Методика изучения повседневной культуры в музее и школе

Духовный мир человека в Древней Руси был связан с обожествлением явлений природы. Люди представляли земное устройство в виде плавающего в водах океана огромного яйца. Посередине славянской Вселенной находилась Земля в виде желтка. Его верхняя часть составляла живой мир людей, а нижняя – мир мертвых. Вокруг Земли, подобно белку, яичным пленкам и скорлупе, располагались небеса. Верхнее небо заполнено водой – это «хлябь небесная», хранящая запасы воды и источник дождей. Над Землей люди видели прочный прозрачный купол – «твердь небесную», под его сводами ходят небесные светила – Солнце, Месяц и звезды.

Язычники жили в гармонии с природой, поэтому все ее явления считали одушевленными и имеющими такие же права, как и люди. Землю и Небо называли матерью и отцом. Сыновьями Неба и Земли считали Солнце, Молнию и Огонь. Древний русич верил в два начала – свет и тьму. Светлое начало олицетворяли с Солнцем, с востоком (где оно появлялось) и югом (откуда идет тепло), с источником весны и добра. Отсюда восточные страны и народы воспринимались славянами как праведные, которые ближе к свету, а позже – к раю. Запад считали местом пребывания угасшего солнца, заката, поэтому оттуда исходили мрак, зло и смерть. Север связывали с царством Конца Света. Поэтому все западные страны и народы славяне считали грешными и неправедными, которые ближе к тьме, а позднее – к аду. Центром Вселенной они считали Киев.

Древние русичи также верили в Мировое Древо, похожее на громадный раскидистый дуб. На нем зреют семена всех деревьев и трав. На его вершине на острове в «хлябях небесных» живут прародители всех птиц и зверей. Славяне думали, что именно туда улетали перелетные птицы и возносились души убитых охотниками зверей. Мир зверей, птиц и растений, по представлениям русичей, полон тайн и загадок. Лесом, который давал дерево,

дичь, ягоды и грибы, владел леший, с которым было связано все левое. Отсюда «встать с левой ноги» считалось неудачным, «надеть на левую сторону» стало плохой приметой. Вода почиталась славянами благодатной стихией, дающей урожай и очищающей все от нечистой силы. Но водой владел водяной – обитатель рек и озер. Смерть русичи не воспринимали как окончательную гибель и полное исчезновение человека. Для язычников мир мертвых был миром ушедших предков, где душа находила свое успокоение после земных тягот и оставалась бессмертной. На ад и рай славяне не разделяли мир иной, но оставляли на могилах еду и вещи. Языческая идея возрождения жизни каждой весной стала созвучной христианскому пониманию воскрешения усопших. Переплетение языческого и христианского – так называемое двоеверие – стало основным жизненным принципом русичей. Православная традиция предписывала жить в ладу с самим собой и в мире с другими людьми и обществом. Поступки ценились добром и справедливостью, нужно было сторониться зла и лихих людей. Окружающий мир для язычников был полон магии, населен земными упырями и ведьмами, добрыми берегинями и домовыми, русалками и чурами. Фантастический мир, наполненный сверхъестественным, был для славян реальным, и столкновение с ним было неизбежным в повседневности. Поэтому при угрозе злых сил русичи взывали: «Чур меня! Чур меня!» Надежным средством на все случаи жизни были заговоры, которыми отвращали зло и привораживали любовь и счастье. Колдуны заговорами наносили ущерб и наводили порчу. Даже в обыкновенных числах видели магический смысл: 1 была связана с Богом, 3 – с триединством Бога, 4 – с материальным миром и четырьмя сторонами света, 7 – с самим человеком (7 грехов, 7 таинств, 7 дней недели). Представления русичей, которые сегодня считают забытыми и вызывающими улыбку, продолжают существовать в нашей повседневной жизни.

