Между нами секрет
Шрифт:
– Слушай, – вырастаю между ними, но говорю с Артуром, – давай я запишу твой номер. Если соберусь в кино еще когда-нибудь в жизни, – говорю с улыбкой, – наберу.
Это должно было звучать забавно, но, кажется, не для парней, которые борются взглядами. Так и вижу все эти невидимые удушающие и лоу-кики в воздухе.
Номер тем не менее я записываю, прощаюсь с Артуром.
– Бывай, – хлопает он Ярика по плечу, но тот лишь молча кивает.
Когда Артур уходит, Жаров вдруг устремляется куда-то вперед семимильными – интересно, сколько это в переводе на метры – шагами. Не оглядывается, пока
– Ты вообще смотришь перед собой? – Слова, как укусы. Глаза стреляют в меня, намеренно раня.
Обратно, как можно догадаться, мы едем долго и молча. И если поначалу на кураже мне даже нравилось дразнить Ярика в отместку за представление с дикими антилопами, то сейчас… Сейчас мне плохо. Я не хочу тратить время на пустые обиды.
Тру вспотевшие ладошки, и на одном из светофоров перед выездом на трассу, по которой мы за пять минут домчим домой, решаюсь-таки заговорить.
– Ты же знаешь, я ему не позвоню, – говорю тихо, растеряв всю смелость.
– Это не значит, что меня не бесит сам факт того, что он клеился к тебе, а я ничего не мог сделать. Эти прятки зашли слишком далеко. Дурдом, блть.
Ярик бьет по сигналу, я даже вздрагиваю и вжимаюсь в кресло. Мне не нравится его тон, тяжелый взгляд. Что он хочет этим сказать? Да, мы запутались немного, но…
– Пора кончать с конспирацией, тупорылая затея. Думаешь, не видно со стороны, как я пялюсь на тебя? Так братья не смотрят.
– Как?
– Что как?
– Как так не смотрят? – Я завожусь, атмосфера в машине накаляется. – Что ты имеешь в виду? Потому что я не умею разгадывать твои загадки. Вот… вот ты можешь просто сказать, кто я для тебя?
Ярик смотрит перед тем, как тронуться с места, а затем возвращает взгляд на дорогу и поджимает губы. А меня уже несет.
– Если ты не можешь ответить даже себе, что ты скажешь другим? Зачем тогда говорить что-то другим? Чтобы потом, когда ты уедешь, только хуже было? – выплевываю слова, как автоматную очередь, но Жаров по жизни в бронежилете.
Ком в горле разрастается с каждым слогом. Понимаю, что слезы льют, только когда замечаю легкое замешательство в глазах Ярика. Он резко съезжает на обочину, подрезав кого-то, кто посылает нас протяжным гудком вслед. А меня-то уже не остановить.
– И ты говорил… говорил, чтобы я с другими! Боже, чтобы я с другими думала о защите, когда мы… Какие другие, Яр?
Моя «р» звучит, как настоящий львиный рык.
– И Грейс…
Реву белугой. Все страхи выползают через слезные каналы, они душат. А Ярик вдруг берет мое лицо в теплые ладони, вытирает мокрые дорожки и прижимается лбом к моему лбу.
– Маленькая истеричка. Какой херней ты забиваешь себе голову, – он говорит вроде и гадости, но те звучат так нежно, согревают. – Птичка, я не вкладывал в слова тот смысл, который ты придумала. Я просто просил быть осторожной. Я беспокоюсь. Ты должна уметь постоять за себя, защититься. Даже от меня, если понадобится.
Его горячие губы касаются виска. Я прикрываю от удовольствия глаза.
– Рита, ты такая…
– Дура? – смачно всхлипываю в завершении истерики.
– Девочка, блин. Самая настоящая. Сама придумала, сама обиделась. – Его интонации становятся мягче, как и прикосновения пальцев. Сейчас я чувствую их на шее, плечах. – Выглядишь обманчиво – до хрена взрослой и чертовски сексуальной.
Я замираю, балансирую. Не пойму, то ли снова свалюсь в соленое болото, то ли…
– Иди сюда.
Ярик раскрывает объятия, а я уже перелезаю через приборную панель, чтобы зарыться мокрым носом в мягкую ткань его футболки, которая пахнет им настоящим. Он успокаивающе водит руками по позвоночнику, я расслабляюсь, уплываю куда-то.
– Скажем родителям, – приземляет неожиданное заявление.
– Ч-что?
– Что я в балет подаюсь. Рит, ну что ты тупишь? – Он слегка тянет за волосы, чтобы я посмотрела на его. – Что я по-взрослому запал на маленькую дурочку.
Это признание? Что за дурацкое признание, от которого рот разъезжается в безумную улыбку? Наверное, с заплаканными глазами и размазанным по губам блеском я выгляжу не лучше Джокера, но мне плевать. Теплые глаза, мягкая ухмылка на лице Жарова – не иначе как я восьмое чудо света наблюдаю, будто в вечной мерзлоте распускаются подснежники. Ярик сейчас другой. Мне он нравился всяким, но от этого… от этого не трусы к коленям сползают, а хуже! От этого вновь доверчиво протягивает тоненькие ручонки измученное сердце, которое я давно заперла в клетке.
Я обнимаю Ярика так крепко, как могу. А потом… потом вспоминаю дядь Вову. О том, что ему сейчас нельзя сильно волноваться и все в таком духе.
– Давай не сегодня только, – бормочу под нос.
Нет, я и правда трусиха. Прикрываюсь дядь Вовой, а на самом деле просто до чертиков боюсь сделать шаг вперед. Там же неизвестность! А мне хорошо в моем панцире, где никто не видит.
– Почему?
– Мама в четверг хочет ужин устроить перед твоим отъездом. Можно как раз сказать, и, если понадобится, бежать в Америку сверкая пятками.
– А как же «не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня»?
– Мудрости от Ярослава «бога секса» Жарова?
– Ох, наконец-то ты признала. Не прошло и двух недель. И, кстати, отвлекающий маневр засчитан, но неизбежному разговору быть.
– Хорошо, – я робко киваю, – просто… я хочу подготовиться.
– Да, блин, к чему? Смелее надо быть, птичка.
– Не беси меня, – фыркаю на него.
– Это моя фраза.
Хочу возразить, но губы Ярика становятся идеальным кляпом. Он знает, что делает, как делает. Он потрясающе целуется. Будто рай и ад замешивают в гремучий коктейль. А потом вдруг отрывается и щурится хитро, как умеет.
– Чего?
– Дай на минутку телефон.
Достаю из кармана без задней мысли и не в силах спорить, а Ярик демонстративно включает экран и удаляет номер Артура.
– Зачем? – Закатываю глаза.
– Просто на всякий случай, – говорит и пожимает плечами, за что тут же получает от меня смачный укус в шею.
И пусть останется синяк – буду даже рада. Не один он умеет метить территорию.
Глава 26
гречка – Твои руки
Labrinth & Zendaya – All for Us