечать мальчишки, переминаясь с ноги на ногу.
Вот черт! Когда же этот Рябчиков от них отстанет?
Но маньяк и не думал отставать.
— Слышите, как птички поют? — спросил он.
— Ага? слышим.
Птицы в лесу и впрямь заливались, кто во что горазд. И пели, и чирикали, и пощелкивали.
— О, это малиновка… — прислушивался Рябчиков, — а это соловушка… Фьюти-фьють, фьюти-фьють, — стал он подсвистывать соловью. — О, а это дятел стучит…
«Сам ты дятел!» — глядя на маньяка, думали ребята.
И тут в кустарнике раздался едва уловимый шорох. Но Рябчиков его услышал. Недаром же он получил медаль «Заслуженный охотник».
Маньяк вгляделся в кусты.
— Ух ты! — ахнул он, срывая с плеча ружье. — Медведь!
— Не стреляйте! — дико заорал Дураков. Но было уже поздно.
БА-БАХ — прогремел выстрел.
Машка, словно танк, ломанулась через заросли кустарника. БА-БАХ — пальнул Рябчиков из второго ствола.
Свинья припустила с утроенной скоростью.
— Маша! Маша! Стоять!.. — Федька кинулся следом за Машкой.
— Куда-а! Куда-а! — завопил Рябчиков. — Это же медведь! Он тебя задерёт!
— Это не медведь! — воскликнул Димка. — Это — свинья!
— Какая свинья?! — обалдел Рябчиков.
— Обыкновенная! Мы на нее медвежью шкуру нацепили.
Рябчиков еще больше обалдел:
— Зачем?!
— Да просто так! Играли!..
Сорвавшись с места, Димка помчался вслед за Федькой и Машкой. Но они уже как сквозь землю провалились
— Федь-ка-а! — орал Молодцов. — Машка-а!..