Повседневная одежда у князя и смерда различалась качеством ткани, длиной, степенью убранства и количеством одеяний. К своему простому на первый взгляд костюму все русичи относились как к оберегу, обладающему магической силой. Прядение ниток сопровождали магическим обрядом: первую нить мастерица сжигала, а пепел выпивала с водой. При пошиве рубах, портов, плащей и свит также использовали магические предосторожности. Особенно это касалось рубахи, так как она согревала тело, удерживала в нем душу и отгоняла силы зла. Когда вырезали ворот, то лоскут протаскивали внутрь рубахи, что означало сохранение и накопление жизненных сил. Все отверстия рубахи – ворот, подол, рукава – отделывали вышивкой, служившей защитой от колдовства. Красной нитью вышивали солнце, древо, зверей и птиц. Особо отделывали ворот, так как через него, по мнению русичей, вылетала душа после смерти. Бояре и князья к рубахе пристегивали круглый воротник – ожерелье. По низу рукава делали украшения из жемчуга – запястья. Специальная подкладка – подоплека – на спине и груди также обшивалась красными нитями. Об этой детали сегодня нам напоминает выражение «узнать подоплеку дела», то есть дойти до самой сути. Рубаха смерда шилась из грубого полотна, холстины, а княжеская – из тонкого беля или привозного шелка красного цвета. У простых людей ее завязывали тесемками, а у богатых застегивали бронзовыми пуговками. Богатую рубаху отличали длинные рукава, которые собирали в складки – брыжжи – браслетами. В торжественных случаях рукава распускали, поэтому «спустя рукава» не работали. Охранительную роль в одежде древнерусского человека выполняли пояса-обереги. Если простые люди ограничивались тонкой тесемкою – опояскою – вокруг рубахи или продетым в кулиску шнурком – гашником – в портах, то богатые оборачивали широкие кушаки из шелка несколько раз вокруг талии. Русичи полагали, что пояс-круг не пропускает ничего из внешнего мира, что могло бы навредить человеку. Концы пояса тщательно прятали в кованые бляхи, а выражение «распоясаться» тогда означало позор и бесчестье. Костюм знатного человека отличали шелковые порты в полоску, плотная, облегающая стан свита (свивать – кутать), бархатный плащ корзно с фигурной застежкой, фибулой, на плече. Менее престижную льняную вотолу и суконный черный плащ мятель носили все, от смерда до князя. Бояре и дружинники обладали сапогами из мягкой козлиной кожи, сафьяна, и телячьей опойки, а купцы и ремесленники – из толстой кожи, юфти. Крестьянской обувью были лыковые лапти, которые в городе дополнялись кожаной подошвой, и поршни из грубой кожи. Эта обувь сочеталась с онучами – полосками материи в виде обмоток. Типичная фибула – модель Вселенной русичей. Верхний полукруг с расходящимися лучами – Солнце, мир небесный. С земным миром в виде нижней ромбовидной части слит воедино мир подземный в виде головы Змия. Украшением князя были бармы – цепи из золотых или серебряных медальонов с эмалевыми покрытиями, а бояр – золотые цепи с гривной и бляхи – аламы. Суровый климат требовал одежды для зимы, поэтому широко известен факт распространения мехов у русичей. Почему же летом и в гостях они также не расставались с шубами? Оказывается, мех считали символом плодородия и богатства, поэтому кожухи носили мехом внутрь, покрывая шкуры материей. Овчина и медведина вскоре стали заменяться знатью на собольи, лисьи, куньи и беличьи шубы. Беднота не имела возможности покрывать овчинные кожухи – тулупы – материей. Меховые треухи и малахаи на голове дополняли овчинными рукавицами – варегами. Князья и бояре заказывали бархатные шапки с дорогим меховым околышем. Ношение бороды подчинялось вековой традиции. Борода служила символом православия, знатности и чести. Безбородого человека воспринимали как иноземца. Прически делали «под горшок» и «под гребенку». На голову надевали глиняный горшок, а торчащие из-под него волосы состригали. Выражение «равнять под одну гребенку» сохранилось и сегодня.

