Место под солнцем
Шрифт:
– Глубоко этим не занимался никто. Себастиан Сёдерстрём был совершенно безалаберным человеком, не умевшим обращаться с деньгами. Вероника Сёдерстрём была известным и уважаемым адвокатом. Астрид Паульсон была пенсионеркой по старости. Сюзетта была школьницей, желавшей работать в конюшне.
– Может быть, причина в расстроенных финансах Себастиана?
– Возможно и это, но если никто об этом не спрашивет, то, естественно, нет и ответа.
– Но что же все-таки случилось с Сюзеттой? Вы что-нибудь об этом знаете?
Он покачал головой:
– О
– Продолжают ли ее до сих пор активно искать?
– Нет, сейчас ее уже никто не ищет.
– Как ты думаешь, она жива?
Никлас Линде помедлил с ответом.
– Она не подает о себе никаких вестей вот уже пять месяцев. Она не пересекала границ, она не снимала с карты деньги, она не звонит по телефону и не выходит в Интернет. Если она жива, то сидит где-то взаперти, без возможности общения с внешним миром. Наверное, это хуже, чем если бы ее убили.
Долгую минуту Анника сидела молча, глядя на дорогу, и думала о фотографиях этой девушки, ее надменном виде, черных волосах и нежном личике. Это было бы хуже, чем если бы ее убили. Как это ужасно и отвратительно.
– Но есть же какие-то следы, – сказала она. – Или их нет?
Никлас Линде кивнул:
– Человек, отравивший пиво.
– Да, он подготовил преступление и был его вдохновителем, – согласилась с ним Анника. – Он нанял грабителей, заготовил газ и налоксон, купил экстренный код к замку виллы, отравил пиво, изъял сейф и скрылся.
– Но был ли это он, вот в чем вопрос.
Анника удивленно посмотрела на Никласа.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Все дело в следах, оставленных на месте преступления. Там наследили три пары ног. Две из них принадлежали грабителям, а у третьей размер обуви – тридцать седьмой.
У мужчин тоже бывают небольшие ноги.
– У вас есть предположения, кто бы это мог быть?
Он посмотрел на Аннику и улыбнулся:
– Ты такая серьезная, малышка Анника. Я очень рад, что ты приехала. Может быть, мы пока забудем о преступниках и поговорим о чем-то более приятном?
– Хорошо, но еще один, последний вопрос, – сказала она.
Он поднял правую руку и отвел прядь волос с ее лба.
– Нет отпечатков пальцев, нет следов ДНК, от чего можно было плясать. Нет автомобиля, и нет свидетелей.
Его прикосновения обжигали, как кипяток.
– Только следы ног, – сказала она.
– Только следы ног, – повторил за ней полицейский.
Она взглянула на его ноги. Они были огромны.
– Знаешь, что говорят о мужчинах с большими ногами? – спросила она.
Он торопливо взглянул на Аннику, глаза его блеснули.
– Нет, – ответил он, – а что говорят?
Она расслабилась и рассмеялась, чувствуя, как обдало жаром ее лицо. Она отвлеклась и принялась рассматривать скелеты бетонных чудовищ, высившихся по обе стороны шоссе. Томительное предчувствие теплом разливалось от живота вниз.
– Этот шведский наркоторговец, – произнесла она, стараясь говорить спокойно, – будет говорить с корреспондентом «Квельспрессен»?
– Утром я говорил с его адвокатом. Завтра ты сможешь посетить его в тюрьме Малаги в одиннадцать часов утра.
Он затормозил у пункта таможенного досмотра в Калаонде и пристроился в очередь за большим грузовиком с марокканскими номерами.
– Как ты думаешь, какой груз он везет? – спросила Анника.
Линде протянул руки, легонько обнял Аннику за шею, перегнулся через коробку передач и поцеловал ее в губы. Аннику как будто ударило током. Все волоски на теле поднялись дыбом. Она ответила ему страстным, опьяняющим поцелуем, обхватила его затылок и прижалась к Никласу всем телом. Она целовала его так, что он едва не задохнулся. Водитель стоявшей сзади машины нетерпеливо засигналил.
– Ты живешь там же, где и в прошлый раз?
Анника утвердительно тряхнула головой. Задняя машина объехала их. Водитель, проезжая мимо, показал им средний палец.
– Ты куда-нибудь спешишь? – тихо спросила она. – Или у тебя есть время побыть со мной?
Никлас Линде включил первую передачу и подъехал к будке таможенного досмотра.
Все оказалось намного легче, чем она себе воображала. Не было никакой неловкости, не было никакого страха. Одежда словно сама собой упала на пол уже в прихожей, он смотрел на нее весело и одновременно очень серьезно, и она ответила ему тем же. Он целовал и ласкал все ее тело. Вкус его поцелуев был не таким, как у Томаса. Тело его было жестче, но одновременно и нежнее.
После того как все произошло, он продолжал тихо лежать рядом с ней.
Лотта уже сидела за столом у окна, когда Анника вошла в обеденный зал. Фотограф Лотта решила позавтракать основательно. Перед ней стояли яичница с беконом, овсяные хлопья в розовом йогурте, стакан апельсинового и стакан томатного сока, бутерброд с сыром и красным перцем и два круассана с шоколадной начинкой.
Анника, взяв чашку кофе и английскую утреннюю газету, села рядом с Лоттой. Углом глаза она видела, как Никлас Линде прошел через вестибюль отеля к выходу. Сегодня во второй половине дня они договорились снова встретиться, чтобы поговорить о роли шведской полиции в борьбе с торговлей наркотиками и отмыванием денег на Солнечном Берегу.
– Ты даже не представляешь, что пропустила вчера вечером, – сказала Лотта, энергично откусывая жесткий хлеб. – Я отведала настоящей добротной испанской еды в баре у гавани.
Кажется, она простила Аннике то, что та не брала телефон во время разговора с полицейскими.
– А ты знаешь, что горы, которые мы отсюда видим, – это фактически Африка?
Анника оценивающе посмотрела на девушку, соображая, не шутит ли та. Но Лотта и не думала шутить.
– Да, конечно, – сказала Анника и развернула газету.