Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси
Шрифт:
Татарские орудия были грозным оружием против деревянных стен русских городов — Рязани [95] , Владимира, Москвы, Торжка, Козельска, Киева и других. Характерна в этом отношении осада Владимира зимой 1237 г. Лаврентьевская летопись указывает, что перед штурмом были проведены подготовительные осадные работы: «В субботу… начаша наряжати лесы и пороки ставиша до вечера, а на ночь огродиша тыном около всего города Володимера». С утра в воскресенье «приступиша к городу» [96] .
95
«Придоша погании ко граду овии с огни, а инии с пороки, а инии с тмочисленными лествицами и взяша град Рязань». Далее следует легендарный рассказ. Татары «возбояшеся, видя Еупатия крепка исполина и навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем из тмочисленных пороков и едва убиша его». (Воинские повести древней Руси. М. — Л., 1949, стр. 12 и 14).
96
ПСРЛ, т. I, стр. 462.
Правдоподобно
97
ПСРЛ, т. X, стр. 108. «Из летописных текстов, — пишет Н. Н. Воронин, — не видно, чтобы татары тратили силы на осаду каменной твердыни Золотых ворот; видимо, не на них направлялся обстрел пороков». (См. Н. Н. Воронин «Оборонительные сооружения Владимира XII в.». МИА СССР, № 11, 1949, стр. 206).
Татары при штурме городов, несмотря на героизм русских людей, прорывали фронт обороны не столько умением, сколько количеством войск, а также метательной и другой осадной техники. При отсутствии этого условия не всегда участие метательных машин решало участь осажденного города. Об этом же свидетельствует длительность обстрела пороками городских стен, необходимая для их пролома или разрушения. «Оступиша Торжок… и отыниша тыном всь около, якоже инии гради имаху; и бишася ту оканнии порокы по две недели… а из Новагорода им не был помочи… тако погании взяша град и исекоша вся» [98] .
98
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. — Л., 1950, стр. 76. (Далее сокращено — НПЛ).
Беспримерна по своему героизму семинедельная защита маленького Козельска. Татарам при помощи пороков удалось сделать брешь в стене. В проломе на валу «бысть брань велиа и сеча зла». Горожане «ножи резахуся с ними», сделав вылазку «иссекоша пращи их… и убиша от татар 4 тысячи сами избиени быша» [99] .
При осаде небольшого южнорусского города Колодяжена, говорится в Ипатьевской летописи, «татары поставили пороков 12 и не може разбити стены (городные)» [100] . Город был взят только обманом.
99
ПСРЛ, т. I, стр. 522.
100
Там же, 2-е изд., т. II, стр. 786.
Ожесточенные упорным сопротивлением, монголы использовали военные машины для разрушения не только крепостных стен, но и городских построек — в первую очередь каменных храмов, часто служивших последним прибежищем осажденных. По предположению М. К. Каргера, наполненная киевлянами Десятинная церковь, к стенам которой прорвались татары, подверглась действию таких же пороков, какими были разбиты стены Ярославова и Владимирова города [101] . Многочисленные развалины храмов русских городов, уничтоженных в период монгольского погрома, вызывают подозрение о их преднамеренном разрушении при помощи осадных машин [102] .
101
М. К. Каргер. Киев и монгольское завоевание. СА, XI, 1949, стр. 88.
102
Н. Д. Полонская. Археологические раскопки В. В. Хвойки 1909–1910 г. в Белгородке. Труды Московского предварительного комитета по устройству XV Археологического съезда в Новгороде. М., 1911, стр. 65.
Распространение военных машин в условиях феодальной раздробленности было не повсеместным. «Поэтому на первых порах чудовищному механизму, крушившему стены родного города, русские воины могли противопоставить лишь могучую силу героизма и дух стойкости» [103] . Однако в ходе боев источники отмечают использование русскими метательных орудий при обороне Чернигова (см. выше).
В условиях монгольского нашествия, разрезавшего южные и северные русские земли, летопись сообщает об употреблении камнеметных орудий в двух больших районах Руси — южном и северном. Развитие метательной техники, начавшееся до монгольского завоевания, не только не прервалось, но и было ускорено потребностями самообороны. В 40–60-е годы XIII в. русские камнеметные орудия получили самое широкое распространение [104] . Передовым районом в этом отношении была юго-западная Русь, где военная техника успешно использовалась против монгольских и венгерско-польских захватчиков. В изложении военных событий южной Руси Галицко-Волынская летопись отличается особой компетентностью. Она возникла в дружинной среде, а ее автор, очевидно, был начитанным дружинником, любившим звон и бряцание оружия [105] .
103
«История культуры древней Руси», т. I, стр. 468.