По представлениям русичей, женщина была священным существом, так как продлевала и хранила род, была носительницей мудрости. Поэтому женская одежда включала в себя больше оберегов, чем мужская. Все одежды женщины были длинными и тщательно скрывали фигуру. Вышивки на рубахах было больше, в качестве оберега между воротом и рукавами нашивали полики – декоративные вставки ткани на плечах. Княгини и боярыни носили по две рубахи – нижнюю полотняную, или исподницу, и шелковую верхницу. Домашней одеждой служили расклешенные платья на двух лямках без рукавов – сарафаны. На рубаху и сарафан надевали для тепла широкую короткую кофту на лямках – душегрею. Для редких выходов на улицу в сундуках держали покрытые атласом шубы, муфты, мягкие сапоги на каблуке. Простые крестьянки на рубаху надевали поневу – полотнище ткани вокруг бедер – и запону для верхней части. Обувью служили лапти, поршни или черевики из кожи чрева (брюха) животных. Главным оберегом женского костюма был головной убор. Язычники считали женские волосы опасными и вредоносными для окружающего мира. Если женщина «светила волосом», то она навлекала на себя и своих близких злые силы. Заговор того времени гласил: «Спаси меня от колдуна и бабы простоволосой». Входить в храм с непокрытой головой женщинам нельзя и сегодня. На Руси «опростоволоситься» означало опозориться. Головной убор завершал костюм женщины, показывал достаток семьи и имел социальное значение. Девушки носили обруч – венчик – и богато украшенную коруну, которые не закрывали затылок и косы. С ХIII в. женщины стали носить напоминающие луковицы кокошники, которые надевали на плотно прилегающий к волосам повойник. Другим головным убором женщин была кика с торчащими вверх надо лбом рогами. Рога были оберегом, символом плодородия и продолжения рода, поэтому старухи кики не носили. Церковь осуждала эти языческие представления, поэтому женщин в киках в храм не пускали. Зимой надевали шапки с меховой опушкой и покрывали их убрусами – платками. Женскими оберегами служили украшения, причем в городах их носили больше, чем в деревнях. Украшения магически защищали шею, руки и голову от злых сил. Амулетами служили металлический шейный обруч – гривна, подвески в волосы на уровне висков – височные кольца, подвески к головным уборам – колты – и браслеты-обручи, используемые в ритуальных языческих танцах. В городах также носили бусы – монисто из стекла, а серьги как варварское изобретение не пользовались популярностью. Самым излюбленным украшением были амулеты-привески из серебра, бронзы или меди в виде коня – символа добра и счастья, связанного с культом Солнца. Привески в форме водоплавающих птиц олицетворяли животворные свойства воды. Символами достатка, которые одновременно помогали женщине удерживать богатство в семье, являлись обереги – ложки, ковши, ключи, гребни. Символическое изображение бога-громовержца – бубенчики – охраняло людей от злых духов и нечистой силы.

У славян Новый год начинался 1 сентября, а летоисчисление велось от сотворения мира, которое случилось на 5508 лет раньше исходного события нашей эры – Рождества Христова. Все праздники были связаны с циклом земледельческих работ. Рождество Христово и Крещение были соединены зимними святками. Русичи считали, что Бог обрадовался рождению сына и выпустил погулять на землю леших и ведьм, поэтому придумали ритуал обезвреживания и отпугивания нечистой силы – ряженье. Они наряжались в костюмы животных и людей, бродили гурьбой по улицам, разыгрывали сценки, заходили в дома и смешили всех. Персонажами ряженых были коза, медведь, журавль, петух, лошадь, боярин, купец, знахарь и пьяница. Костюмы и маски делали из шерсти, бересты, соломы, меха и бытовых предметов. По мнению русичей, смех был направлен на приумножение человеческого рода, животных и урожая. Коза считалась символом изобилия и достатка в доме, поэтому на святки пекли козули – печенье в форме фигурок животных. Козули ставили на стол, окна, дарили, давали скоту, колядующим – молодежи и детям, которые пели прославляющие дом и хозяина рождественские песни – колядки. По улицам провозили соломенную девушку в рубахе – Коляду. Также называли праздник зимнего солнцеворота. Русичи верили в гадания и служили языческой богине фортуны Гаде. С помощью петуха или курицы и предметов, которые те клевали, узнавали будущее. Его также определяли по очертаниям застывшего на подносе воска. Пели «подблюдные песни» и доставали из огромного блюда чье-то украшение: какая песня, такая и судьба. Гадали на перекрестке дорог по доносившимся издалека звукам. Церковь считала гадания грехом, после которого требовалось очищение святой водой. Разгулу темных сил наступал конец в день Крещения. В реке делали прорубь, ставили политый свекольным соком ледяной крест и набирали святую воду. У колодцев ставили кресты из двух щепочек, перевитых красной нитью, на домах их рисовали углем.

