Месть вора
Шрифт:
– Да, Ленчик.
– Ты мне веришь, что все дурацкие страхи, набившиеся в эту головку, – Леонид еще раз коснулся губами светленькой макушки жены, – совершенно необоснованны? Их надо собрать в одну кучу и вымести вон поганой метлой. И продолжать жить спокойно. Так ты мне веришь?
– Я верю.
– И ничего мне не хочешь сказать?
– Я очень тебя люблю, дорогой. – Ангелина положила головку на плечо Леонида и шмыгнула носиком. – И очень рада, что ты развеял все мои страхи. И правда, последнее время нервы у меня на пределе. Мне надо отвлечься, развеяться, забыть обо всем нехорошем. Думать только на отвлеченные темы… Ведь ты мне поможешь в этом, любимый?
– Конечно.
«Скоро я помогу тебе не только в этом, уродина».
– Тогда пошли к речке. Быстрее. И так придется возвращаться назад в темноте. Все перемажемся в грязи, как поросята. Но ничего. Ведь сегодня вечером у нас будет баня. А в бане будет… Я, между прочим, не забыла, что кое-кто мне кое-что обещал. – «Какой же сегодня чудесный день. Несмотря на дождь. Главное то, что мы с Леней наконец объяснились. И я больше не буду жить, как на иголках, ожидая, что в наших с ним отношениях может случиться что-то ужасное. Не случится – теперь я в этом совершенно уверена. Теперь я спокойна. Теперь я счастлива. Как никогда…» – Спасибо, мой милый… – На ходу Ангелина изловчилась дотянуться губами до щеки мужа. – Спасибо за то, что разогнал все мои страхи. Так легко. И так быстро… Я очень-очень тебя люблю! И буду любить до самой смерти.
«В чем я не сомневаюсь, – усмехнулся он про себя, быстро шагая по узкой скользкой тропинке, окаймленной с обеих сторон густыми зарослями камыша и пожелтевшей осоки. – Разлюбить меня ты не успеешь. Идиотка, да если в ты знала, что до смерти осталось всего ничего…»
Глава 9
СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА
Этот день был не столько самым удачным, но, пожалуй, и самым насыщенным за последнее время.
А впереди меня ждала не менее насыщенная ночка. Впрочем, не столько насыщенная, сколько тяжелая. За пять часов мне, сонному и уставшему, предстояло проехать по мокрой скользкой дороге полтысячи километров до Твери.
Как я ни дергался и как ни пытался подогнать ход событий, все равно отправиться в путь раньше полуночи не удалось. Правильно говорится, что благие намерения и реальность несовместимы. Так и на этот раз пришлось сидеть дома как на иголках, пока Гроб не смотался на хату, где держал в тайнике кое-какой «инвентарь», необходимый в его работе, и не прихватил оттуда одну небольшую вещицу.
Пустить ее в дело мы решили в самый последний момент на толковище, где обсуждались судьбы Живицкого и Мухи, но которое под конец неожиданно перетекло в другое, более злободневное и приоритетное русло. Буквально из ничего у Гроба и Комаля вдруг возникла идея, как можно попробовать добраться до Хопина буквально с наскока, не заморачиваясь ни на длительный сбор информации, ни на обустройство каких-либо подъездных путей к его неприступному логову. Не рискуя никем и ничем и не тратя на подготовку ни денег, ни времени. Казалось бы, совершенно бредовый, авантюрный до безумия план, но ведь очень часто именно самые авантюрные планы и осуществляются…
– Действительно бред, – в сомнении покачал я головой, выслушав до конца Гроба и Комаля, которые, азартно перебивая друг друга, за считанные минуты набросали вчерне проект привлечения моего брата к ликвидации Хопина. – Леонид далеко не дурак, и правила наших игр он знает не из газет или книжек. А потому, выслушав предложение, сразу же просчитает все варианты возможной раскрутки событий. Все финалы, а их для него только два. Первый – могила; второй – нары, и, скорее всего, на всю жизнь. Сомневаюсь, чтобы любой из них устраивал Леонида.
– Почему так узко, Денис? – встрепенулся Комаль. – Только могила и нары. Надо попробовать убедить его в третьем.
