Между двух войн
Шрифт:
– Это рыночная площадь, здесь десятки закусочных и таверн, и везде он может есть и ночевать бесплатно. Франсуаз нахмурилась:
– Трактирщики так ценят его талант? Или все потому, что он привлекает к ним клиентов?
– Не знаю, – ответил я. – Наверное, они сами этого не понимают.
– Командир! – Эдди Стравицки подошел к нам и принялся жать мне руку – так сильно, что мне стало неудобно перед моей спутницей. – Сколько же мы не виделись?
– Месяца два, – ответил я. – И я больше не командир. Мы
– А он рассказывал вам, как спас мне жизнь в Лер-нейских горах?
Эдди отделял от нас целый стол, заставленный нехитрыми, зато отменно приготовленными блюдами.
Однако Фокусник говорил с таким пылом и так энергично перегибался через стол, что я стал опасаться, как бы он не свернул мне нос.
– У вас еще будет уйма времени, чтобы поговорить об этом, – улыбнулся я. – Кстати, вы произвели большое впечатление на мою спутницу.
– Ну что вы! – Эдди смутился, как шестиклассник, которого поцеловала девочка. – Это всего лишь простые фокусы.
– Я знаю, в столице вы были врачом, – произнесла Франсуаз. – И вели хорошую практику. Почему не вернулись?
Я поморщился. Всякий раз, когда Франсуаз старается быть вежливой, она выбирает не те темы.
Эдди развеселился:
– Отчего я остался здесь? Я сейчас покажу. Смотрите.
В его руке появился пистолет – быстро и неизвестно откуда. Можно было подумать, что перед нами очередной трюк иллюзиониста, hq я знал – это боевая подготовка эльфийского пехотинца.
– Проверьте.
Эдди перекинул оружие через стол, словно это была деревянная поделка. Франсуаз поймала ствол на лету. Быстрыми, профессиональными движениями она осмотрела пистолет.
– В прекрасном состоянии, – похвалила она. – Держите.
Я покачал головой.
– Привычка. – Эдди снова немного смутился. – Да и между представлениями мне почти нечего делать.
Четким движением, которое не шло ни ему, ни этому рыночному трактиру, он поменял магазин и послал патрон в патронник.
Лицо Фокусника при этом не теряло своего радостного, почти мальчишеского выражения, словно руки его орудовали со смертоносным металлом сами собой, помимо сознания и воли.
– Вы спрашиваете, почему я остался? Смотрите!
– Нет! – закричала Франсуаз.
Эдди-Фокусник поднес ствол пистолета к виску и спустил курок.
Девушка уже успела вскочить, ее тело перегнулось через стол, рука тянулась вперед, чтобы остановить самоубийцу.
Раздался короткий щелчок, Эдди Стравицки разразился оглушительным смехом.
– Не работает, – пояснил он. – Огнестрельное оружие здесь не действует. Луки, арбалеты, мечи – сколько угодно. Но никакой техники. Ни танков, ни вертолетов, ни винтовок – ни кусочка этой ерунды.
Эдди оживился:
– Знаете,
– Это правда, – негромко произнес я, пока наш собеседник отвлекся, беседуя с управляющим. – Год назад Эдди остановил здесь большую войну.
– Просто поговорив с ними?
– Да, Эдди такой… Он стал здесь чем-то вроде святого.
– И, конечно, не любит говорить об этом?
– Ты угадала.
Фокус, который наш друг проделал с пистолетом, отчего-то не вызвал у девушки такого же восторга, как его
волшебные огни.
– Однако вернемся к нашему делу, Эдди, – произнес я, когда Стравицки вновь повернулся к нам. – Этой девушке нужен помощник – хороший вор, который согласится съездить с ней в Золотой лес. Она хорошо заплатит. Ты знаешь подходящего парня?
На лице Эдди отразилось недоумение.
Франсуаз вполголоса процедила, чтобы слышать мог только я:
– Если он сейчас заржет и скажет: «знаю – тебя!», то я оторву ему яйца и заставлю их проглотить.
– Золотой лес? – разочарованно протянул Эдди. – Там же скука смертная. Людей там заботят только урожай да местные сплетни. А знаете, как называют нашу равнину? Каменной пустыней. Только потому, что ни один из них ни разу здесь не был.
– Я понимаю, – кивнул я. – Ты не любишь Золотой лес. Но, может, ты знаешь кого-то, кто согласится? Эдди задумался:
– Нет, простите, леди. Вот вчера – да, вчера здесь многие были. Приехали на праздник. Но теперь их уже давно и след простыл…
– Хороший вор не остается там, где совершил удачную кражу, – согласился я. – Так что, Френки, прости – я сделал все, что мог.
– Господин! – Трактирщик подобострастно склонился надо мной. – Вас спрашивает вестовой на дороге.
Он не был и вполовину так любезен, когда увидел меня впервые. Значит, такое впечатление на него произвел гонец. Мне это не понравилось.
– Оставляю вас, голубки, – пробормотал я, поднимаясь со стула. – Почирикайте тут.
– Не откроешь?
Франсуаз легко сбежала по высокой лестнице, спускавшейся с террасы трактира. Если меня что-то и восхищало в демонессе, так это умение двигаться быстро и бесшумно, несмотря на высокий рост.
Я стоял у нижней ступеньки, нерешительно держа в руках широкий конверт. Красная гербовая печать не оставляла сомнений, откуда он.
– Из столицы? – осторожно спросила девушка.
– Да, – кивнул я. – Письмо из дома. Когда мы были на войне, то радовались, если получали весточку от своих. А сейчас мне почему-то не весело…