В честь бога Велеса отмечали Масленицу, знаменовавшую переход к весне и земледельческим работам. Проводы Масленицы трактовали как проводы зимы. Она представала в образе Маслены – соломенного чучела в одежде и лаптях, которое сжигали на высокой горе. Маслены украшали крыши домов. В костер клали все старые вещи, так как он символизировал похороны зимы, всего отжившего и наступление весны: чем выше был огонь, тем быстрее наступало тепло. Во время Масленицы устраивали кулачные бои, которые давали простор славянской удали. Под звуки бубен бились в одиночку и целыми ватагами. Забавой князей и бояр были «медвежьи потехи»: охотник сражался с медведем и травил его собаками. Подобные развлечения церковь считала грехом и запрещала хоронить погибших. На Масленицу катались на широких дубовых лыжах, на коньках из заточенной коровьей голени, на санях с ледяных гор. Катания имели сакральное значение: прикосновение к заснеженной земле предвещало урожаи и достаток семьи. Сохранился языческий обычай относить еду на могилы. На Масленицу не только на столе, но и на кладбище появлялись стопки блинов. Блины русичи считали символом солнца, весны, плодородной земли, хороших урожаев, ладных браков и здоровых детей. Церковь включила языческий праздник Масленицы в свой православный календарь. Главным летним праздником был Иван Купала в честь бога Перуна, который совпадал с днем летнего солнцеворота, летними святками. Русичи считали, что катящееся с горы огненное колесо знаменовало солнце, сходящее с прежней высоты, поэтому брали круг, обертывали соломой, зажигали и скатывали с горы. В эти день и ночь прыгали через зажженные костры, веря в очистительную силу огня. В купальский день знахари собирали целебные травы. Цветок иван-да-марья рассматривали как земное воплощение огня и воды. Забавой летних праздников были качели – скаканье на доске. На конец положенной на пенек доски становилась одна девушка, а другая с разбега прыгала на другой конец. Русичи устраивали медленные хороводы за руки по кругу, иногда танец прерывали быстрые пляски. Такт отбивали ладонями, или плескали, отсюда – рукоплескать. Народ плясал под залихватские пиликанья гудков, переборы домр, перезвоны бубнов, напевы дудок. Древнейшим инструментом были гусли, то есть гудящие струны, которые клали на колени. Рожком пастух днем собирал стадо, а вечером этот же рожок сопровождал пляски. Издавна русичи использовали свистульки с отверстиями в виде птичек, дудки – сопели – и камышовые трубки – свирели.