104
М. Г. Рабинович относит широкое распространение метательных машин к 60-м годам XIII в. и не касается их развития в южной Руси в 40-е годы того же столетия (ук. соч., стр. 71).
105
А. С. Орлов. Древняя русская литература XI–XVI вв. М., 1939, стр. 90; его же. Героические темы древней русской литературы. М. — Л., 1945, стр. 36.
В 1244 г. в ответ на нападение польских феодалов русские князья Даниил и Василько Романовичи, собрав войско, «повелеста престроити праща и иные сосуды на взятье града». Войско («со всеми вои и пращами»), пройдя за день из Холма больше 60 км, осадило польский город Люблин. «Мещущим же правдам и стрелам яко дожду идущу на град их, и уведевше Ляхове, яко крепчее брань Руская належить, начаша просити милость получити» [106] . Конечно, пращи здесь не означают ручное оружие.
106
ПСРЛ, т. II, 2-е изд., стр. 796.
В 1245 г. в исторической битве под Ярославом в Галицкой земле русские войка нанесли сокрушительный удар польско-венгерским феодалам. Описание этой битвы в Ипатьевской летописи содержит подробные данные о применении осадной техники. Осадив Ярослав, интервенты, видя, что «град крепок», применили «сосуды ратные и градные и пороки». В свою очередь горожане метали со стен камни и стрелы. Привезенные из Перемышля орудия собирались на месте, в виду осажденного города. Делом руководил черниговский князь Ростислав Михайлович, искавший при помощи Венгрии и Польши Галицких земель. «Стоящу же ему у града и строящу порокы, ими (же) примет град и бысть бой велик пред градом; оному же велевшу своим охабитися (укрыться), да не язвени будуть вои его от гражан, дондеже устроить сосуды порочные». На помощь ярославцам подошли русские войска. «Видив же Ростислав приход ратных… пешце же остави противу вратом града стрещи врат, да не изидуть… и не исекуть праков (пороков)». Бой окончился разгромом захватчиков; осадные сооружения, очевидно, попали в руки русских [107] .
107
Там же, стр. 800–802.
Кроме осадных операций, метательные машины использовались и для обороны городских стен. В 1259 г. монгольский воевода Бурундай не решился идти на приступ столицы юго-западной Руси — Холма, «не мощно взяти его… бяхуть бо в нем бояре и людье добрии, и утверждение города крепко порокы и самострелы» [108] .
Надо подчеркнуть широкую осведомленность Галицко-Волынской летописи относительно метательной техники соседей. Так, об укреплении польского города Кракова летописец сообщает: «Весь бо бяше учинен от камени и утвержение его немало, порокы и самострелы коловоротныи, великими и малыми» [109] .
108
Там же, стр. 851. В 1281 г. во время штурма польского города Гостинного (г. Гостынин) русские парализовали действия защитников города: «Стрелы ратьных не дадяхуть им ни выникнути из заборол, и начаша побадыватися копьи, и мнози язвени быша на городе, ово от копий, ово от стрел, и начаша мертви падати из заборол». Не помогли осажденным и пороки, метавшие «каменные аки град силный». После взятия города они были «изсечены» (там же, стр. 886).
109
ПСРЛ, т. II, 2-е изд., стр. 935.
Из летописных текстов можно заключить, что развитие метательной и осадной техники юго-западной Руси протекало во взаимодействии с западнославянским миром. Метательная артиллерия юго-западной Руси не уступала метательной технике западных соседей и была грозой для монголов.
Активно происходило развитие камнеметного оружия и на северо-западе Руси — в Новгороде и Пскове. Известия о пороках, восходящие к 60-м годам XIII в., застают их уже в достаточно развитом виде. Новгородцы в 1268 г. перед походом на немецко-датскую крепость Раковор (Раквере на северо-востоке Эстонии) «изискаша мастеры порочные и начаша чинити (т. е. устраивать [110] , подготовлять) порокы в владычне дворе». В том же году, после того как новгородское войско 3 дня не могло взять пещеры, где затворилась чудь, мастер порочный, оказавшийся, видимо, разносторонним военным инженером «хитростью пусти на ня воду, чюдь же побегоша сами вон» [111] . Новгородская четвертая летопись называет этого мастера Догадом [112] , а Новгородская первая и Н. М. Карамзин — Тогалом. О имени мастера более определенно сказать нельзя, так как при написании в различных источниках, касающихся этого события, созвучных слов «тогда», «тогал» и «догад» скорее всего могла произойти путаница [113] .
110
И. И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. III. СПб., 1912, стр. 1517, 1518.
111
НПЛ, стр. 86.
112
ПСРЛ, т. IV, ч., 1, вып. 1, стр. 237.
113
Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IV. СПб., 1819, прим. 124, стр. 69, а также ПСРЛ, т. IV, прим. к стр. 41.