Место под солнцем
Шрифт:
– Какое стереотипное здание, – сказала шедшая сзади Лотта. – Думаю, оно персонифицирует этакое проявление характера южного мачо, излишества в стиле и конструкции…
– Это где-то здесь, – перебила Анника и вошла в подъезд, с козырька которого свисали разноцветные железные трубки.
Лотта права, подумала Анника, входя в здание. Оно изобиловало излишествами в виде железных потолочных пластин, замысловатых светильников и апельсинового цвета колонн. Встав в неорганизованную очередь, она в конце концов зарегистрировалась и прошла такой же контроль безопасности, как в аэропорту.
Конференц-зал
– В чем дело? – спросила Анника, обернувшись.
– На пресс-конференциях обычно нечего снимать, – сказала фотограф. – Думаю, мне лучше выйти и поснимать здание. Я постараюсь уловить его душу.
Анника оглядела зал. Синие стулья. Оригинальные стены вишневого цвета с острыми углами. На сцене четыре стула. Потолок украшен тяжелой лепниной. Будет ли после пресс-конференции опубликовано какое-то коммюнике? Что здесь вообще будет? Ряд солидных дядей в костюмах? Едва ли. Вряд ли произойдет что-то из ряда вон выходящее, достойное моментальной фотографии, разве только случится пожар или передерутся между собой делегаты конференции.
Она убедилась, что мобильный телефон на месте. В случае чего можно будет снимать и им.
– Иди, – разрешила Анника и, взяв из стопки повестку дня, пошла в зал.
Она устроилась в заднем ряду и посмотрела на море людей, сидевших в зале. Зал был полон.
Здесь были представители всех европейских СМИ, но в принципе организация пресс-конференции ничем не отличалась от организации подобных мероприятий в Стокгольме.
Телевизионщики оккупировали места у подиума, показывая всем, что они здесь самые главные и важные. За ними расположились корреспонденты радостанций, наговаривавшие тексты на портативные цифровые магнитофоны. Фоторепортеры заняли места по краям рядов. За корреспондентами радио сидели газетные редакторы, которые хотели выглядеть значительными и влиятельными, что было видно по их осанкам и надутым физиономиям. Всем своим видом они показывали подчиненным, какие они деловые и серьезные. Было ясно, что радиорепортеры уже готовы выкрикивать свои нелепые и нентересные вопросы.
Она поискала глазами Томаса, но его нигде не было.
Четыре человека заняли свои места на подиуме за столом – один комиссар ЕС, один испанский юрист, один голландский юрист и ведущий.
Анника едва не застонала в голос.
Лотта правильно сделала, что ушла.
Пресс-конференция оказалась скучной и затянутой. На фразе «о координации и других мерах борьбы с экономической преступностью в развитие данных предписаний» Анника на несколько минут задремала.
Вкратце можно было сказать, что на пресс-конференции речь шла о согласовании призванного бороться с экономической преступностью законодательства в различных странах Евросоюза во всем, что касается бухгалтерии, налогов и юридических уловок, мошенничеств с кредитными картами и долга банков сообщать о нарушениях в обменных пунктах. Для того чтобы все это сделать, представители разных стран должны встретиться, сличить свои законы, выяснить, чем они друг от друга отличаются, и обсудить изменения, которые надо внести в законодательство, чтобы воры не могли уйти от ответственности, просто перейдя государственную границу.
Сформулировать все это можно было гораздо проще, подумала Анника, вместе со всеми поднимаясь с места. Она снова оглядела зал. Томаса нигде не было.
Она вдруг ощутила чью-то руку на своей талии.
– Привет, – произнес ей в ухо Никлас Линде. – Сударыня, вы не будете так любезны пройти со мной?
– Я арестована? – спросила Анника.
– Именно так, – ответил полицейский.
Они вышли в холл конференц-зала. Никлас Линде обнял обеими ладонями шею Анники и поцеловал ее – сначала в одну щеку, потом в другую.
– Добро пожаловать, – тихо сказал он.
Она рассмеялась, подняла правую руку и коснулась ладонью его пальцев.
– А где Кнут Гарен? – спросила она.
– Пьет пиво.
– Анника?
Знакомый голос раздался откуда-то сзади. Анника перевела дыхание. Никлас Линде отпустил ее, и она обернулась.
– Привет, Томас.
На Томасе был новый, купленный после пожара итальянский костюм – темный с едва заметной искрой. Достойно выделялся красный галстук. Ботинки, начищенные до немыслимого глянца. Анника улыбнулась, глядя на его взъерошенные волосы и голубые глаза, но сам он смотрел не на Аннику, а на стоявшего рядом полицейского.
– Ты не знаком с Никласом Линде? – спросила она. – Он наркополицейский. Работает здесь, в Испании.
Никлас сделал шаг вперед, протянул руку и произнес «очень приятно». Томас пожал протянутую руку и остановил блуждающий взгляд на Аннике.
– Томас Самуэльссон, – сказал он.
– Томас представляет здесь шведское министерство юстиции, – сказала Анника. – Раньше мы с ним были женаты. У нас двое детей.
– Вот как, – сказал полицейский и улыбнулся. – Очень приятно. Это он не умеет кататься на велосипеде?
Анника едва удержалась от того, чтобы не ткнуть его локтем в бок.
– Рада тебя видеть, – сказала она Томасу, а потом обратилась к Никласу: – Ну что, пойдем где-нибудь посидим?
Никлас положил Аннике руку на плечо, но продолжал не отрываясь смотреть на Томаса.
– Сейчас спустимся по лестнице, – сказал Никлас Линде, провел ладонью по шее Анники и показал дорогу через тускло освещенный коридор.
Они направились к лестнице. Никлас положил руку Аннике на талию. Она испытывала неизъяснимое удовольствие, чувствуя спиной взгляд Томаса.
– Развелись недавно? – спросил полицейский, становясь рядом с Анникой на эскалаторе.
– Не особенно, – коротко, не вдаваясь в подробности, ответила она.
Кнут Гарен приземлился у стола с куриными крылышками, жареной рыбой и луком. Он сердечно поздоровался с коллегой и Анникой.
– Как это здорово, что мы смогли здесь встретиться.
Анника села напротив Кнута. Никлас Линде уселся с ней рядом.
Анника достала ручку и блокнот, потом заказала подошедшей официантке минеральную воду с газом и бифштекс с яйцом.