– Поведай мне, как это сделать? Может, дать ему честное слово? Побожиться на Библии? Представить в письменной форме гарантии, что мы его оставим в покое, когда он выполнит все, что поручим? Да не оставим – это было бы ясно даже ребенку. Замочим при первой возможности, и мой брат это отлично понимает. А потому, если все же надумаете замутить эту бодягу, готовьтесь к головнякам. Леонид попробует смыться уже по пути в Александровскую. А если не выйдет, он начнет искать защиты у Хопина. Даже и не посмеет думать о том, чтобы отправлять к праотцам свой единственный шанс на спасение, а вместо этого откровенно расскажет, с какой целью и по чьему поручению приехал к своему благодетелю в гости. И попросит помощи. Правда, скорее всего, Хопин больше не будет с ним церемониться и позаботится о том, чтобы труп моего братца подхоронили к кому-нибудь на Южном кладбище… Впрочем, так поступили бы ты или я. Или она. – Я кивнул на уютно свернувшуюся калачиком в кресле Катерину. – А что взбредет в голову сумасбродному психу Хопину, предугадать невозможно. А если и правда он предоставит Леониду возможность свалить? Признаться, мне будет очень обидно. А как же должок? Ну, не-е-ет! Не затем я корячился больше четырех лет на кичи, не затем тонул два раза в Ижме, не затем пер через парму четыреста верст. Чтобы эта сволочь вдруг свалила у меня из-под самого носа? Не будет того, чтобы у него появился хоть мизерный шанс на спасение! И не надейтесь! Я не отдам никому ни Ангелину, ни братца, сколько бы за них мне не предлагали. А Хопина, обещаю, достану с другой стороны.
– Когда? – Комаль сунул в рот сигарету и щелкнул сверкающим «Ронсоном».
– Не знаю.
– Твое «не знаю» может обойтись очень недешево. – Комаль глубоко затянулся, поискал глазами что-нибудь, что могло послужить пепельницей, и, не найдя ничего подходящего, стряхнул пепел в свою чашечку с кофе. – Я не бухгалтер и не какой-нибудь менеджер, но насколько знаю, мы сейчас каждый день теряем круглую сумму. Это те убытки, которые сразу же прекратятся, как только Хопин отправится на тот свет. И вот, Денис, у нас появляется шанс добиться желаемого. Призрачный – я с этим согласен, – но все-таки шанс. И грех его не использовать.
– Да пойми же ты, наконец, – еще раз попытался дернуться я, – что не девяносто девять, а даже все сто процентов за то, что стоит Леониду оказаться во владениях Хопина и почувствовать себя в относительной безопасности, как твой «призрачный шанс» сразу же рассыплется в пыль. И все, чего мы добьемся, так это того, что по собственной дури предоставим моему братцу возможность еще немножко пожить безнаказанным. Как же он будет потешаться над нами, придурками!
– Не придется, – вдруг отрезал Сережа Гроб. – Не придется, Денис. У него не останется выбора, кроме как делать то, что мы ему скажем. Я отвечаю, что твой брательник будет как шелковый, и мне, чтобы убедить его примерно себя вести, не понадобится ни клясться на Библии, ни писать каких-то расписок. Один безобидный укольчик по вене и…
– Что такое? – недоверчиво посмотрел я на Гроба.
– Слушай, Денис, – закинув ногу на ногу, Гроб поудобнее развалился в кресле. – И сразу настройся на то, что все, о чем сейчас расскажу, покажется тебе немного наивным. Избитая мулька – не спорю. Но это говорит лишь о том, что она дает очень высокий процент попадания в цель, а потому снимать ее с вооружения никто не спешит. И она постоянно всплывает то тут, то там. То в реальной жизни, то в сценарии какого-нибудь голливудского боевичка. Кстати, как-то мне самому доводилось прибегать к этому способу убеждения. И, между прочим, не без успеха. Надеюсь, что и на этот раз…
Я был совершенно уверен, что никакого «этого раза» не будет, и все закончится тем, что я, выслушав (или даже не дослушав до конца) Сережу Гроба, сострою кислую мину и махну рукой: «Нее-ет. Все это фантазии. И давайте не будем больше к ним возвращаться». Но все вдруг сложилось совершенно иначе.
Через час я названивал в Тверь Дачнику и срочно вносил некоторые поправки в первоначальный план охоты на Ангелину и Леонида. А в путь мы отправились вместе с Сережей. Я в качестве благородного мстителя, жаждущего крови двоих негодяев; он в роли ответственного за исполнение сумасброднейшего проекта, аналогов коему за всю историю заказных убийств, наверное, не было.