Между нами секрет
Шрифт:
Кажется, будто отравили, и этот яд распространился в крови, а теперь медленно превращает меня в нимфоманку. Потому что я думаю о сексе с Жаровым, пока он ест, пока ведет машину и по просьбе мамы договаривается, чтобы она смогла остаться у Владимира Игоревиче на ночь в палате. Благодаря Ярику его уже перевели в отдельную, а завтра обещали назначить лекарственные препараты для профилактики повторного инсульта и подробно обсудить дальнейший план лечения. Дядь Вове в любом случае придется пробыть в больнице несколько дней, но для перевода Ярик подыскал
– Вы там справитесь без нас? – спрашивает отчим.
Хочется засмеяться в ответ, но я просто киваю. А сама наблюдаю за мамой, которая не отпускает руку дядь Вовы. Сейчас она кажется такой хрупкой и романтичной. Наверное, именно это и сразило крутого бизнесмена с железной хваткой.
– Нам не по десять лет, – бурчит Ярик и, попрощавшись, выходит. – До завтра.
Я желаю отчиму скорейшего выздоровления и целую маму в щеку, которая перед уходом шепчет мне быть осторожнее.
Поздно, мам, я уже вляпалась по уши.
– Куда ты ездил сегодня? – спрашиваю по пути в машине, чтобы разбавить тишину.
Я нервничаю, потому что не знаю, чего ждать. Ярик обещал отвезти меня гулять. Он хотя бы помнит об этом?
– Одно дело, от которого я отказался из-за отъезда. Сейчас решил обсудить заново все, раз задержусь.
Не «останусь», а «задержусь». На сердце скребет. Но это лучше, чем ничего, да? У меня ведь теперь есть шанс разобраться в себе, в нас.
– Можем поехать на набережную, там погулять, – умело меняет тему Яр.
Но я, кажется, очень быстро понимаю, что хочу вовсе не прогулок. Если у нас… сколько времени? Я даже не знаю, но хочу успеть так много! И томные вечерние прогулки в планы не входят. Нагулялась уже.
– Я-я устала, если честно, – наигранно зевая и чуть потягиваясь, вру и почти не краснею. На самом деле, во мне сейчас сил, как у лошадок под капотом «Феррари».
– Тогда поужинаем? Открыт для предложений.
Я мнусь, но, опустив глаза, продолжаю.
– Холодильник забит, полдня готовила.
Это правда, я еще салат из индейки по рецепту Джейми Оливера сообразила. Слишком много в распоряжении оказалось времени.
Жаров притормаживает на светофоре. Вижу боковым зрением, что смотрит на меня. Испытывает.
– Рита, ты можешь сказать прямо.
– О чем? – нахмурившись, спрашиваю.
– Ярик, я хочу домой и трахаться с тобой всю ночь, – опять кривляется, за что немедленно получает в плечо. – Ну правда, открой рот и скажи. К чему намеки все эти?
Мне не нравится его поучительный тон. Мне не нравится реакция моего тела на слово «трахаться», такие выражения раньше не часто бывали в моей лексиконе. Я отворачиваюсь к окну, а ощущение, что проиграла в каком-то неравном бою. Это ведь стихия Жарова, я ничего об этой стороне жизни не знаю. Я только учусь, а он даже скидку не делает.
– Если ты обиделась, то зря. Я хочу залезть к тебе под юбку с того момента, как оттуда вылез.
Прыскаю от смеха. Искренне и не сдерживаясь.
– Ты такой дурак! – хохочу я, надрывая живот.
С ним столько эмоций «в первый раз». Я и правда другая с ним. Может, это не так уж и плохо?
– Не уверена насчет всей ночи, – тихо бормочу, – но я очень хотела бы заняться с тобой любовью. Трезвой, – добавляю вдогонку, потому что сама смущаюсь от слова на «л» в таком тесном пространстве.
Ярик слишком долго молчит, а я слишком трушу, чтобы на него посмотреть. Мы доезжаем в тишине до самого дома, вместе выбираемся из машины, вместе переступаем порог. А когда дверь захлопывается, я вздрагиваю, потому как чувствую теплое дыхание на шее и осознаю, что мы во всем доме действительно, совершенно, тотально одни.
– Любовью? – наконец тихо произносит Ярик, хотя шептать нет никакой надобности. – Будет тебе «любовью».
Глава 22
Call Me Karizma – Nails
Любовь… Можно ли заниматься ею без чувств? И что означает этот долгий, пронизывающий до костей взгляд Ярика? Обещание? Предупреждение? Я очень хочу знать, но боюсь шевельнуться. Сейчас при свете, пусть даже неярком, его глаза не кажутся темными, не страшат. Сейчас я вижу в них целую палитру оттенков – зеленый, золотой, оливковый. Дыхание перехватывает.
Жаров меня испытывает, нет сомнений. А я выдерживаю его взгляд. Вчера все происходило на эмоциях, спонтанно и неожиданно, как цунами, что сносит любые преграды и сопротивление на пути. Вчера некогда было думать, так все идет или нет, но то, что происходит сейчас, кажется таким правильным.
Медленный, маленький шажок вперед. Его рука идеально ложится на изгиб талии, мою ладонь приятно покалывает короткая щетина. У Ярика ямочки от улыбки появляются на щеках, и родинка, чертова родинка становится только заметнее! Под взглядом Жарова коленки дрожат, и мы почти падаем навстречу друг другу.
Этот поцелуй иной. Он терпкий, как мерло. Глубокий, чувственный. И при всем убийственно нежный. В голове крутится старая-добрая мелодия – «Killing me softly». Губы Ярика убивают меня прежнюю клеточка за клеточкой. После такого я никогда больше не буду той Ритой – наивной и неискушенной.
Жаров ведет руками вверх, обнимает лицо, и наши языки встречаются, а я тянусь ближе к нему, чтобы кожа к коже. Его тяжелые ладони спускаются по моей фигуре вместе с платьем, оставляют меня полураздетой. Я слышу глубокий вдох, пробирающий до дрожи, вижу, как расширяются зрачки напротив. Чувствую, я все чувствую. Это не может быть просто так.
– Вчера ты не кончила? – вопрос застает врасплох.
Честно? Мне становится стыдно, потому что не помню. Помню, как было запредельно хорошо, как мы целовались, как Ярик рычал буквой «р» в моем имени, а потом… потом провал. Тотальная пустота.