Метро в неизвестность
Шрифт:
– Да, Ригель!.. Я понимаю... Успокойся... Терпение! Ты скоро сможешь разговаривать. Мы решим твою загадку... Во всем разберемся...
После недели работы на орбите экипаж только и думал о возвращении в пещеры. А пока они снимали, регистрировали и фиксировали все, что только было возможно из жизни Маркаба IV. Прежде, чем присоединиться к эскадре адмирала Бэррила, доктор Фло и её спутники решили задержаться здесь подольше, чтобы решить головоломку, которую представлял для них Ригель со своими рубленными фразами и неуклюжими словами, хотя его гримасы и выражение лица полностью соответствовали земным.
Виктор с его живым и гибким умом совершенно свободно догадывался о значении его гримас и жестов.
– Понимаете, парень злится, что не может ясно передать свои мысли. А у него просто язык чешется сделать это...
Что касается изучения поверхности Маркаба IV, то "Молох" практически уже выполнил свою задачу, и поэтому было решено вернуться к изучению пещер.
Ригель находился в страшном напряжении.
– Того и гляди, порхнет крылышками и улетит от нас!
– шутливо заверял всех Виктор.
Впрочем, все четверо землян тоже испытывали волнение и любопытство. Им многое хотелось узнать. И у всех у них как-то странно сжималось сердце, когда корабль под управлением капитана Хосе совершал эволюции перед посадкой. Они увидели сверкающий водопад и темные стены пропасти.
Наблюдая эти картины со всеми вместе, Ригель уверял себя, что подобного никогда на Ксюле не было. В лучшем случае эта планета Ксюла, и они вращались вокруг одной и той же звезды Маркаб. В противном случае приходилось согласиться с мыслью, что между тем, как он потерял сознание и очнулся, прошла целая эпоха. Но это уж никак не укладывалось в его мозгу.
Тем не менее во время спуска Ригель испытал ужасное потрясение.
– Что случилось, Ригель?
Доминик приблизилась к ксюлианину. Тот потрясенно посмотрел на нее:
– Я... верить... ясная вещь... блестящая... пропускать свет...
– Ты хочешь сказать "прозрачная", "отражающая свет"?
– Да...
– Этот крест?
– Крест?
– Да, Ригель. Две прямые линии, пересекаясь, образуют крест.
– Крест... да... сломанный крест...
– Тебе знакомы эти огромные трубы, которые как бы висят над горловиной?
– Да...
Хосе колдовал у пульта управления, а Лоэнгрин с Виктором, следившие за разворачивающимся зрелищем, забыли о наблюдениях и повернулись к Ригелю.
– Прекрасно, старина!
– воскликнул неисправимый техник.
– Отлично соображаешь! Молоток-парень!
Доминик рассердилась.
– Виктор, я кажется уже запретила употреблять арго! Вы хоть понимаете, чему можете обучить человека с другой планеты?
– Пардон, шеф! Но уж очень смешное лицо было у нашего Ригеля...
Лоэнгрин же ухватил Ригеля за руку:
– Неужели эта штука так сильно тебя взволновала?
И он указал на экран, где совершенно четко была видна необычная обломанная тоннель-труба.
У Ригеля вдруг застучали зубы.
– Сейчас бы ему самое время выпить коньячку, - предложил Виктор.
Доминик согласно кивнула. Виктор поднес Ригелю небольшой стаканчик с янтарного цвета жидкостью, а тот единым махом его осушил.
Могучий ксюлианин тут же закашлялся и вынужден был сесть, хватая ртом воздух. Он был прямо-таки сражен неизвестным ему доселе "лекарством". Лицо его оросил пот, а руки непроизвольно задрожали.
– Ксюл...
– бормотал он.
– Ксюл!..
– Ксюл? Послушайте, это же название его планеты... По крайней мере он так её называл...
– Да, он называет эту планету Ксюл. И к тому же она напоминала ему Маркаб IV. Только если я правильно его понял, то, когда он покидал свой Ксюл, тот был закрыт неким покрывалом от лучей солнца в результате каких-то там опытов их физиков-ядерщиков... А потому погибал в снегах и во льдах...
– А знаете, - прошептал Лоэнгрин, - этот Маркаб IV и есть Ксюл, возродившийся к жизни после катастрофы. Я лично в этом теперь нисколько не сомневаюсь...
Доминик задумчиво проговорила:
– Мне тоже иногда это приходило в голову, Лоэнгрин, и даже та малость, которую смог нам рассказать Ригель о своей планете, подводила к этой мысли, но...
Тут к разговору подключился Хосе:
– ...как же могло случиться, что человек выжил здесь в течение нескольких веков, если не сказать больше?..
– Да так прямо и скажи, Хосе, что в течение нескольких тысячелетий.
– Если бы точно знать природу атомного бедствия, поразившего этот несчастный Ксюл, - вздохнул Лоэнгрин, - или хотя бы детали последствия катаклизма...
– Терпение, мы об этом узнаем позже...
– Просто нужно, чтобы наш бэби Ригель скорее научился говорить! засмеялся Виктор.
– Подарим ему азбуку с картинками!
– Тихо, Виктор!
Ригель был просто ошеломлен всем происходящим, он был раздавлен непонятными землянам, незнакомыми с ксюлианской психологией, охватившими его чувствами.
И вот они снова на дне пропасти, на плоской площадке, куда наверное, некогда подходило озеро. Ригель впал в страшное возбуждение, которое, впрочем, испытывали и его спутники, хотя и пытались держать себя в руках.
Хосе очень хотелось увидеть теневиков:
– Скорее всего, это какая-то водяная раса или, по крайней мере, наполовину водяная... А может быть, они поселились в этих местах со времен катаклизма?
– Вполне возможно.
– Во всяком случае, - проворчал Виктор, - нам следовало бы принять меры предосторожности! Мало того, что эти существа плавают, как рыбы, они ещё и способны загипнотизировать. Хорошо, что мы располагаем эффективными средствами защиты...
Они выбрались из корабля, на который вряд ли бы кто-либо покусился, и двинулись к озеру.