Мейси Доббс. Одного поля ягоды
Шрифт:
Пересекая Фицрой-сквер, Мейси вдруг почувствовала, что вокруг повеяло какой-то зловещей прохладой. Подняв голову, она увидела нависшие громады серых туч, будто налитые водой воздушные шары, готовые вот-вот лопнуть. Мейси ускорила шаг, вынув заранее ключи от парадного. Едва она вошла в кабинет, как в окно, куда еще утром струился солнечный свет, косо застучали длинные дождевые иглы.
Сняв макинтош, Мейси повесила его на крючок за дверью и вошла в архив, содержавший гораздо больше сведений, чем папка Мориса. Она была обеспокоена тем, что пока ничего не добилась и, вероятно, только впустую потратила время. Судя по обрывкам собранных
Пролистав папки манильского картона, Мейси отыскала нужную и отнесла на свой стол. Она стала вынимать из папки различные бумаги и письма и раскладывать веером перед собой. Зная, что сейчас Морис предостерег бы ее от гнева на саму себя, Мейси откинулась в кресле и закрыла глаза. Чтобы сконцентрироваться, она приложила левую ладонь к солнечному сплетению, а правую — к сердцу, дабы пробудить в себе доброе начало, как учил ее Хан. Мейси несколько раз глубоко вдохнула и, открыв глаза, окинула взглядом бумаги на столе, собираясь самым тщательным образом изучить прошлое Джозефа Уэйта. Некоторое время она читала, бегло помечая отдельные слова и фразы на листе, который потом хотела приложить к карте дела. Ее созерцательное безмолвие нарушил глухой стук закрывшейся двери. Затем послышалась безошибочно узнаваемая ковыляющая поступь Билли Била, поднимавшегося по ступенькам. Дверь распахнулась, и едва помощник вошел, Мейси мгновенно ощутила, как атмосфера в кабинете переменилась. Очевидно, он что-то узнал.
— День добрый, мисс. Хорошо, что дни теперь длиннее, правда? Что-то непохоже, чтобы вы это заметили. — Билли стряхнул плащ и повесил на дверь, а Мейси с ужасом уставилась на усеявшие пол дождевые капли. — Резко он шибанул, а? Утром так просветлело, что я подумал, дождь не скоро пойдет.
— Действительно, Билли. Кхм, ты не мог бы сходить за тряпкой и вытереть пол?
— О, простите, мисс. — Билли вынул из ящика стола ветошь и, щадя больное колено, медленно нагнулся и принялся вытирать дождевую воду. Закончив, он извлек из внутреннего кармана пальто блокнот, записную книжку Шарлотты, газету и сел подле Мейси за стол у окна.
— Не знаю, как у вас, а у меня выдался любопытный денек.
— Рада слышать.
Билли положил перед ней записную книжку и улыбнулся, наклонив голову.
— Ничего необычного не замечаете?
Мейси взяла книжку в черном кожаном переплете, пробежала пальцами по золотому обрезу закрытых страниц и, прижав, перевернула пару листов.
— Продолжай.
— У меня своей книжки никогда не было. И не имел я привычки записывать адреса по алфавиту. Обычно черкану, что надо, на оборотной стороне ежедневника «Дейли скетч», и все.
Мейси кивнула.
— Но сдается мне, у людей со множеством знакомств — вот как вы, к примеру, — кому приходится записывать все имена, адреса и телефоны, книжки совсем не такие. — Билли взял записную книжку, повертел в руках, похлопал по ней для пущей убедительности и положил обратно на стол. — Бьюсь об заклад, если просмотреть вашу, там найдется куча всяких инструкций и заметок и обнаружатся еще какие-нибудь телефонные номера. Некоторые знакомые переезжали столько раз, что старые адреса приходилось вычеркивать и записывать новые. И только новый впишешь,
— В твоих словах есть доля истины, Билли.
— Ну, я посмотрел на эту книжку и подумал: либо Шарлотта почти ни с кем не зналась, либо самое главное она записывала в другом месте.
— Полагаешь, что Шарлотта намеренно оставила поддельную записную книжку, чтобы замести следы? — Мейси испытующе посмотрела на Билли.
— Нет, вряд ли. Это не в ее характере. Особенно если она очень торопилась. Нет, думаю, дело было так: либо новую книжку ей подарили, либо старая истрепалась, и Шарлотта купила новую. Потом стала переписывать имена знакомых — конечно, это всего лишь предположение, мисс, — и в первую очередь тех, с кем общалась в последнее время, потому что они важнее. Но это не самое увлекательное занятие, и, забросив его, она по привычке пользовалась старой книжкой. От старых привычек, как от старых друзей, непросто избавиться.
— Верно подмечено, Билли.
— Ну да. И это хорошо, потому что самые важные ее знакомые записаны здесь — кстати, одну я сегодня видел, потом расскажу, — и нет давних знакомых, которых Шарлотта не видела лет сто и просто держала их имена в записной книжке, чтобы не забыть послать на Рождество открытку. И куда бы она ни запропастилась, старую записную книжку прихватила с собой.
— Впечатляет, Билли. Ты как следует поработал головой, — заметила Мейси, улыбаясь.
Билли выпрямился и потянулся за блокнотом.
— В общем, стоял я возле дома — сейчас гляну. Ах да, Лидии Фишер. Живет в Чейн-мьюз, место приличное, это уж точно. В общем, стоял я возле дома, разглядывал улицу, когда она подъехала. Признаться, дамочка что надо. Одета с иголочки, красная помада, черная такая штука на глазах, а на плечах одни меха. И конечно, как я мог с ней не поговорить, правда? — Билли красноречиво жестикулировал. — Она так промчалась мимо, что меня чуть к стене не припечатало, и я решил, что зайду к ней снова во время официального расследования. В общем, я представился, сказал, что работаю на вас и что у меня к ней конфиденциальный разговор.
— И ты беседовал с ней на улице?
— Ну, поначалу да. Сказал, что мы работаем на семью Уэйт, и она пригласила меня в дом. В гостиную наверху нам принесли чай. Замечу, дамочка при мне опрокинула пару стаканчиков: у нее на буфете стоял такой узорчатый хрустальный графин. Сдается мне, в ее доме только горничная и повар. И шофера наверняка тоже нет, потому она явно любит водить сама. — Билли откашлялся и продолжил: — И вот я говорю ей, мол, дело деликатное, Шарлотта Уэйт сбежала из дому и нас наняли ее отыскать.
— Хорошо.
— А она глаза закатила и как простонала «Опя-ять!», да с таким недовольством! А потом сказала: «Ничего удивительного, Шарлотта уже столько раз убегала, что ей впору на олимпийских играх выступать!» Я понял, к чему она, вспомнив о характере мисс Уэйт. Потом дамочка добавила: «Волноваться не о чем, полагаю, Шарлотта в конце концов сбежала в монастырь». На что я ей ответил: «Мисс Фишер, вы серьезно?» А она: «Миссис Фишер, с вашего позволения», — вся из себя такая гордая. В общем, похоже, во время последних двух встреч мисс Уэйт рассказала подруге, что расторгла помолвку и никак не может найти настоящую любовь. И еще, что ей, наверно, лучше будет уйти в монастырь — там от нее будет хоть какая-то польза.