Метро 2033: TOD MIT UNS
Шрифт:
— Нет… я не помню… — дрожащим голосом проговорил Борщов.
— Но тебе оказалось мало того, что ты утаил от меня и должен был скормить красноторовцам. Ты еще и аптеку Гжелихи взломал!
— Нет…
— Нет?! Там шкафчик с препаратами взломан, и ботинок твой валяется!
— Нет… — Борщов схватился руками за голову и присел на корточки. — Нет… Не может этого быть… я не мог… это подстава какая-то…
— Гнида! — Самохин с размаху пнул Борщова в живот.
Несчастный завалился на бок и, свернувшись калачиком, зарыдал:
— Простите! Простите меня!
Весь мир, так четко выстроенный им, сейчас рушился прямо на
На территории военно-морского училища находилась небольшая часовенка незамысловатой архитектуры. Буквально каменный короб с щелями узких окон и цилиндрической башенкой на крыше, которую венчала «луковица» православного купола. Теперь остался один выгоревший короб, сменивший цвет белого мела на густые мазки черной копоти. В ближайшем разрушенном корпусе училища действительно имелся тайник с полудюжиной железных бочек. В пяти был бензин, который Тигран, наверное, годами сливал из разбитых машин, а шестая оказалась на четверть заполнена дизельным топливом.
— А чего соляры так мало? — разочарованно поморщился Михеев.
— Ну, так ее я по возможности сразу в форт таскал, — развел руками Баграмян. — Там бензин нужен не так, как масла и солярка: лампы масляные, несколько электрогенераторов… А тебе что, пятидесяти литров мало?
— Ну, хотелось бы побольше. Машинку ведь еще в Союзе проектировали. Тогда ни олигархов, ни атомной войны не было. Счету топливу не знали. Двигун, конечно, не самый прожорливый, но аппетит у него хороший. У тебя есть еще такие тайники?
— Есть. Забирайте эти полста и поедем дальше.
Загорский стоял чуть в стороне и с тоской смотрел по сторонам. Практически ничего, кроме корпуса часовни, здесь не устояло. А ведь когда-то давно здания училища со стороны казались ему весьма крепкими. Александр думал о военных моряках-офицерах, которые год за годом выпускались отсюда, получая золотые лейтенантские погоны. Некоторые из них погибли еще задолго до войны, на атомных лодках «Комсомолец» и «Курск». А кто-то дожил до того рокового дня. Не вышел еще на пенсию либо только начинал службу. Кто-то из бывших питомцев этого училища наверняка служил на подводных атомоходах и принимал участие в этом термоядерном хороводе смерти. А еще сюда хотел после школы поступить его одноклассник, рыжий мальчуган с соседней улицы по имени Егорка Хрусталев. И быть военным, как его отец, старший брат и дед.
Над опустошенным ядерным ударом районом города царила гробовая тишина. Как и полагается в царстве мертвых. Но отчего-то эта тишина совсем не вязалась с рассказами добытчиков о странных существах, появившихся в городе и окрестностях спустя годы после всеобщего конца. Тигран, правда, ничего подобного не сообщал. Он вообще не любил говорить о своих походах и о мире вне катакомб Пятого форта. Наверное, и в самом деле все появившиеся
Рита также стояла в стороне и с неописуемой глубины тоской смотрела на сгоревшую часовню, потирая и массируя озябшие ладони — день выдался пасмурным и довольно прохладным.
— Так, ну все, по машинам, — хлопнул в ладони Баграмян, когда Михеев и Кныш залили дизельное топливо из тайника в бак бронетранспортера. — Саня, давай, поехали! Маргарита Казимировна! Прошу, карета подана…
По мере отдаления от эпицентра термоядерного удара степень разрушения зданий уменьшалась. Некоторые из тех, что пониже, даже сохранили все стены, потеряв лишь кровлю. Однако здесь было больше следов длительных пожаров. Здания, что стояли ближе к взрыву, превращались в распыляемую крошку, а потому гореть просто не успевали. Конечно, они и их фрагменты вспыхивали от теплового излучения, но потом ударная волна, гнавшая прочь все, в том числе и воздух, сбивала с них пламя. А вот эти строения, что не были перемолоты полностью, потом горели сутками, а возможно, даже неделями.
Вот и искореженные, ржавые конструкции Калининградской телевышки. Она, разумеется, не устояла.
Дорога также менялась по мере удаления от эпицентра. Если в самом начале она была практически очищена от транспорта ударной волной, то теперь различные машины попадались все чаще. Их остановил электромагнитный импульс, а затем поджег импульс тепловой. Какие-то все же снесло, поэтому то и дело можно было лицезреть торчащий из стены частично обрушенного дома искореженный корпус.
Бронетранспортер сбросил скорость, поскольку был вынужден объезжать возникшие на дороге заторы.
— Тигран, а вот тут, кажется, магазин «Арсенал» был? — Загорский указал рукой на угол одного из зданий слева по ходу движения. — Там же оружие, патроны, ножи. Амуниция разная. Нам это не пригодится?
— Наивный ты, Саня, — усмехнулся Баграмян. — Оттуда в первые же дни все вымели. Вплоть до крючков для спиннингов, жалюзей и вывески.
Со скрежетом протиснувшись через плотную преграду из деформированных от огня и времени корпусов автомобилей, бронетранспортер двинулся дальше, в сторону Северного вокзала. Справа впереди, на углу пересечений Советского проспекта и улицы Генделя, среди разрушений возникла мрачная громада здания. Когда-то в нем находился имперский суд, потом, после вхождения Восточной Пруссии в состав СССР, там расположился комитет госбезопасности, а на закате цивилизации, — ФСБ. Здание уцелело, потеряв лишь покрытие покатой крыши, характерной для европейской архитектуры. В окнах были заметны множественные следы пожаров.
— Лезь внутрь, Саня! — резко бросил Тигран, открывая люк.
— А что случилось?
— Быстро лезь! После вопросы задавать будешь!
Загорский послушно нырнул в недра бронемашины. Тигран последовал за ним и захлопнул люк.
— Михей, — позвал он сержанта.
— Чего? — обернулся тот с переднего сидения.
— Постарайтесь тут не задерживаться. Нам вообще по-хорошему площадь и весь район на сверхзвуковой скорости проскочить не мешало бы.
— А что такое? — лицо Михеева приняло тревожное выражение. Он вернулся к своим смотровым приборам и усмехнулся. — А-а! Областное ФСБ. Боишься, что прописку у тебя спросят?