Дом русичи рассматривали как малую вселенную, которую отделяли от магического чужого мира порог и дверь. Душой дома у них был домовой – покровитель строения и живущих в нем людей. При строительстве придавали значение выбору места – сухому, высокому и светлому. Тогда говорили: «Место угоже, высоко и красно». Дом строили вдали от бани, дороги и кладбища, куда могли уйти достаток и здоровье. Для строительства не брали упавшие макушкой на север «буйные» деревья, «стоеросовые» – с перекрестков дорог, сухие и старые – повисшие на ветвях соседей. Дом считали живым существом, поэтому у него находили лицо, чело, ноги, задок. Фронтон дома называли очельем (чело – лоб). Торцы несущих кровлю бревен – слег, – выходивших на фасад, прикрывали резными досками – причелинами – и полотенцем. В резьбе этих деталей дома нашли воплощение языческие представления. Их украшала женщина с устремленными вверх руками – символ единства сил Земли и Неба, от которых зависела жизнь дома. Круг с ромбом внутри был символом Земли. Символами водной стихии были изображения русалок. Зигзаги и волнистая линия – вода, «хлябь небесная» – шли по причелинам в три ряда. Жилище всегда связывали с Солнцем, поэтому на доме обязательно делали «солярные знаки» в форме круга с крестом внутри. Крест обозначал огонь и предотвращал пожары. Круг с шестью лучами – громовой знак – предохранял жилище от молнии. Круг с тремя лучами – символ восходящего и заходящего солнца. На нижнем конце причелины слева – восходящее солнце, далее конек и солнце в зените на полотенце, справа на причелине – солнце на закате. Поскольку ели срубали с корнем, то нижние концы боковых бревен напоминали уши. На них клали выдолбленное бревно – поток – для стока воды. Сверху крыши клали такое же бревно – охлупень, – декоративно завершающееся головой коня – коньком. Говорили: «Конь на крыше – в избе тише». Коньком также был петух: нечистая сила исчезала при крике петухов. Изображения животных на крыше считали оберегами. Перед строительством приносили в жертву коня или петуха. Для обеспечения благополучия рода под угол дома закладывали череп конской головы, а между бревнами – клочки шерсти. Окна являлись глазами дома. Тогда они были волоковыми: в прорубленное в двух бревнах стены отверстие вставляли раму с деревянной задвижкой, которая ходила по пазам и имела отверстие – гляделку. У богатых людей окна закрывали кусочками слюды, а у бедных – рыбьим пузырем. Задняя часть дома с туалетом называлась «задок». Жилище русичей состояло из трех элементов: две избы с печами и холодная клеть, служившая зимой кладовой, а летом спальней. Наружная лестница снизу вела в сени – входное помещение второго этажа. Нижний этаж – подклет (то есть под клетью) – использовали для хозяйственных нужд. Верхний ярус хором богатого дома завершал терем. Повалуша (от слова «повальный») использовалась как спальня для приема гостей и как кладовая. Все деревянные жилища называли хоромами, каменные помещения – гридницами и палатами для пиров. Боярские и княжеские трехэтажные дворцы в Киеве с высокими теремами и башней – вежей – напоминали европейские замки. Богатые новгородцы строили себе дома скромнее, с высоким хозяйственным подклетом и жилым вторым этажом с чистыми горницами (горнее – верхнее) и спальнями – одринами. Богатое жилище отличали галереи вокруг дома, которые предохраняли его от стекавшей с крыш воды. Терраса, или рундук, выходила в сад, или вертоград, в котором росли плодовые деревья, кустарники, находились колодец, погреб, ульи, качели, навес со скамьей. Разведение цветов считали забавой, поэтому сад с цветами называли потешным.

