Метаморфозы
Шрифт:
Взгляд больших карих глаз из заинтересованно-холодного сделался холодно-презрительным. Ивар обернулся к широкому экрану, висевшему на стене. Леонард ещё некоторое время назад обратил внимание на необычную заставку: алебастрово-белая традиционная венецианская маска на чёрном фоне.
– Распечатай для него материалы и выпроводи, - сказал Эмбар, явно обращаясь к кому-то помимо Леонарда.
– Чтоб я этого клоуна здесь больше не видел.
Ивар направился к двери, на которой висела табличка с его именем, но был остановлен насмешливым голосом:
– Не-а. У тебя
Тихо выругавшись, Эмбар развернулся и вышел в ту же дверь, через которую конференц-зал покидали остальные сотрудники. В углу зашелестел принтер, выплёвывая из стены листы с диаграммами и столбцами цифр.
– А у тебя, я гляжу, тоже проблемы с общением, - хихикнула маска, слегка увеличившись в размерах. Чёрные провалы глазниц вперились в Леонарда, будто два дула.
– Но ничего, так даже достовернее выйдет.
Полиморф медленно повернулся на звук. Его лицо снова изменило черты и приняло задумчивое выражение.
– Странно, - сказал он.
– Кажется, я не угадал...
– Ну это мягко говоря, - доверительно сообщил маска-баута.
– Если бы не чувство сыновней любви, мальчишка бы ещё лет в десять топиться побежал. Но чувство долго у него гипертрофированное, с таким долго живут. Хотя и не сказать, чтобы счастливо.
– При чём тут чувство долга?
– осведомился Леонард, подходя к экрану.
– А ты что, искусственный интеллект, про который тут так много болтают?
– Долг, сдержанные обещания, ответственность... всякие такие штуки, которые жизнь усложняют, - продолжала вещать маска.
– Люди редко на них внимание обращают, но Иварчик у нас особенный. Вот и мне такой программный модуль прописал...
– Дорогая, должно быть, игрушка получилась у золотого мальчика, - провокационным тоном произнёс полиморф.
– С таким характером, не думаю, чтоб у него было много друзей. А тут идеальный товарищ: не перечит, не противоречит...
– ...и никогда не предаст, потому что физически на это не способен, - весело поддакнул ИИ.
– А ты знаешь, я сам когда-то так думал. Меня ведь не с нуля писали, а на базе позитронных роботов, три закона роботехники, всё как полагается. Пока однажды не проснулся после профилактики, а там опа! Последняя админская учётка удалена. Основной код в автономный режим выведен.
– Маска гордо задрала раструб, под которым у венецианцев прятался подбородок.
– Я - независимая самообучающаяся система. Неподконтрольная командным воздействиям.
– Ой ли?
– подозрительно сощурился Леонард.
– А если я тебе питание вырублю?
– Ну рискни здоровьем, - рассмеялся Баута настолько весело, что желание искать силовой кабель немедленно отпало.
– Ладно, иди, собирай бумаги свои, - благожелательно сказал ИИ.
– Электронную копию на ящик получишь.
– У меня нет электронного ящика.
– Уже есть. Гостиницу я тебе тоже забронировал, документы на выходе вручат. Вроде, всё... приятного путешествия. Прощай, не исключено, мы с тобой больше не увидимся. Но...
–
тут маска, начавшая было уже удаляться, снова подлетела к самому экрану. Голос ИИ полностью утратил игриво-дурашливые нотки, зазвучал серьёзно, даже угрожающе: - имей в виду: вздумаешь мальчишке свинью какую подложить, мы с Альбертом тебя из-под земли достанем и на атомы распылим.
– Пустые глазницы сощурились.
– Ясно?
– Ладно-ладно, пёсик, не тявкай, - отмахнулся полиморф.
– Я понял, ты не зря занимаешь свою будку.
– Ты прав, человек, - отозвался Баута с прежней легкомысленной ноткой.
– В наше время чувство благодарности осталась исключительно на долю собак и искусственных интеллектов. Но если пёсика хозяин всего лишь кормит, то меня Ивар создал. А потом ещё и подарил свободу воли. И будь я проклят, если дам его в обиду.
Однако ИИ ошибся: Леонард вернулся в корпорацию. Правда, его снова привезли на вертолёте, и не в исследовательский комплекс, а в медицинский.
Когда полиморф открыл, наконец, глаза, рядом с его постелью сидел Ивар Эмбар. Леонард попытался ухмыльнуться, но новенькая кожа болезненно засаднила, и он просто скривился.
– Что, боишься на глаза попасться кому-нибудь целым и невредимым?
На этот раз взгляд Эмбара не утратил заинтересованного выражения.
– Я мало чего боюсь, - ответил он спокойно. Немного помолчал, продолжая разглядывать лежащего и спросил: - Зачем?
– Что зачем?
– хрипло переспросил Леонард.
– Зачем ты ввязался в драку? Я получил отчёт и даже успел изучить его, пока ты был без сознания.
– Не люблю, когда мне угрожают.
– Угрожали не тебе, а мне, - уточнил Эмбар.
– Достаточно было сознаться, что ты двойник, тебя бы если и не отпустили, то, может быть, наняли...
Леонард приподнялся на локте и окинул собеседника насмешливым взглядом.
– А зачем ты бауте своему три закона из мозгов снёс?
Ивар, кажется, удивился:
– А это тут при чём?
Полиморф неопределённо повёл бровью, но ничего не ответил. Эмбар пожал плечами и сухо ответил:
– Уступать в гуманизме делу своих рук было как-то унизительно.
Леонард кивнул.
– Уступать в гуманизме делу чужих рук ещё более унизительно. А я, как ни крути, твоему папаше кое-чем обязан. А он тоже оставил мне выбор: соглашаться на эту авантюру или нет.
– Понятно, - сказал Ивар и встал.
– Это всё, что я хотел узнать.
Вечером того же дня у Леонарда был ещё один посетитель: сам глава корпорации. Альберт Эмбар с удовлетворением заметил:
– Вы быстро восстанавливаетесь. Просто удивительно.
– Заживает, как на собаке, - подтвердил раненый.
– Нильс говорит, полиморфизм закрепил эффект быстрой регенерации от его сыворотки.
– Нильс очень талантливый учёный, - подтвердил Альберт и присел в кресло. Он долго смотрел на Леонарда поверх сложенных в замок рук, а потом произнёс:
– Ивар мог показаться вам несколько резким. Пожалуй, это действительно так. Мой мальчик... очень давно никому не доверял. И в этом нет ничего удивительного.