Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)
Шрифт:
Двигались шаг в шаг, короткой цепочкой, не опуская оружия. До логова, по словам деда Саши, оставалось не многим более десяти километров. Следовало спешить, время безнадежно утекало, приближалась темнота, и прапорщик торопил группу, отказавшись от привалов.
Иван шагал механически, словно заводная кукла, мысли крутились где-то далеко, перескакивали из коридоров гауптвахты, изуродованного Димкиного тела, к неведомой берлоге загадочной древней твари. Да и существует ли она? Не плод ли дикой смеси народных суеверий и расшалившегося воображения старого человека? Сколько ему лет, шестьдесят или больше?
Грянул выстрел. Вокруг отряда стремительно сгущались сумерки. Дед лежал животом в грязи,
Сначала показалось, что в уши воткнули иголки. Только потом пришло понимание, что это визг, неслышно-высокий, пронзительный. Из кустов, в облаке оторванных сучков, вылетело что-то темное, неуловимо-стремительное. Неясная угловатая фигура одним прыжком преодолела чудовищное расстояние и рухнула на прапорщика. Два тела спутанным комком покатились по сырой земле, взметывая комья грязи. Невозможно было уследить за ними, ствол автомата бессильно подрагивал, а Ваня выжидал. Не имел он права на промах, ни малейшего.
После очередного кульбита, худощавая тварь оказалась наверху, вскинулась, отвела лапу для удара. Сейчас! Короткий полу-выдох, выстрел, быстрый росчерк трассирующей пули. Гадину словно нанизало на раскаленный шампур, отшвырнуло в сторону. Пауза не дольше секунды и вот уже костлявое тело, оттолкнувшись ото мха всеми четырьмя конечностями, взмыло вверх. Раздался треск гнилого дерева, на спину посыпались ветки. Тварь удирала в сторону своей берлоги.
Забросив автомат на плечо, Иван кинулся к деду. Старик уже сел, оперся спиной о скользкий древесный ствол и с шипением ощупывал грудь. Однако внуку подойти не дал, отправил его к Ефимычу, лежащему в густой грязи. Парень присел возле тела, коснулся руки, резина химзащиты подалась, словно внутри было что-то мягкое. Стягивать противогаз с чужого лица, да еще в защитных рукавицах, дело непростое. Вот только не пришлось этим заниматься. Стоило потянуть серую резину на себя, как намордник легко соскочил, и из него на мокрую траву тяжелыми темными сгустками закапало что-то влажное. Такая же каша потекла и из вмиг расползшегося костюма Ефимыча. Все тело третьего члена группы превратилось даже не в фарш, но во что-то больше напоминающее жидкую кашу. Иван отскочил, сдирая намордник, согнулся пополам. Но в себя парень пришел весьма быстро.
Дед успел наложить повязку прямо поверх костюма и теперь ковылял, опираясь о плечо внука. Старый прапорщик долго молчал, навалившись на плечо всем весом, но, наконец, заговорил:
— Ты, Ваня, запомни, ведьма, она глаза отводить умеет. Запутает тебя, так, что забудешь, зачем пришел. Так и с приятелем твоим произошло. — Мужчина споткнулся, глухо застонал, но скоро взял себя в руки. — Но есть верное средство. Она уксуса боится, да и любой кислоты. Так вот, возьмешь у меня в подсумке бутылек. Если что-то пойдет не так, брызгай по сторонам, не скупись. И когда она отступит, тогда бей, не медли. И еще, чтобы убить ведьму надо отрезать ей голову. Для этого рядом с подсумком у меня нож висит, возьмешь его. Все запомнил?
— Но мы же вдвоем…
— Дальше — ты один. Оставишь меня здесь. — Дед тяжело поднял руку, указал на относительно сухой участок. — Я тебе только мешать буду, отвлекать. Закончишь — вернешься. И не вздумай спорить! Станция — за следующим пригорком.
