Метод супружества
Шрифт:
Кипа не смущает мой взгляд. Он раздражен. Делает паузу, чтобы ущипнуть себя за переносицу, а затем смотрит на меня.
— Ты собиралась потрахаться с тем парнем, — тихо говорит он. Слишком тихо. В каждом его слове сквозит ярость.
Несмотря на мою браваду и выпивку, из-за которой я думаю, что в некотором роде неуязвима, от его тона у меня по спине бегут мурашки.
Я не покажу эмоции.
— Ну и что с того? — требую. — У нас соглашение. За пределами города.
Кип пронзает меня свирепым
И хотя я считаю себя довольно бесстрашной, мои губы слегка дрожат.
— Я вношу правки в соглашение, — отрезает он.
И тут страх довольно быстро проходит.
— Какого хрена, Кип? — я киплю от злости. — У нас обоих есть потребности. Я не собираюсь становиться монахиней, и чертовски уверена, что ты тоже.
— Согласен, — соглашается он. — Но я твой муж, так что буду заботиться о твоих потребностях.
В этот момент чуть не падаю в обморок. Молчание, последовавшее за его словами, длится долго. Он ничего не говорит. Я едва дышу.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — спрашиваю шепотом. — Мы договорились, что не будем заниматься сексом.
— Я передумал, — говорит Кип.
— Что ж, рада за тебя, — огрызаюсь. — Зато я нет, — пара снов и минут слабости не в счет.
— Ты хочешь меня, — бормочет он, словно читая мои мысли.
— Примерно так же сильно, как депиляцию бикини, — сладко говорю ему.
— Ты хочешь мой член.
Я моргаю, все тело содрогается от желания. Оставляю свое лицо хмурым, хотя боюсь, что Кип уже заметил мою реакцию.
— Не будь грубым.
— Ты хочешь, чтобы я был грубым, — он шагает вперед.
Я отклоняюсь назад, раздраженная тем, что это мой первый инстинкт. Еще больше раздражает, что мне некуда идти, ведь я врезалась в дверцу грузовика Кипа.
— Ты хочешь, чтобы это было грязно, — продолжает он, загоняя меня в клетку.
Прижимается своим телом к моему, так что я чувствую его тепло и твердый как камень член.
Мое тело пробуждается. Каждое нервное окончание.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, прямо сейчас, у этого грузовика на гребаной парковке, — бормочет он, обхватывая меня за шею. Сильно.
Я делаю прерывистый вдох. Мое сердце бешено колотится в груди, а колени подкашиваются.
— Скажи это, — выдыхает он, касаясь губами моих губ. — Скажи, что хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь.
Я действительно хочу, чтобы он трахнул меня прямо здесь.
Больше всего на свете.
Но вздергиваю подбородок и свирепо смотрю на него.
— Зажимай меня, сколько хочешь, засранец. Я ни хрена не скажу.
Глаза Кипа горят желанием, с той же угрозой, которую он ранее демонстрировал тому парню. Но его губы растягиваются в улыбке.
— Ты скажешь не словами, а губами.
Потом он целует меня.
Сильно.
Не так, как в день
Нет, тогда, похоже, он сдерживался. Хотя в то время я думала, что это не так.
Настоящий поцелуй Кипа — а это именно он — неистовый. Полный отчаяния. Голода. Хаоса, который иногда танцует в его глазах.
Хаос, который означает опасность.
Ту опасность, которая вкупе с его привлекательной внешностью заставляет многих женщин ложиться с ним в постель в первую же ночь.
Или, может быть, все дело в поцелуе.
Потому что этот гребаный поцелуй…
Мне хочется прикусить ему язык. Оттолкнуть его. Накричать.
Но вместо этого я хватаюсь за края его рубашки и целую в ответ. Со всем этим хаосом и голодом внутри себя.
Не успеваю опомниться, как мои руки оказываются под его футболкой, ногти пробегаются по коже пресса и спускаются к поясу.
Откуда-то изнутри доносится музыка. Я слышу голоса издалека. Время от времени мимо проезжают машины.
Мы находимся в углу парковки, самом дальнем от уличных фонарей, но никоим образом не защищены от публики.
И мне насрать.
Хочу, чтобы он трахнул меня.
Прямо в эту секунду.
Я сообщаю об этом, возясь с его ремнем.
Его рука хватает меня за запястье, и он откидывается назад, так что мы больше не целуемся. Хмурюсь, слушая то, что он говорит, хотя дышу довольно тяжело.
— Я не буду трахать тебя у грузовика на парковке бара, — говорит он грубым и гортанным голосом. — По крайней мере, не сегодня.
Он наклоняется, чтобы еще раз жадно и крепко поцеловать меня, все еще держа руку на моем запястье, не давая расстегнуть его ремень.
— А теперь залезай в гребаную машину, — рычит он мне в губы.
Я не думала, что вхожу в число тех, кто реагирует на рычание мужей, когда они отдают приказы. Но черт возьми, я прыгаю прямо в грузовик.
***
Поездка занимает около тридцати минут.
Мы не выдержали.
Даже половину.
Я думала, может быть, найду свои чувства где-нибудь по пути. Протрезвею. Что узкое пространство грузовика поможет мне остыть.
Ничего не изменилось.
С другой стороны, когда автомобиль отрезвлял?
Поэтому я кое-что делаю.
Например, поудобнее устраиваюсь на сиденье, чтобы моя юбка задралась, открывая вид на бедра. И позволяю бретельке упасть с плеча, так что верхняя часть груди оказывается обнаженной.
Никто из нас не произносит ни слова.
По радио не играет музыка.
Слышно только мое учащенное и неглубокое дыхание, пульс в венах и, наконец, сдавленное проклятие Кипа, когда он едет по грунтовой дорожке, которая сворачивает в редкий лес, окаймляющий дорогу на обратном пути к Юпитеру.