Месть Змеи
Шрифт:
– Отпусти меня, Медвежонок! – грозно прошипела Вала, следя своим здоровым глазом за передвижениями Лесовиков.
Уитли оглянулась, увидела свою мать – герцогиня Ранье стояла впереди, прикрывая своих придворных от приближающихся Лесовиков – они уже окружали пленников, заносили над их головами оружие. Уитли отпустила старую каргу и отбежала назад, оказавшись в объятиях своей матери. Посмотрела на то, как Вала разминает шею морщинистой рукой.
– Что ж, – прошипела Змея. – По крайней мере буду знать, что и у тебя есть когти.
Глава 10
Взаимопонимание
Голоса птиц неслись с веток деревьев, окружающих небольшую
Гретхен проснулась от собственного крика, заглушенного чьей-то прикрывшей ее рот рукой. На короткое мгновение девушка обрадовалась тому, что это был лишь кошмарный сон, но тут же вспомнила о том, в каком мире она проснулась. Этот мир был не менее кошмарным, не дающим почти никаких надежд на спасение. Человека, который прикрыл ей рот своей рукой, Гретхен привыкла называть Красным плащом, хотя и узнала теперь его настоящее имя. Прозвище настолько крепко прилипло к нему, что он сам охотнее отзывался на него, чем на свое имя. А звали его Трент Ферран, и он был сводным братом Дрю, лорда-волка, покорившего сердце Гретхен.
Сейчас Гретхен и Трент лежали между обнажившимися корнями поваленного платана – это было единственное доступное им укрытие от ветра и снега. Дерево упало в неглубокую ямку в земле рядом с полянкой – первой, которая встретилась им за несколько дней, пока они блуждали по лесу. Гретхен согревало прижавшееся к ее спине тело Трента, сверху их обоих прикрывал алый плащ – не самая хорошая защита от непогоды, но ничего лучшего у них не было. Дыхание Гретхен вырывалось между прижатых к ее рту грязных пальцев Трента и уплывало в воздух тонкими облачками пара.
– Тсс, – прошептал Красный плащ, убирая свою руку со рта девушки. – Ты задремала.
Гретхен почувствовала, как частит в груди ее сердце. Она давно уже потеряла счет дням, проведенным в давящем полумраке Дайрвуда – лес высасывал душу Гретхен, и чем дальше, тем сильнее ей казалось, что этому лесу нет конца, что в него можно только войти, но нельзя выйти. Все время девушка с Трентом приходилось убегать от Лесовиков, надеясь на то, что им удается сохранять достаточный отрыв от своих преследователей. Гретхен все труднее было понять, где заканчиваются ее ночные кошмары и начинается реальный мир, ее мозг и душа были на грани истощения. Но, несмотря на все ужасы и переживания, Гретхен была благодарна небу за то, что она не одна и рядом с ней Красный плащ. – Спокойнее, миледи, – сказал Трент, подвигаясь и давая Гретхен возможность перекатиться спиной на то место, где он только что лежал. Пусть совсем немного, но здесь было теплее. Трент обнял Гретхен одной рукой, другой расправил плащ и спросил: – Снова кошмар?
Девушка не ответила, просто смотрела в безоблачное ночное небо, усыпанное серебряными гвоздиками звезд.
– Прошу прощения, миледи. Рука… ваш рот… мне пришлось… вы так громко… – запинаясь, нескладно пробормотал Трент. – Одним словом, я испугался, что вы переполошите их.
«Их» означало Лесовиков. Надежды Гретхен и Трента на то, чтобы оторваться от погони, оказались напрасны. Каждый раз, остановившись передохнуть, они начинали верить, что им удалось уйти от толпы убийц, но именно в этот момент из глубины леса эхо доносило их дикие крики.
– Все в порядке, Красный плащ, – ответила Гретхен и сделала попытку улыбнуться. – Мне приятнее чувствовать твои грязные пальцы на своих губах, чем руки Лесовиков на своей шее. Спасибо.
Трент еще теснее прижался к Гретхен, выдавливая просочившийся между их телами холодный воздух. Девушка почувствовала, как коснулся ее шеи небритый подбородок Трента, ощутила за ухом его горячее дыхание. В любое другое время и в любом другом месте она непременно хихикнула бы или оттолкнула того, кто посмел настолько приблизиться к ней. А простолюдина за такое вполне могли выпороть кнутом или даже сотворить с ним кое-что похуже. Но сейчас было не то место и не то время, да и Красный плащ не был обычным простолюдином.
Появившийся поначалу холодок в их отношениях постепенно растаял, однако, Бренн свидетель, Красный плащ все еще сохранял свою способность раздражать Гретхен. А дальше, день за днем, они стали все меньше опасаться друг друга, сошли на нет и их словесные перепалки. Они нашли общий язык и общую тему, рассказывая друг другу о своем детстве. Гретхен вспоминала свой Хеджмур, а Трент – Холодное побережье и ферму, на которой он вырос вместе с Дрю. Еще они обсуждали свое положение, свои дальнейшие действия, выясняли, что бы им съесть.
А вот о судьбе Дрю они не говорили никогда. Каждый из них опасался самого худшего, слухи о Волке доходили самые разные. Несколько раз Красный плащ спрашивал о Дрю, но Гретхен вместо того, чтобы ответить, замыкалась и отмалчивалась. Почему? Этого она и сама не знала. Красному плащу Лисица теперь полностью доверяла, чего же тогда боялась леди из Хеджмура? Возможно, этот страх был суеверным, она боялась лишний раз заговорить о нем из опасения лишиться последней надежды на то, что он жив, Быть может, потому она и Трента продолжала называть Красным плащом – названный таким образом, он превращался в некоего абстрактного солдата, которого Гретхен могла держать на некоторой дистанции от себя. Назвать его Трентом означало бы пригласить его к большему сближению, но в сердце Гретхен было место только для одного из братьев Ферран.
– Скоро рассвет, – сказал Трент. – Мне, пожалуй, стоит сходить проверить силки и капканы.
Красный плащ оказался на редкость изобретательным юношей, почти таким же, как Дрю. Он ловко мастерил из полосок седельной кожи силки, в которые попадалась самая разная добыча – кролики, крысы и прочая населявшая Дайрувд мелкая живность. Вчера это оказались две белки и очень большая – и очень мерзкая – жаба. Львиная доля добычи доставалась, конечно, лесным охотникам – хищным птицам, волкам, тем же знаменитым дайркэтам. Вот почему в силки Красного плаща попадали в основном зверюшки либо совсем глупые, либо совершенно несъедобные, как та же жаба.