Метод Сократа: Искусство задавать вопросы о мире и о себе

Фарнсворт Уорд

Сократ упоминает об этой проблеме. Он предупреждает Горгия о случаях, когда два человека спорят и

Горгий, 457d

один скажет другому, что тот выражается неверно или неясно, и вот уже оба разгневаны и каждый убежден, будто другой в своих речах руководится лишь недоброжелательством и упорством, а о предмете исследования не думает вовсе. Иные в конце концов расстаются самым отвратительным образом, осыпав друг друга бранью и обменявшись такими оскорблениями, что даже присутствующим становится досадно, но только на себя самих: зачем вызвались слушать подобных людей?

(Обратите внимание,

сколь мало изменилось спустя тысячелетия.) Сократ беспокоится из-за того, что он противоречит Горгию; ему необходимо убедиться в том, что собеседник не усмотрит здесь ничего личного. Если же Горгий почувствует себя оскорбленным, то нужно будет остановиться. Сократ поступает так и в других диалогах.

Федр, 264e

ФЕДР. Ты высмеиваешь нашу речь, Сократ?

СОКРАТ. Так оставим ее, чтобы тебя не сердить, хотя, по-моему, в ней есть много примеров, на которые было бы полезно обратить внимание, но пытаться подражать им не очень-то стоит.

Подобный подход свидетельствует о здравомыслии. Если вы хотите чего-нибудь добиться в диалоге, то избегайте аргументов, задевающих чувства; приводите примеры, которые не бьют по больному месту; высказывайтесь так, чтобы не вынуждать собеседника уходить в глухую оборону. Другими словами, ведите себя достойно. Выражать сложную точку зрения так, чтобы не задеть ничьих чувств, – целое искусство, которое и обсуждается в настоящей главе. Необходимо тщательно подбирать слова и примеры, чтобы подчеркивать уважение к личности собеседника. А если спор накаляется, то нет ничего плохого в том, чтобы указать на это и дать понять, что вы имеете в виду X, а не Y. Именно так поступал Сократ.

Итак, Сократ старается не обижать собеседников. Но у этой проблемы две стороны. Если вы добиваетесь аргументированного обсуждения, то не обижаться самому столь же важно, как и не обидеть другого. Поэтому Сократ ясно дает понять, что он сам не станет обижаться, если его заявления попытаются опровергнуть; он говорит, что «охотно выслушает опровержение, если что-нибудь скажет неверно» [148] . Сократ и вправду воспринимает чужое опровержение как одолжение в свой адрес.

148

Горгий, 458а.

Горгий, 458а

СОКРАТ. Что же это за люди, к которым я принадлежу? Они охотно выслушивают опровержения, если что-нибудь скажут неверно, и охотно опровергают другого, если тот что скажет неверно, и притом второе доставляет им не больше удовольствия, чем первое. В самом деле, первое я считаю большим благом, настолько же большим, насколько лучше самому избавиться от величайшего зла, чем избавить другого.

О том же он говорит и Калликлу:

Горгий, 506b–c

СОКРАТ. Если ты меня опровергнешь, я не стану на тебя сердиться, как ты на меня, наоборот – запишу тебя первым своим благодетелем.

В более позднем диалоге, где Сократ уже не фигурирует, Платон вкладывает в уста одного из персонажей ту же мысль, и тот излагает ее более просто и менее драматично.

Законы, 634с

АФИНЯНИН. Не станем раздражаться, но отнесемся мягко друг к другу, если кто из

нас, желая отыскать истину и высшее благо, подвергнет порицанию что-либо в законах родины.

Описанное отношение имеет решающее значение для успеха сократического исследования. Обида становится проблемой не только тогда, когда кто-то уже обидел другого или обиделся сам. Сам риск нанести обиду уже проблематичен, поскольку он лишает людей честности. Когда они боятся обидеть оппонента, то говорят не то, что думают в действительности, и продвижение к истине стопорится. Все притворяются в большем согласии друг с другом, чем есть на самом деле. Подобное затруднение актуально и по сей день. Преодоление этого страха – часть метода Сократа. Оно требует мужества и решимости от обеих сторон: им никак нельзя воспринимать спор как что-то личное, независимо от того, насколько далеко способны завести выносимые на обсуждение идеи.

Некоторые из этих рассуждений, возможно, покажутся странными читателю, не забывшему о вредности Сократа. Но его подход определяется контекстом. Мы видели, что он бывает саркастичным, когда ему встречаются напыщенные или агрессивные собеседники (и при этом он очень суров к самому себе), но во многих диалогах он, скорее, имеет дело с добрыми друзьями. И Сократ четко разграничивает эти два типа.

Менон, 75c–d

МЕНОН. Если вдруг кто-нибудь тебе скажет, что не знает, что такое окраска, и точно так же не может судить о ней, как и об очертаниях, понравится ли тебе тогда твой ответ?

СОКРАТ. Да он будет чистой правдой, Менон! Если вопрошающий окажется одним из тех мудрецов – любителей спорить и препираться, я отвечу ему: «Свое я сказал, а если я говорю неправильно, то теперь твое дело взять слово и уличить меня». Если же собеседники, как мы с тобой сейчас, захотят рассуждать по-дружески, то отвечать следует мягче и в большем соответствии с искусством вести рассуждение.

Рассмотренный здесь подход можно применять и для изучения самих себя. Сократическая функция в вашем разуме, как и в диалогах, работает подобно гироскопу. Она помогает сохранить ориентацию и удержать баланс. Когда собеседникам не хватает уверенности, Сократ их подбадривает. Когда они чрезмерно надуваются, он помогает им сдуться. Сократический инстинкт внутри отдельного «я» работает аналогичным образом. В определенные моменты он способен выполнять работу шекспировского придворного шута. Такая работа состоит в том, чтобы ставить на место тех, кто себя переоценивает. Он насмехается над самомнением и высокомерием, когда их следует высмеять; он долго и упорно ищет на короле наряд, но не находит его. А когда король приходит в ярость, он досадует и удивляется.

11

Невежество

Сократические диалоги ведутся на разные темы, но в центре каждого из них один и тот же сюжет: соотношение знания и невежества. Помимо всего прочего, Сократ в общении с собеседниками обычно показывает, что некто, считающий себя экспертом, зачастую не обладает теми знаниями, которые, как ему казалось, у него имеются. А это помогает нам понять, что и мы сами особой осведомленностью тоже не отличаемся. Сократ постоянно показывает, как трудно добраться до истины; и если нам посчастливится, то этот путь еще больше разожжет в нас жажду приблизиться к ней, требуя при этом сохранять скромность. Невежество служит Сократу и тактическим инструментом – опираясь на него, легче приступать к вопрошанию, раскрывая убеждения других, а также сносить нападки на собственные тезисы. В этой главе рассказывается о различных ролях, которые невежество играет в методе Сократа.