Методом исключения
Шрифт:
— Морозов сказал вам, приходила она домой, нет?
— Нет, не приходила.
— Как вы думаете, могла она пойти к Петрякову?
— Просто не знаю, что и думать…
— Вы только что сказали, что виделись с Морозовым приблизительно за неделю до Нового года…
Смелякова потупилась.
— Он зашел ко мне домой вечером после работы. Говорили об Ольге. Он спрашивал совета, как ему дальше быть, — Смелякова хрустнула сцепленными пальцами.
— И что вы посоветовали?
— Постараться вызвать Ольгу на откровенный разговор. Если не получится, то набраться терпения
— Морозов чувствовал вину перед женой?
Смелякова удивленно округлила глаза. Но тут же снова потупила взгляд и какое-то время сидела не шелохнувшись.
— Вы ведь не все мне сказали, Нина Семеновна!
— Чего же я вам не сказала? — не подымая глаз, спросила она. — Кажется, все уж…
— А если подумать?
— Не знаю, чего вы от меня хотите… — Смелякова чуть заметно передернула плечами. — Может, думаете, что-то было между нами? С Иваном… — она набрала в легкие побольше воздуха. Прозрачные крылышки ее носа затрепетали. — Так не было ж ничего! — в отчаянии выкрикнула она и вдруг сникла, глухо пояснила: — Он других женщин, кроме Ольги, в упор не видел!
— А вы к нему, похоже, неравнодушны?
— Это никого не касается! — сердито отрезала Смелякова и, помолчав, дрожащим от негодования голосом добавила: — И вас тоже!
Исчерпывающий ответ.
— Я только хочу понять, что заставляет вас скрывать очевидные факты, которые могут представлять интерес для уголовного розыска, — спокойно пояснил Бородин.
— Ну что я скрываю, что? — всплеснула руками Смелякова.
— Кое-какие неприятные подробности во взаимоотношениях супругов Морозовых. В частности, в начале декабря прошлого года, а точнее, восьмого числа, когда Ольга вернулась домой от Петрякова и заявила мужу, что отныне порывает с ним супружеские отношения…
— Не знаю, что там было у них… — едва слышно бормотала Смелякова.
— Ох, знаете, Нина Семеновна! — возразил Бородин.
— Ну, предположим, знаю…
— Вот и расскажите!
— Чего уж там рассказывать! — с досадой отмахнулась Смелякова. — Ну ударил он ее! Сердце-то поди живое. И что, думаете, переживала она из-за этого? По-моему, даже рада была: решила, что теперь ей все можно. Я считаю, сама она во всем виновата! Видела, что Иван выпивши был, могла бы и не выступать! Он ведь непьющий, до этого, пока они с Ольгой жили, капли в рот не брал. Ему нельзя вообще пить…
— Вам приходилось видеть его пьяным?
— С какой стати? Я ж говорю: до того раза Иван вовсе не пил! А рассказываю это с его и ее слов.
— А почему у него с первой женой не сложилось?
Смелякова удрученно покивала:
— Вот из-за этого и разошлись. Тогда он часто выпивал, ну и…
— Поколачивал жену?
Смелякова не ответила. Помолчав, продолжила:
— Потом, после развода уж, взял себя в руки. Что тут говорить: если б Ольга не повела себя так, никогда бы Иван не поднял на нее руку! И не искали б вы ее теперь. Сама она виновата, сама!
— Значит, Ольга сказала вам, что пошла домой?
— Так и сказала! — энергично подтвердила Смелякова. — А куда потом свернула, этого я не
— Ну что ж… — Бородин на секунду задумался. — У меня еще только один вопрос к вам, Нина Семеновна. Хотелось бы, чтоб он оказался последним.
Смелякова заметно насторожилась.
— Какой?
— А вот какой: почему вы сразу-то не сказали, что Морозова была у вас? И муж ее тоже скрыл этот факт.
— Он ничего не скрывал, — вступилась Смелякова за Морозова. — Он и сам ничего до сих пор не знает.
— Как так? — удивился Бородин. — Вы разве не сказали ему?
— Нет.
— Почему?
— Сперва растерялась. Когда он пришел и сказал, что Ольга дома не появлялась. Ну а потом я подумала, что, может, она по дороге изменила решение и опять подалась к этому, извините, засранцу. Жалко стало Ивана, так жалко…
— Вы только что говорили, что к Петрякову она вряд ли могла пойти, — напомнил Бородин.
— Это я сейчас так думаю, — сказала Смелякова. — А тогда сразу в голову стукнуло: к Петрякову опять пошла! Куда ж еще, если дома нет? Как тут ему скажешь, что Ольга собиралась домой пойти? Он и так сидит передо мной и плачет. Не стала я ничего говорить. А раз ему не сказала, то и вам…
— Интересная у вас логика! — усмехнулся Бородин.
— А что, теперь вам легче будет ее найти?
Бородин не стал отвечать. Молча подписал повестку и, протягивая ее Смеляковой, сухо попрощался.
В восьмом часу вечера в кабинет ввалился Юра Ковалевский.
— Без сенсаций, — лаконично отчитался он.
Бородин поморщился:
— Ты знай рассказывай, а насчет сенсаций я сам решу!
— В ночь на 1 января и позднее никто из жильцов Ольгу Морозову не видел. Что касается шума, то его хватало, поскольку во многих квартирах всю ночь работали телевизоры, а где-то пели и плясали. В одной квартире, этажом выше Морозовых, случилась пьяная драка: отец пытался учить уму-разуму взрослого сына, а тот, защищаясь, расквасил отцу нос. Милицию не вызывали, — подчеркнул Юра.
— Дальше!
— Пожилая женщина, проживающая в квартире этажом ниже Морозовых, рассказала, как после упомянутой драки, задремав, внезапно проснулась, услышав короткий вскрик, который больше не повторился. Женщина не могла сказать с уверенностью, вскрикнул ли кто-то на самом деле и чей был голос, мужчины или женщины. Супруг ее, спавший в той же комнате, ничего не слышал и убежден, что его жене этот вскрик привиделся во сне. Так уже было не раз. Однажды проснулась оттого, что будто бы кто-то ее поцеловал…
— В какое время она проснулась? — спросил Бородин.
— На часы она не поглядела. Где-то, говорит, в четыре или начале пятого.
— Вот почитай-ка! — Бородин перебросил ему на стол объяснение Смеляковой.
Прочитав его, Юра заключил:
— Мне кажется, она все-таки пошла к Петрякову.
— Не заходя домой?
— Может, и зашла.
— А потом куда девалась?
Юра пожал плечами.
— Надо точно установить, заходила она домой или нет, — сказал Бородин. — Завтра снова поговорю с Морозовым, — и ворчливо добавил: — Вешают, понимаешь, лапшу…