Выражение «начнем от печки» подчеркивает ее роль в жилище. Поначалу печь складывали из камней и называли каменкой, а позднее ее стали делать глинобитной, ставили на фундамент из столбов – опечек, сверху выкладывали под – днище – и верхнюю часть – свод – с отверстием – устьем. В богатых домах дым от печи стали выводить через трубы, а у бедняков в курных избах дым распространялся по всему жилищу и въедался в глаза. Тогда говорили: «Горечи дымной не претерпев, тепла не видать». Однако смерды не спешили отказываться от курных изб, так как видели в них ряд преимуществ. Прокопченное дерево меньше гнило, и изба сохранялась дольше. «Черная» печь требовала меньше дров и давала больше тепла. Курные избы редко отсыревали, в них не было боящихся дыма мух и комаров. Печь служила плитой для пищи, лежанкой для спанья, сушилом для утвари и запасов, баней для стариков и детей. Печь ставили в северной части, а окна прорубали в южной части избы. Углы в доме были четко обозначены: печной, по диагонали от него красный (парадный), рядом упечь (женский) и коник (мужской). Место у печи называли бабий кут (угол) или упечь. Глагол «упечь» означает непосильную работу или кабалу, какой была женская доля. Для спанья и работы хозяина служил сундук – лавка с конской головой, поэтому весь угол назвали коником. Каждому предмету в доме придавали магический смысл. Неподвижные лавки отделывали резьбой – опушкой. Она же была на полках – сыпухах, удерживающих оседавшую сверху сажу. Языческая резьба покрывала края доски массивных дубовых столов и грани устойчивых ножек, а также традиционный предмет мебели – сундук. Дом освещали светцами с горящей лучиной, под которые ставили ящик с песком или корыто с водой. В плошки – плоские чашечки с загнутым краем и ручкой – вставляли фитиль и наливали масло. Священное отношение было не только к огню, но и к воде. Ее приносили в деревянных ведрах на специально изогнутом коромысле, хранили в бочках, кадках, ушатах, шайках, грязную воду выливали в лохань. В доме обычно было два рукомойника: подвесной для ежедневного мытья рук и баран с двумя носиками для умывания ромашковой водой. Говорили: «Встану рано, пойду к барану, большому носу, глиняной голове!» Около печи хранили необходимую утварь: рогатые ухваты для чугунов – горшков, чапельник для сковород, деревянную лопату для хлеба, кочергу для углей, помело для сажи.

Основным продуктом на княжеском, боярском и крестьянском столах был хлеб. С ХI в. на Руси ели ржаной хлеб, а пшеничный считали праздничным блюдом. Хлеб пекли дома два раза в неделю. Блин называли «млин», то есть изделие из намолотой муки. Пиры всегда сопровождали пироги. Наиболее древние пироги – ватрушки, лесенки и колядки. Ватрушка происходит от слова «ватра» – очаг, огонь, поэтому ватрушка имела круглую форму и творожную середину, символизирующую солнце, огонь внутри очага. В сладком пироге лесенке делали перекладины из теста в форме лестницы. Колядки были четырехугольной формы с фаршем. Нетрудно догадаться, какие праздники сопровождали эти пироги. Жидкие блюда именовали варевом, их делили на холодные и горячие. К горячим относили уху – отвар из рыбы, мяса или птицы с перцем и луком – и щи, заправленные овощами и мукой. Щи на рыбном бульоне варили из снетков с кислой капустой. Богатые щи на мясном бульоне украшали столы бояр и князей, а смерды ели пустые щи – отвары из овощей, крапивы, щавеля, приправленные иногда сливками. В народе распространены были и холодные супы: тюря из кваса, ржаных сухарей и лука, окрошка из огурцов, грибов, хлеба и кваса. Из ботвы свеклы готовили ботвинью, добавляя щавель, лук, огурцы, яйцо, сушеную рыбу, квас и сыворотку. Без каши не проводили ни одного важного события, так как ее считали символом богатства и благополучия в семье. На стенках славянских горшков для каши сохранились волнистые линии – символы необходимого уровня семейных запасов. Кашу варили из полбы, толокна – толченого в ступе овса, гороха, сухарей, сушеной рыбки. Смерды в овсяную кашу добавляли морковь и тмин, а бояре – говяжьи потроха. Издавна из ржаной или подквашенной овсяной муки готовили похожий на студень кисель, описанный в «Повести временных лет» как спасение для защитников Белгорода. Порядок застолья был такой: сначала ложками выхлебывали все жидкое, затем приступали к гуще, мясо делили поровну. Больше всего любили говядину, затем – свинину, далее – баранину, наконец – дичь. Мясо жарили на вертеле, тушили с луком и перцем, варили в рассоле, засаливали в бочках. Поросят и птиц целиком зажаривали в печи.