Месть злейшим врагам
Шрифт:
– Мой дорогой мальчик, вы сошли с ума.
– Нет, сэр, честное слово, все, что я говорю, - правда. Неужели вы не видите, что мы задавим их одним только объемом? Эта машина может выдать рассказ в пять тысяч слов, уже отпечатанный и готовый к отправке, за тридцать секунд. Как же писатели смогут конкурировать с нею? Я вас спрашиваю, мистер Болен, как?
Тут Адольф Найп заметил, что выражение лица босса слегка изменилось: ярче заблестели глаза, ноздри расширились, лицо стало холодным, чуть ли не застывшим. Он быстро продолжал:
– В наши дни, мистер Болен, у товара, сделанного вручную, нет никаких шансов. Он не может
Мистер Болен выпрямился в своем кресле. Он подался вперед всем телом локти на столе, лицо настороже, карие глаза устремлены на говорящего.
– И все же я по-прежнему считаю, что это неосуществимо, Найп.
– Сорок тысяч в неделю!
– вскричал Адольф Найп.
– Даже если мы скостим цену вполовину и будем зашибать по двадцать тысяч, все равно - это миллион в год!
– И мягко добавил: - Может быть, вы заработали миллион в год на сооружении старой ЭВМ, а, мистер Болен?
– Но я серьезно, Найп. Вы действительно полагаете, что рассказы станут покупать?
– Послушайте, мистер Болен. Кто, к чертовой матери, захочет читать рассказы, написанные по старинке, когда можно будет за полцены покупать совсем другие? Резонно, нет?
– А как вы их будете продавать? А если вас спросят, кто их сочинил?
– Мы учредим собственное литературное агентство и будем распределять их через него. А фамилии писателям придумаем какие пожелаем.
– Не нравится мне это, Найп. По-моему, это попахивает надувательством, разве нет?
– И еще одно, мистер Болен. Когда вы запустите машину, появятся возможности получать всевозможные весьма ценные побочные продукты. Взять, к примеру, рекламу. Производители пива и тому подобной дряни готовы в наши дни платить бешеные деньги, лишь бы только известные писатели ставили свои имена на их продукции. Господи боже мой, мистер Болен! Не о детской же забаве мы толкуем! Это большой бизнес.
– Не зарывайтесь, мой мальчик.
– И еще. Если бы вы того пожелали, нам ничто бы не помешало поставить и ваше имя под несколькими лучшими рассказами.
– Господи боже, Найп! И зачем бы мне это?
– Ну, не знаю, сэр, да только некоторые писатели живут в большом почете как, например, мистер Эрл Гарднер или Кэтлин Норрис. Нам ведь все равно будут нужны имена, и я, понятное дело, подумываю о том, чтобы подписать один-два рассказика своей фамилией, чтобы поднабраться на первых порах известности.
– Писатель, а?
– сказал мистер Болен, как бы размышляя.
– Вот бы удивились приятели в клубе, увидев мою фамилию в журналах... в хороших журналах.
– Вот именно, мистер Болен.
На мгновение взгляд мистера Болена устремился в голубые дали мечты, и он даже улыбнулся. Но тут же взял себя в руки и принялся перелистывать лежавшие перед ним расчеты и чертежи.
– Одного я не понимаю, Найп. Откуда берутся сюжеты? Машина же их не может придумать.
– А мы их
– Продолжайте.
– Есть и множество других тонкостей, мистер Болен. Вы увидите их, когда внимательно изучите проект. Например, есть один трюк, к которому прибегает чуть ли не каждый писатель, - вставить в каждый рассказ хотя бы одно длинное словцо с туманным смыслом. Чтобы читатели думали, будто автор страшно мудр и умен. Поэтому и моя машина будет делать то же самое. Специально для этой цели там припасена целая куча длинных слов.
– Где?
– В словарной памяти, - сказал Найп. Возможности новой машины они обсуждали большую часть дня. В конце концов мистер Болен заявил, что ему еще нужно подумать.
Наутро он излучал спокойное воодушевление, а через неделю уже был ярым сторонником идеи.
– Что надо сделать, Найп, так это заявить, будто мы строим еще одну вычислительную машину, только нового типа. Это поможет сохранить тайну.
– Вот именно, мистер Болен.
А через полгода сооружение машины было закончено. Она занимала отдельный кирпичный корпус на задворках здания фирмы и теперь, когда была готова к действию, никому, кроме мистера Болена и Адольфа Найпа, подходить к ней не разрешалось. Настал волнующий миг: двое мужчин - один приземистый и толстый, другой высокий, худой, зубастый - стояли в коридоре перед щитом управления и готовились выпустить свой первый рассказ. Их окружали стены, разделенные на множество ниш, и на стенах этих размещалась проводка, плавкие предохранители, выключатели и громадные стеклянные электронные лампы. Оба мужчины нервничали, мистер Болен то и дело перескакивал с ноги на ногу, он был совершенно неспособен устоять на месте.
– Ну, какую кнопку?
– спросил Адольф Найп, оглядывая ряд небольших белых дисков, похожих на клавиши пишущей машинки.
– Выбирайте, мистер Болен. Тут много журналов на любой вкус - "Сэтердэй ивнинг пост", "Коллиерс", "Лейдиз хоум джорнел" - какой пожелаете.
– Боже правый, мальчик! Откуда я знаю?
– Он подпрыгивал так, словно мучился крапивницей.
– Мистер Болен, - серьезно сказал Адольф Найп, - да понимаете ли вы, что сейчас одним движением своего пальчика вы способны превратить себя в обладателя самого разностороннего на нашем континенте литературного таланта?
– Послушайте, Найп, займитесь, пожалуйста, делом... без всяких предварительных замечаний.
– Ну что ж, мистер Болен. Тогда мы... позвольте-ка вот эту. Ничего.
– Он протянул руку и нажал кнопку с набранной мелким черным шрифтом надписью: "Женщина сегодня". Резко щелкнуло, и, когда он убрал палец, кнопка так и осталась вдавленной, ниже уровня остальных.
– Журнальчик выбрали, - сказал он.
– А теперь - оп-ля!
– Он протянул вверх руку и дернул какой-то переключатель на панели. Комната тут же наполнилась громким жужжанием, потрескиванием электрических разрядов и перезвоном многочисленных быстро снующих рычажков. И почти тут же из прорези в правой части контрольной панели стали выскакивать и падать в подставленную корзину листы бумаги в формате кварто. Выскакивали они быстро, по штуке в секунду, и не прошло и полминуты как все кончилось. Бумажный поток иссяк.