Место под солнцем
Шрифт:
Полгода назад он делал серию сюжетов о взрослых детях великих актеров. Снимали в том числе и Глеба Калашникова, в казино, на теннисном корте и дома, в уютной непринужденной обстановке. Сюжеты были, разумеется, платные. Большинство детей киношной элиты занялись бизнесом и нуждались в рекламе, особенно косвенной, которая стоит дороже прямой.
Сиволапу был известен домашний адрес и телефон убитого. Однако он знал, по телефону его пошлют. А если позвонить в дверь, ошарашить, взять нахрапом, есть надежда на успех. Артем не
«Глазка» в двери не было. Женский голос спросил:
«Кто там?»
— Сосед из сороковой квартиры, — ответил Сиволап.
Балерина Орлова была известна своей выдержкой и хорошим воспитанием. С лестницы она их не спустит. Вежливо попросит удалиться. А уж он постарается вытянуть из нее хоть что-то.
Щелкнул замок. На пороге стояла маленькая, кругленькая женщина лет тридцати в светлых пушистых кудряшках.
— Здравствуйте, — Артем шагнул в квартиру, — Екатерина Филипповна дома?
Игорь Корнеев входить не спешил, остался стоять на лестничной площадке. Ему было противно и стыдно врываться в чужой дом без приглашения, особенно в дом, в котором совсем недавно случилось горе. Однако он знал — такие вот стыдливые вечно сидят без гроша.
— Ее нет. В чем дело? — сурово спросила блондинка, преграждая путь Сиволапу.
За ним, на лестничной площадке, она заметила оператора с камерой и приготовилась к решительному отпору.
— Простите, с кем имею честь? — широко улыбнулся Артем.
Он считал, что улыбка у него потрясающая, неотразимая, особенно теперь, когда удалось наконец вставить новые, страшно дорогие фарфоровые зубы.
Однако голливудская улыбка и изысканный старомодный речевой оборот не растопили суровое сердце маленькой блондинки.
— Так, а ну-ка идите отсюда! Сию минуту!
— Почему? — спросил Артем, все еще улыбаясь.
— Потому что вас никто не приглашал! Вон отсюда! Чтобы духу вашего здесь не было! — Она стала теснить Артема к двери.
Толстушка оказалась на удивление сильной. Ну не драться же с ней, в самом деле! Артем отступил. Дверь захлопнулась у него перед носом. Он понял, Орловой нет дома. Это, вероятно, какая-нибудь родственница или домработница. Ну что ж, есть шанс поймать молодую вдову на улице, у подъезда, когда она будет возвращаться домой. Не могла она уйти надолго накануне похорон.
Во дворе народу было мало. Трое малышей тихо, сосредоточенно копались в песочнице. На единственной целой скамейке сидела, уткнувшись в книгу, молодая мамаша. Рядом две бабушки быстро двигали вязальными спицами и обсуждали, отчего у детей бывает диатез и как с ним бороться.
— Надо было хоть бутербродов взять! — ворчал Игорь. — И чаю в термосе. Слушай, ты посиди, я смотаюсь к ларьку, куплю чего-нибудь, жрать хочу, не могу.
Он уже собрался бежать к ларьку, но тут рядом раздался скрипучий, хриплый голос:
— Сигареткой
Игорь и Артем оглянулись. Пахнуло крепкой вонью перегара и мочи. У качелей стоял нестарый, маленький, пухлый бомж. Жеваные брюки хранили следы былой белизны, ботинки были фруктово-оранжевого цвета, под приталенным фиолетовым дамским пиджаком сверкала салатовой зеленью фланелевая рубашка в желтый горошек. На грязной шее болтался концертный галстук-бабочка из серебряной парчи.
— Игорек, не убегай, подожди! — прошептал Артем. — Классный типаж… — Здесь особая помойка, — бомж поймал восхищенный взгляд Артема, — в этом доме живут знаменитости, «новые русские». Совсем, суки, зажрались. Чуть пятнышко какое или пуговица оторвалась — выкидывают. Сигареткой-то угостишь?
— Ну как же тебя, такого красивого, не угостить? — Сиволап протянул ему пачку «Кента».
Бомж аккуратно вытянул две сигареты, одну ловко запихнул за ухо, другую сунул в рот. Из военного вещмешка образца пятидесятых, который болтался у него за плечами, он вытащил драный журнал «Пентхауз», жестом фокусника развернул и расстелил на земле, а потом красиво уселся по-турецки.
— Стой! — Артем спрыгнул с качелей. — Можешь повторить на «бис»?
— Заснять желаете? — деловито поинтересовался бомж.
— Желаем, — кивнул Артем.
— Для себя или для народа?
— Для народа.
Бомж окинул Артема цепким трезвым взглядом, смачно сплюнул, прищурился и спросил:
— Это ты, что ли, ночами из ящика врешь про всякую попсу, кто с кем трахается? Косолапый твоя фамилия?
Артем был удивлен и польщен, что его узнал какой-то бомж.
— А у тебя что, и телевизор есть?
— Есть, — кивнул бомж.
— А живешь где?
— Где надо, там и живу. Так чего, снимать-то будешь меня?
— Буду.
Артем коллекционировал всякие колоритные уличные сценки, подлавливал забавных персонажей — нищих в подземках, вокзальных проституток, алкашей. Такие «примочки» иногда можно было удачно продать, их любили монтировать в клипы ради «стеба» некоторые рок-группы, да и самому могло пригодится для какого-нибудь сюжета.
— Полтинник, — сообщил бомж. Артем, не раздумывая, вытащил из кармана пятидесятитысячную купюру.
— «Зелеными», — покачал головой бомж.
— А не жирно? — прищурился Сиволап.
— Нет, — бомж ловко откусил фильтр сигареты, выплюнул, щелкнул одноразовой зажигалкой, — не жирно. Ты мне все равно отвалишь больше.
— Ну, ты даешь, бродяга, — присвистнул Артем, — это за что же, интересно?
Бомж поманил пальчиком, репортер наклонился к нему и невольно поморщился от вони.
— Я видел киллера, который замочил чувака у этого подъезда, — прошептал бомж, — совсем близко видел, вот как тебя….
* * *
Паша Дубровин стоял рядом с Катей у таксофона. Ему были слышны протяжные гудки в трубке.