Меж молотом и наковальней
Шрифт:
— Я с удовольствием, — задумалась я. — Но сомневаюсь, что мне разрешат провести тебя в общежитие. — Игорь говорил, что гостей на своей территории не любит, только клиентов. А Тор клиентом не был. И, несомненно, не будет. — Контрабанда ты моя…
— Да я сам… как-нибудь. Буду тебя ждать.
Я хотела спросить — как это ждать, да вот только Тора больше не было. Исчез. Пожав плечами (а что еще ждать от бессмертного), я застегнула сумку, и, сама удивляясь своему спокойствию, продолжила путь в общежитие.
Интересно,
Заспанная вахтерша недовольно протянула ключи. Чиркнув имя и время прихода в журнале (к бюрократии, если это касалось «сотрудниц», здесь относились строго), я сжала в ладони ключ и поднялась на второй этаж. Коридор, погруженный в полумрак, пугал выкрашенными темной краской стенами. Возле дверей в комнату ждал неприятный сюрприз:
— Ты где пропадала? — набросился Игорь. — Давно должна быть дома! И телефон в комнате лежит.
Бредит — телефон разбитый в арке лежит. Да и вообще…
— Игорек, неужто обо мне беспокоишься? — медовым голосом спросила я. Игорь, слегка побледнев от ярости, ответил:
— Доиграешься ты у меня, Аланна. Ой доиграешься.
— Ты мне грозишь? — прошипела я. Боже, меня только что убить пытались, а этот еще и бочку катит! — На своих девочек, Игорек, наезжай!
— Не доводи до греха, солнышко, — сузил глаза Игорь, вжимая меня в стену. От него пахло алкоголем и мятным диролом… — Ой не доводи! Иначе узнаешь нашу жизнь с другой стороны!
Я, более не сопротивляясь, вдруг расслабилась. Заглянула Игорю в глаза, глубоко, еще глубже, погладила ласково по щеке, и, обняв его за шею, прошептала на ухо:
— Не надо мне угрожать, ты еще не знаешь, с кем имеешь дело.
Я и сама не знала. Обожгло вдруг шею в том месте, где была татуировка Анри и Игорь отступил от меня на шаг. А в его глазах застыл неподдельный ужас.
— Ну что же ты, Игорек? Не зайдешь?
Игорь аж отшатнулся. Да я и сама хотела бы отшатнуться, слишком странно было все происходящее. Почему он на меня так смотрит? Почему дрожит от страха? Игорь? Почему шею уже не обжигает, жжет болью, и почему я не хочу этого. Совсем.
Игорь мне помог. Он обо мне заботился. Он меня защищал, так что же я делаю?
— Игорь? — прошептала я, шагая ему навстречу. — Прости…
Я вдруг совершила, наверное, самую большую глупость в своей жизни — я прижалась всем телом к человеку, которого не то, что не любила, даже другом не считала. Игорь вдруг обнял меня за талию и прошептал:
— Я не знаю, кто ты и что… но…
Я застыла.
— Я боюсь за тебя. Очень боюсь…
Ну да, Игорева интуиция. Почувствовал. И что мне плохо, почувствовал, и что меня почти убили — почувствовал… А я, дура безмозглая… как себя веду с сутенером-то? С каким-то странным сутенером, который обо мне… беспокоился?
— Не надо за меня
Игорь лишь прижал меня к себе крепче, еще крепче, а потом вдруг отпустил и, кинув напоследок:
— Забудь, — пошел прочь.
А я, чувствуя, как печет щеки, вбежала в свою комнату, оперлась спиной о дверь. А потом сползла на пол, не в силах унять предательской дрожи. Почему все так? Боже, ну почему все именно так?
— Ну да, — съязвил кто-то. — Обаяние избранницы вампира не имеет границ. Не так ли, душа моя?
Я вздрогнула. Вспыхнул в комнате свет, и я, наконец-то поняла, что у меня гости. А там, плевать.
Эльф заставил меня встать и сесть на кровать, и даже изволил мне всунуть в руки кружку с мятным чаем.
— Сам эту гадость и пей, — горько усмехнулась я.
— Кому-то из нас двоих неплохо бы успокоиться, — серьезно ответил эльф. — Я понимаю, день тяжелый, а вы, смертные, ранимы, но все же слезы ничего не решат.
— А кто плачет?
— Ты плачешь.
Эльф провел пальцами по моей щеке, и только тогда я поняла, что он прав. Я действительно плачу. Бесшумно, горько… не в силах остановиться. Плачу.
— Я выгляжу беспомощной? — тихо спросила я. — Почему меня все опекают? Почему кажется, что я — маленький ребенок, который и шагу не может сделать без чьей-то помощи! Почему куда не выйду, влипну! Куда не пойду, везде вы. Другие ведь и по сто лет живут, а вас не замечают, так почему я?
Тор лишь вздохнул, сел в моих ногах, посмотрел снизу вверх, ласково, невинно, как ребенок, и сказал:
— Я не знаю ответов на твои вопросы. Наверное, важно как ты сама себя чувствуешь.
— Хреново чувствую, — я отпила глоток чая.
— Скорее выглядишь такой печальной няшкой…
Наверное, мои глаза округлились, потому что эльф засмеялся. Я икнула, потом, очнувшись от удивления, спросила:
— Эльфы смотрят аниме? Может, и мангу читают? Как на счет яоя?
Он все смеялся, будто я ляпнула какую глупость. Обидно же… как же обидно!
— Боже, куда мир катится! — простонала я.
— Аниме не смотрю, а среди анимейщиков иногда тусуюсь. Забавные они, знаешь ли, — улыбнулся эльф. — Временами. Да вы люди все, забавные.
— И при чем здесь "выглядишь няшкой", прости, к нашему разговору?
— Ты сама спросила, почему, я и ответил. Потому что милую няшу хочется пожалеть, приласкать и заставить улыбаться, несмотря на смертность или бессмертность, а так же несмотря на пол. Научись выглядеть как человек, который может за себя постоять, тогда и опекать тебя не будут. Либо смирись с тем, что ты такая, какая есть и просто разреши себя любить.
Я сглотнула.
— Злой ты.
— Да и ты, по правде сказать, не добрая, — ответил эльф. — Подумай сама… не обидела ли ты в последнее время кого-нибудь?