Место назначения неизвестно (др. перевод)
Шрифт:
– Тогда, наверное, тебе следует пройти со мной в регистратуру.
– Что такое регистратура?
– Все прибывшие проходят через процедуру регистрации. О тебе составляют полную запись. Состояние здоровья, состояние зубов, кровяное давление, группа крови, психологические реакции, вкусы, антипатии, аллергии, склонности, предпочтения…
– Звучит очень по-армейски – или, следует сказать, по-медицински?
– И то и другое, – согласился Том Беттертон. – То и другое верно. Это весьма солидная организация.
– Так об этом и говорят, – заметила Хилари. – Я имею
Она пыталась вложить в свои слова достаточно восхищения. В конце концов Олив Беттертон предположительно была на стороне партии, хотя – в формальном смысле – и не состояла в ней. Беттертон уклончиво ответил:
– Тебе еще многое предстоит понять, – и быстро добавил: – Лучше не пытаться узнать все сразу.
Он снова поцеловал ее: странным, с виду нежным и даже страстным поцелуем, который на самом деле был холодным как лед, – и прошептал ей на ухо:
– Продолжайте в том же духе. – А потом сказал вслух: – А теперь спустимся в регистратуру.
Глава 12
В регистратуре главной была женщина, похожая на строгую воспитательницу детского сада. Ее волосы были собраны в кошмарный пучок, а на носу сидело пенсне, придававшее ей деловитый вид. Когда чета Беттертонов вошла в строго обставленный кабинет, женщина одобрительно кивнула.
– Вы привели миссис Беттертон, – отметила она. – Хорошо.
Ее английский язык был безупречен, но подчеркнуто-правильный выговор заставил Хилари заподозрить, что женщина – не англичанка. Оказалось, что та и впрямь родом из Швейцарии. Жестом указав Хилари на стул, она открыла ящик стоявшей рядом с ней картотеки и достала пачку бланков, которые и начала быстро заполнять.
– Ну что ж, Олив, я тебя покину на некоторое время, – с некоторой неловкостью произнес Том.
– Да, будьте любезны, доктор Беттертон. Лучше уладить все формальности сразу, – согласилась с ним глава регистратуры.
Беттертон вышел, закрыв за собой дверь. Женщина, которую Хилари мысленно поименовала «роботом», продолжала строчить на бланках.
– Итак, – деловым тоном произнесла она, – назовите, пожалуйста, ваше полное имя. Возраст. Где родились. Имена отца и матери. Любые серьезные заболевания. Вкусы. Увлечения. Перечень мест работы. Университетские степени. Предпочтения в еде и напитках.
Составление каталога, казавшегося бесконечным, затянулось надолго. Хилари отвечала рассеянно, почти машинально. Сейчас она была рада, что Джессоп заставлял ее зубрить все наизусть. Она усвоила все эти сведения так хорошо, что ответы приходили сами собой, без малейшей задержки, их не нужно было обдумывать. Наконец «робот», сделав последнюю запись, резюмировала:
– Что ж, кажется, для этого отдела большее не требуется. Теперь вас ждет доктор Шварц на медицинский осмотр.
– Правда? – переспросила Хилари. – Это так необходимо? Мне это кажется абсурдным.
– Мы верим в необходимость тщательного сбора данных, миссис Беттертон, и хотим все зафиксировать в нашей картотеке. Уверяю, доктор Шварц вам понравится.
Доктор Шварц оказалась симпатичной светловолосой женщиной. После тщательного осмотра она кивнула Хилари со словами:
– Итак, мы закончили, а теперь пройдите к доктору Рюбеку.
– Кто такой доктор Рюбек? – спросила Хилари. – Еще один врач?
– Доктор Рюбек – психолог.
– Я не хочу к психологу. Я их не люблю.
– Прошу вас, не беспокойтесь, миссис Беттертон. Вас не собираются лечить от чего-либо. Вам просто нужно пройти тест на уровень интеллекта и типизировать вашу личность на принадлежность к той или иной группе.
Доктор Рюбек оказался высоким меланхоличным швейцарцем лет сорока. Он поприветствовал Хилари, взглянул на карточку, переданную ему доктором Шварц, и одобрительно кивнул со словами:
– Рад видеть, что со здоровьем у вас все в порядке. Как я понимаю, недавно вы пострадали во время авиакатастрофы.
– Да, – подтвердила Хилари. – Я четыре или пять дней провела в больнице в Касабланке.
– Четыре или пять дней – это слишком мало, – с осуждением отметил доктор Рюбек. – Вам следовало задержаться там.
– Я не хотела задерживаться в больнице. Я хотела продолжить путешествие.
– Это, конечно, понятное побуждение, но при черепно-мозговых травмах очень важен длительный отдых. Вы можете выглядеть совершенно здоровой и нормальной, но впоследствии могут возникнуть серьезные эффекты… Да, я вижу, ваши нервные рефлексы несколько отличаются от тех, что должны быть. Отчасти из-за волнений в пути, а отчасти, несомненно, из-за контузии. У вас бывают головные боли?
– Да, очень сильные. И я то и дело путаюсь и забываю разные вещи. – Хилари решила лишний раз указать на это обстоятельство. Доктор Рюбек успокаивающе закивал:
– Да-да-да. Но не тревожьтесь. Это все пройдет. Сейчас мы выполним несколько тестов на ассоциации, чтобы определить ваш тип мышления.
Хилари слегка нервничала, но, похоже, все должно было пройти хорошо. Тест, судя по всему, был просто рутинной процедурой. Доктор Рюбек сделал несколько записей на обширном бланке и наконец сказал:
– Как приятно иметь дело с человеком… извините, мадам, не примите за оскорбление то, что я сейчас скажу… так вот, как приятно иметь дело с человеком, который ни в каком смысле не является гением!
Хилари рассмеялась и подтвердила:
– О да, я отнюдь не гений!
– К счастью для вас, – отметил доктор Рюбек. – Могу вас уверить, что жить, не будучи гением, намного спокойнее. – Он вздохнул. – Здесь, как вы, вероятно, понимаете, мне приходится иметь дело в основном с блестящими интеллектуалами, но такого типа острый интеллект склонен легко терять точку опоры, особенно в моменты сильного душевного напряжения. Люди науки, мадам, отнюдь не те хладнокровные, спокойные личности, какими их описывают в книгах. На самом деле, – задумчиво продолжил доктор Рюбек, – между высококлассным игроком в теннис, оперной примадонной и физиком-ядерщиком очень мало различий в том, что касается эмоциональной стабильности.