Место под солнцем
Шрифт:
— Я места себе не находила. Выпила весь больничный запас успокоительного, но уснуть так и не смогла.
— Прекрати. Я жив и почти цел. Хотя восстановительная терапия с твоим участием мне не помешает. Медсестра сказала, что сюда приходил целый свет?
— Да. Цветы от Гвендолен, — Тара кивнула на букет. — Руна принесла конфеты. Они в холодильнике. Доктор Клар сказал, что сладкое тебе нельзя. А еще тут был Аднан.
— Аднан, — повторил Ливий, глядя на дверь. — Ты говорила с ним?
— Так, перебросились парой слов. Он сказал, что Умара похоронили два дня назад на кладбище за городом. И если решишь обсудить все… это, — сделала неопределенный жест она, — двери его дома для тебя всегда открыты.
Халиф осторожно прикоснулся к повязке, наложенной поверх раны.
— Значит, Умар мертв. Что же, это меня не удивляет. Меня уже ничем не удивить. А где Фуад?
— Никто не знает. Возможно, Сезар убил его. — Тара помолчала. — Теперь все позади, да?
— Да. Гора трупов и правда, которая никому не нужна. Я бы мог в очередной раз возмутиться тем, как со мной обошелся Аднан, но я так устал, Тара. Я хочу выспаться, а потом уехать из этого города и никогда не возвращаться. Я уеду налегке, не возьму даже одежду. Только дневники. Когда устроюсь в Треверберге, распоряжусь, чтобы туда привезли книги и пианино. И оставлю все это в прошлом.
Эльфийка взяла его за руку.
— Ты должен отдыхать. Я скажу доктору Клару, чтобы он снова дал тебе снотворное.
— Не надо снотворного. Лучше отведи меня к Северину.
— Не уверена, что тебе можно ходить!
— Тук-тук!
Дверь открылась, и в палату вошел врач. Он с довольным видом приблизился к Ливию.
— Что я вижу? Спящая красавица изволила открыть ясные очи. Голова болит? Кружится? Желание содрать повязку и отправиться на поиски приключений из надоедливого превратилось в невыносимое?
— Пока что не превратилось. Голова не кружится и не болит. Тара, это доктор Джеймс Клар. Хотя вы уже успели познакомиться.
— Успели, — кивнула эльфийка. — Джеймс сказал, что ты тут частый гость. И большой любитель сдирать повязки.
— Я знаю этого парня целую вечность, — улыбнулся врач. — Таких пациентов никому не пожелаешь. Заставить его лежать в постели дольше двух дней можно только одним способом: опоить снотворным. Как-то раз он оказался тут с пулей в печени. И уже через сутки заявил, что отправляется домой. Я сказал, что откроются швы. А он говорит: вот откроются — тогда и приеду. Так что лежи смирно, друг мой, и наслаждайся обществом прекрасной дамы.
— Северин пришел в себя? — спросил Халиф. — Я хочу с ним поговорить.
Джеймс бросил на пациента уничтожающий взгляд, а потом посмотрел на Тару.
— Ну, что я сказал? Никаких понятий о дисциплине. Да, он пришел в себя. И я здорово удивился: впервые на моей памяти человек очухался так быстро при таком серьезном ранении. Хотя он полукровка, а не человек, у них организм крепкий. Не то что у вас, высших темных эльфов: воспаление легких от летнего ветерка. Ты можешь поговорить с ним, но при одном условии. Потом ты вернешься сюда и не встанешь до тех пор, пока я не разрешу.
— Согласен, — тут же отозвался Ливий.
— Ты дал слово, и это слышал не только я, но и твоя леди. Проводите вашего мужчину, дорогая. А я передам смену и удостоверюсь, что он вернулся в свою палату.
***
Едва взглянув на бледное лицо Северина, утыканного прозрачными трубками и окруженного медицинскими приборами, Халиф понял, что выздоравливать друг будет долго. Но он был жив, дышал, пусть и с трудом, и даже пытался улыбаться. По одну сторону кровати сидел Рамон, а по другую — женщина в длинном платье из лимонного шелка. Обычно Сабрина Клоди выглядела как модель с обложки европейского журнала: идеальный макияж, прическа и умело подобранные украшения, но сегодня Ливий узнал ее не сразу. Она то и дело подносила к глазам платок, вытирая слезы, и убирала со щек растрепавшиеся волосы.
— Рад видеть, миледи. Вы, как всегда, выглядите потрясающе.
— Ты отменно льстишь даже с продырявленным плечом, — отозвалась Сабрина. Она открыла сумочку, достала карманное зеркало в серебристом корпусе и начала придирчиво изучать свое лицо. — Вы два идиота. И ты, и мой жених. У вас не осталось ни капли мозгов. Вы поставили на уши весь город и всю больницу.
— Как долго ты тут сидишь? — спросил Ливий.
— Три дня, и уходить не собираюсь.
— На твоем месте я бы поехал домой и поспал. Твой жених, — подчеркнул Халиф последнее слово, — никуда не убежит. Должен же он набраться сил для того, чтобы отметелить своего конкурента.
На глаза Сабрины вновь навернулись слезы, и она достала круглую коробочку с пудрой.
— Если он, конечно, не ушел по-хорошему, — добавил Ливий.
— Это дело, — заговорил Рамон. — Ты должна поспать. Вернешься вечером или завтра утром. Если что-то случится, мы позвоним.
Женщина припудрила щеки, убрала косметику в сумочку и встала. Тара приобняла ее за талию.
— Идем. Я тебя подвезу. — Она посмотрела на Халифа и широко улыбнулась. — Уж коли я присматриваю за машиной короля, нужно хотя бы изредка садиться за руль и проверять, как работает двигатель.
— Если я найду на ней хотя бы одну царапину… — Помолчав, Ливий тяжело вздохнул. — Да черт с ним. Води на здоровье.
Сабрина взяла Змея за руку.
— Я скоро вернусь, — сказала она. — Тебе тоже надо поспать.
— Я же дрых трое суток. — Он прикрыл глаза. — Пообещай мне, что больше не уйдешь. Что бы ни случилось. Иначе я за себя не отвечаю.
— Не уйду. Я уже поняла, что это плохо заканчивается. За тобой нужно следить еще внимательнее, чем за маленьким ребенком.
— Предлагаю обсудить детей после того, как я смогу без посторонней помощи встать на ноги, а?
Женщина наклонилась к Северину и поцеловала в губы.
— Я люблю тебя. — Она прикоснулась кончиками пальцев к его щеке. — Отдыхай.
Рамон, в отличие от Ливия, смущенного этой сценой, наблюдал за происходящим с неприкрытым любопытством. Когда Тара и Сабрина вышли из палаты, он сцепил пальцы на колене и испытующе посмотрел на Змея.
— Вот что ей было нужно для того, чтобы вернуться, — сказал Халиф, садясь на второй табурет. — Знай я, что эта проблема решается так легко, подстрелил бы тебя собственноручно.