Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси
Шрифт:
Классический пример разрушений заборол имеется в Галицко-Волынской летописи, рассказывающей об осаде татарами в 1261 г. польского города Судомиря: «Придоша к Судомирю и обьступиша и со все стороне, и огородиша и около своим городом, и порок поставиша; и пороком же бьющим неослабно день и нощь, а стрелам не дадущим выникнути из заборол и бишася по четыре дни, в четвертый же день сбиша заборола с города. Татарове же начаша лестнице приставливати к городу, и тако полезоша на город» [167] . В единичных случаях камнеметы употреблялись и для обстрела городских кварталов: «Начаша бити пороки по граду и внутри града и сыпашася камение велие издалеча… яко дождь внутрь града», — рассказывает летопись об осаде Владимира [168] . Обстрел через крепостную стену велся обыкновенно вслепую, поэтому он был мало эффективным и оказывал больше моральное воздействие. Подобным образом в город могли метаться также зажигательные снаряды, трупы животных и пр.
167
ПСРЛ, т. II, стр. 852.
168
Там же, т. X, стр. 108.
Появление камнеметного оружия не только решительно изменило способ боя за города, но и вызвало существенные изменения в устройстве крепостных сооружений. «Если до XIII в. русские укрепления (за ничтожным исключением) были дерево-земляными, то, начиная со второй половины XIII в., а в особенности в XIV в. в большом количестве строятся каменные крепости, несравненно лучше выдерживающие удары камнеметов» [169] . В каменных стенах пробить брешь было почти невозможно. Проломы в стенах от действий метательных орудий летопись отмечает в первой половине XIII в. В XIV в. летопись указывает, что «пороки шибаху на град», т. е. на верх стены, а летописец, рассказывая об осаде Выборга, подчеркивает, что 6 пороков били безрезультатно, потому что город «тверд бо бе» [170] .
169
П. А. Раппопорт и В. В. Косточкин. Ук. соч., стр. 25.
170
НПЛ, стр. 91.
В связи с переходом к активной наступательной тактике в борьбе за города и частыми случаями прямого штурма при поддержке камнеметов утолщаются стены укреплений, начинает применяться фланкирующий обстрел вдоль стен, поражающий нападающих в момент атаки. Одновременно с этим появляются башни, ставшие узловыми пунктами обороны.
В. В. Косточкин выяснил новую существенную закономерность в устройстве и планировке русских крепостей XIII–XIV вв. [171] Укрепления получили определенную боевую направленность, выраженную в концентрации башен с какой-либо одной стороны крепости, со стороны «приступа», т. е. там, где нападавшие могли поставить свои камнеметы. Таким образом, оборона городов делилась на активную — со стороны ожидаемого штурма и пассивную — со стороны естественных препятствий — водных пространств, рек, отвесных обрывов, холмов [172] . В результате всех этих изменений обороноспособность крепостей, начиная со второй половины XIII в., резко повысилась, а применение разнообразной осадной техники было необходимым условием осады. В свою очередь, по мере усиления крепостей, увеличивалась мощь пороков.
171
В. В. Косточкин. Ивангород и его место и развитии русского крепостного зодчества XIV–XVII вв. М., 1953, стр. 7, 10, 16; его же. Крепостное зодчество конца XV в. — начала XVI в. — раздел главы «Каменное зодчество эпохи расцвета Москвы» в III томе «Истории русского искусства». М., 1955, стр. 374.
172
В. В. Косточкин. Оборонительные системы русских крепостей XIV — начала XVI вв., СА, 1957, № 1, стр. 134 и сл.
Неправильно утверждение В. А. Богусевича, что укрепления до конца XIV в. были рассчитаны больше на пассивное сопротивление, чем на активную оборону, так как толщина стен в XIII и XIV вв., равная примерно 1 м, не создавала условий для последней [173] . Между тем в Новгороде на Славенском холме был раскопан участок каменной стены острога 1335 г., имевшей ширину 3 м [174] . Позднее на другом участке был вскрыт еще больший кусок стены XIV в., причем в этом месте толщина стены составляла 4 м [175] . Стало быть, еще в доогнестрельный период стены были значительной толщины, что объяснялось необходимостью лучше противостоять силе ударов камнеметных машин и с широких площадок стен и башен вести активную стрелковую оборону, в том числе при помощи тех же пороков. В 1261 г. монголы отказались от намерения штурмовать Холм, так как «утвержение города крепко порокы и самострелы», и нерешительно стали «одаль», рассматривая «твердость» городских укреплений [176] . Городская метательная артиллерия существовала в XIII–XIV вв. уже во многих русских городах, например в Чернигове, Холме, Новгороде, Пскове, Москве, несмотря на то, что эффективность ее действия с крепостных стен была несколько ниже, чем против них. Камнеметы, как и пушки, в более позднее время устанавливали преимущественно в башнях [177] .
173
В. А. Богусевич. Порховская крепость. Новгородский исторический сборник, вып. 1, 1936, стр. 12.
174
А. В. Арциховский. Раскопки на Славне в Новгороде. МИА СССР, № 11, 1949, стр. 134.
175
А. Л. Монгайт. Ук. соч., стр. 59–61.
176
ПСРЛ, т. II, 2-е изд., стр. 851.
177
Гонзалес де Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403–1404 гг. Сборник ОРЯС, т. XXVIII, № 1, 1881, стр. 176.