Усадив старика и забрав у него необходимое снаряжение, Ваня, не оглядываясь, зашагал вперед. Следовало поторапливаться.
Старый прапорщик дождался, пока фигура названного внука не скрылась за деревьями, и стянул с лица противогаз. Тело было словно ватным, непослушным. С трудом вытащив папиросу, дед Саша закурил. Откинулся затылком на влажную кору. Кожу головы защипало, но старик не обратил на это внимания. Последние минуты жизни следовало провести с удовольствием.
Лес изменился. Деревья выправились, обросли хвоей, потянулись ввысь, к пасмурному небу. Склоны невысоких холмов, поросли короткой травой. В какой-то момент Иван замер, прижав приклад к плечу, но вскоре понял свою ошибку. В кустах стояла искусно вырезанная из дерева фигурка невысокого человечка, с окладистой бородой, в забавном колпачке. Метрах в ста по обе стороны обнаружились еще две таких статуэтки. Непонятно откуда они тут взялись, но обращать на них внимание было некогда.
От станции связи остался ржавый короб и несколько поваленных антенных мачт, одна из которых до сих пор стояла, покачиваясь, обросшая лишайником. Слабый ветер уныло посвистывал в натянутых тросах. Крадучись, Иван обошел кунг, посветил внутрь, выдернув из сумрака покрытые пылью тумблеры и верньеры. Пусто и тихо. Из-за спины послышался всхлип.
Раздвинув ветви стволом автомата, парень выбрался на небольшую полянку. Не может этого быть. Окруженный соснами, в нескольких метрах от застывшего юноши стоял маленький одноэтажный домик самого затрапезного вида. Именно из него доносились тихие подвывания. Толкнув скрипучую дверь, Иван вошел внутрь. Одна тесная комната, старый покосившийся стул и девушка, плачущая, закрывающая лицо руками. Всхлипывания неожиданно стихли, незнакомка подняла заплаканное миловидное лицо и смущенно улыбнулась. Поднялась, пошатнувшись, оперлась о спинку, протянула руку. И в эту открытую дружелюбно ладонь, Иван плеснул уксус.
Запахло паленым. Картинка окружающего мира дернулась, сменилась рывком. Пропали крашеные стены, и дом вообще. Вокруг была именно берлога, с покосившимися стенами, грудой вонючего тряпья и разбросанными по полу костями. В двух метрах трясла опаленной лапой уродливая тварь: отдаленно похожая на женщину, неимоверно худая, с обвисшей грудью и торчащими из пасти игольчато острыми черными зубами.
От длинной очереди выпущенной в упор, тварь успела увернуться. Лишь несколько пуль попало в цель, чудовище заверещало и бросилось в атаку. Всем весом врезалось в грудь, вышибло парня на улицу, навалилось сверху. От неимоверной тяжести никак не удавалось вдохнуть. Костлявая лапа ударила по подбородку, срывая противогаз. Отравленный воздух хлынул в легкие, в горле запершило. Морда твари оказалась совсем близко, пасть широко распахнулась, зашевелились зубы, что-то темное потекло по ним, собираясь в крупные капли. Холодные пальцы сжали челюсти, разжимая их. Задыхаясь от отвращения, парень попытался вывернуться, но тварь держала крепко. Капли сорвались в короткий полет, упали в открытый рот, покатились по пищеводу.
Ненависть придала сил, и Ваня сумел-таки отшвырнуть ведьму. Гадина припала на четыре лапы, по черным губам прошелся длинный язык. Хромая на правую сторону, тварь снова кинулась в атаку, но в этот раз Иван был начеку, да и многочисленные раны, значительно подорвали силы противника. Парень отшатнулся в сторону, в упор, от бедра, выпуская очередь. Длинные когти полоснули по боку совершенно неожиданно. Тело словно подрубили, сложили пополам. Краем зрения Ваня видел, как рухнула ведьма на землю, попыталась встать, упершись лапами, но не удержалась и ткнулась мордой в грязь.