Метательные машины не могли бороться с движущимися целями, поэтому они употреблялись против осадных сооружений и больших масс войск; одновременно метательные машины вели борьбу с орудиями противника. О назначении метательных орудий, в том числе и городских, сообщает писатель XIII в. Плано Карпини, основательно выведавший военное дело у монголов во время поездки к ним в 1246 г. через Русь: «И должно, — отмечал он, — тщательно остерегаться, чтобы не позволять татарам выставлять свои машины, но отражать их своими машинами… и если случайно, они выставят их, то разрушать своими машинами; должно также оказывать сопротивление при помощи баллист (арбалетов. — А. К.), пращей и орудий, чтобы они не приближались к городу» [178] .
178
Плано Карпини. Ук. соч., стр. 42.
При осуществлении осадных операций летописи часто отмечают сборку и установку орудий непосредственно на боевых позициях (пороки «исчинити», «наряжати», «рядити», «постави»). Однажды для «каменного бросания» устроили возвышение — «ворох», очевидно, для большей действенности стрельбы (осада Новгорода-Северского). При осаде Ярослава орудия были привезены, очевидно, в разобранном виде; они потребовали времени и защиты во время сборки («стоящему же ему града и строющю порокы»). С пороками русские войска пускались в далекие отважные походы (Новгород — Раковор, 300 км; Новгород — Выборг, 300 км), так как они, видимо, не затрудняли быстрых переходов (Холм — Люблин). Это является редким примером в истории военного искусства средневековья.
Устанавливали орудия заблаговременно и, по возможности, скрытно, например в «дебрях» под Киевом. Если пороки выставлялись в открытой местности, то их защищали «лесами», тыном и окапывали. Отсюда ясно, что орудия придвигали как можно ближе к стенам, на расстояние меньше, чем перелет стрелы. «Да не язвени будут вои его от гражан, дондеже устроить сосуды порочные» (осада Ярослава). При осаде Судомиря лучники и орудия вели стрельбу, по-видимому, с одной линии. Иногда в летописях указывается и более далекая дистанция — «меташа бо каменем полтора перестрела» (бой у Чернигова).
Определение дальности полета стрел содержится в арабском трактате, называемом «Книга по описанию превосходных качеств лука и стрел» (около 1500 г.). Лучники всего мира, сказано там, считают, что практически кратчайшим расстоянием (полета стрелы) являются 25 кубитов (13,5 м), а самым большим — 125 кубитов (67,5 м). В то же время пределом, сверх которого невозможна прицельная стрельба, являются 300 кубитов (162,2 м) [179] . В последнем случае имеется в виду средняя дальность полета стрелы (перестрел), обычно определяемая в 200 шагов [180] . По аналогии с луком прицельная дальность метательных машин составляла, очевидно, около 150–200 шагов. Лучшей дистанцией считалось, видимо, расстояние в 100 шагов [181] . На этом расстоянии снаряд обладал наибольшей силой разрушения. Таким образом, обычная дальность камнеметов (как и в других странах) примерно равнялась 100–150 м (отдельных, но очень редких случаях — 200 м и более) [182] .
179
Arabian archery an arabic manuscript of about a. d. 1500. Princeton, 1945, стр. 77.
180
В. Е. Маркевич. Ук. соч., стр. 22.
181
И. Бичурин. История первых четырех ханов…, стр. 181.
182
К. Huuri. Ук. соч., стр. 4, 10, 13, 14, 18.
Летопись указывает на непрерывность и методичность стрельбы: «Пороком же бес престани бьющим день и нощь, выбиша стены» [183] (осада Киева); «пороком же бьющим неослабно день и нощь…» (осада Судомиря).
Непрерывность боя пороков не позволяла осажденным заделывать пробоины и чинить стены. Продолжительность стрельбы была различной — от 1 дня (осада Владимира, Люблина) до 7 недель (осада Козельска). Чаще летописи называют несколько недель (2 недели — Торжок, 1 месяц — Выборг, 4 недели — Орлец). Обычно продолжительность стрельбы из орудий равнялась времени осады. Источники не часто называют число орудий: 12 — при осаде Колодяжена, 6 — при осаде Выборга; 6 орудий было поставлено во Пскове. Со слов русских, бежавших от монголов в Саксонию, стало известно, что крепости Киевской земли были взяты с помощью 32 машин [184] . В венгерских походах монголов (1241–1242 гг. упоминаются 7 катапульт (бой у моста через р. Сайо). 7 баллист (осада г. Вардейна), 30 катапульт (осада Стригони) [185] .
183
ПСРЛ, т. II, 2-е изд., стр. 785.
184
G. Fejer. Codex diplomaticus Hungariae esclesiasticus ac sivilis, t. IV, p. I. Buda, 1829, стр. 212.
185
M. И. Иванин. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане. СПб., 1875, стр. 124, 126, 127. Наибольшее число машин выставлялось в боях за среднеазиатские города (см. выше). В войске находилось 10 000 стрелков из манджаников. Согласно данным К. Хуури число орудий при осадах во время монгольских походов в Европу колебалось от 10 до 30 (К. Нuuri. Ук. соч. стр. 191, 192).
Можно предполагать, что при осаде городов орудия располагались «батарейно», в местах предполагаемых штурмов. При большом численном перевесе и обилии осадной техники обстрел велся сразу в нескольких местах («весь град разбиша пороки» — осада Козельска; «оступиша городок и начаша бити пороки» — осада Орлеца). Обслуживающий персонал метательных орудий, по-видимому, состоял из нескольких человек. Однако руководил стрельбой, осуществлял установку, производил прицеливание, следил за скорострельностью и исправлял машину ее «автор» — «порочный мастер». В этом отношении такие мастера по своим обязанностям были близки к первым пушечникам; и те, и другие были одновременно изготовителями орудий и бойцами-артиллеристами. «Порочный мастер» участвовал в походе новгородского войска в 1268 г.