Между нами война
Шрифт:
Алессандро, в темницу всех тех, чья вина уже доказана! И тех, кто под подозрением. Каннареджо, взять их! – он дал приказ, и те, под комментарии Алессандро, рьяно принялись его выполнять. Вчерашних лжегоспод вязали рабы.
– Что стоишь, как статуя богини Энио? – Таррос кинул шутку в сторону Эрис. – Помогай своим, сержант. Покажи себя в деле, а я – полюбуюсь.
Он засмеялся, жесток но справедлив – под эту невообразимую возню, яростные оправдания и сопротивления привычный пир горой обернулся драматическим событием для большого числа уважаемых работягами буржуазных
Но со словом Тарроса никто не посмел спорить.
– Есть! – Она ринулась исполнять приказ.
Алессандро оглашал список, а Эрис и юные солдаты задерживали вопящих виновных. Таррос стоял и хладнокровно наблюдал, словно страшный титан, хотя ростом был не очень высок. Его умение держаться и несгибаемый внутренний стержень делали Тарроса тем, кем он есть. Венецианская колония под такими людьми должна процветать.
Необычный день был закончен. Юниоры сегодня поработали на славу, помогая людям командира.
Глава двадцатая
Настала череда следующих дней. Солдаты Кандии капитально реставрировали строения снаружи и внутри. Таррос пока не стал задерживать старого Янниса. Он хотел проследить за ним. И, конечно же, глупец выдал себя, с перепугу скакав как блоха, от одних оставшихся виновных к другим. Теперь Эрис командовала полтинником юниоров, сама будучи юной девчонкой. Ей это повышение стало в тягость – Яннис кидал на неё гневные взгляды, будто бы это она стала виной всех этих событий. Но Эрис старалась держаться, дабы заслужить авторитет парней и не потерять лицо. Она делилась знаниями от чистого сердца, безвозмездно, стараясь развивать юнцов всесторонне, благо знаний в молодой голове было предостаточно, даже слишком много.
Эрис захотела непременно найти время и на грамоту. Никон и Аргос помогали ей. В последние дни она почти не видела командира, и ей начало казаться, что его симпатия была лишь её самообманом. Она бранила себя за глупую надежду. Эрис эти дни приносили душевное терзание.
Алессандро и Таррос находились в рабочем кабинете. Они только прибыли из города.
– Таррос. Когда мы были в имении, я слышал, как арестанты обсуждали фамилию Каллергисов…
– И что ты слышал?
– Они отзывались, мягко говоря, не лестно о твоем дяде – его же Алексис зовут, да? – спросил Алессандро.
– Да. Это он. Я тоже слышал, как они бранили его за то, что он ненавидит колонизаторов. И братьев Скордилисов тоже поносили. Я обнаружил, что не все магнаты разделяют политику подчинения нам. – сказал Таррос. – Наши Мелиссино. Они со Скордилисами. Чувствую я, скоро начнется противостояние, или даже восстание, брат. Георгиус Хортацис и старший Михаилус Скордилис фигурируют в разжигании недовольств. Так я слышал. Они позволяют себе смело выражаться. – заметил Таррос.
– Нас пока мало. Не больше трех с половиной тысяч, Таррос. Пока администрация склонна уступать им. Боюсь, наши с тобой дела идут на смарку. Отец Лючии из Кандии принялся ходатайствовать за местную знать.
– Вот гнида!.. Время придет, нас будет много. И крови тоже станет много. Он забыл, что рыцари
– Успокойся, Таррос. Лучше расскажи, ты не хочешь навестить дядю на западе?
– Это исключено. – отрезал он. – Во-первых – по закону не положено. Во-вторых – вызову ненужные подозрения. В-третьих – не желаю сам. В-четвертых – они вряд-ли пожелают видеть сына предателя, ставшего храмовником.
– Да. Лучше оставь всё, как есть, брат. – покачал головой Алессандро, сняв котту.
– Алессандро, в последние дни с дисциплиной юниоров случились метаморфозы, не заметил? – сказал просветлевший Таррос.
– Заметил-заметил. Бравая девчонка прекрасно справляется.
Таррос улыбнулся.
– Пройдоха, ты поставил на нее и не пока ни разу не проиграл. Не боишься гнева Папы? Ему могут донести святые отцы. Он в Риме запустил масштабное движение инквизиции. Истерия какая-то. Таких красоток, как Эрис пытают и жгут.
– За что? – удивился он.
– За связь с нечистой силой. – ответил Алессандро, всегда пребывающий в курсе мировых событий. – Жертв соседских сплетен подвергают "Суду Божьему" – ошпаривают кипятком руку. Потом заматывают. Через три дня проверяют – если зажила, человека оправдал сам Господь. А если нет…
– Это же верх тупости… – поморщился Таррос.
– Новатор Папа так не считает. – весело ответил Алессандро. – Эрис бы точно не оправдали, с их-то отношением к женщинам…
– Она необыкновенная. – произнес командир. – Из всех вариантов на звание сержанта это был лучший, хоть и сомнительный. Она моих сан марковцев тоже многому может научить. Признаюсь, брат, увидел я свои ошибки наставника. – покачал головой Таррос.
– Признайся еще в одной вещи – ты же не надеешься на серьезные отношения? – озабоченно спросил Алессандро.
– А что, с такой девушкой возможно иное? – нахмурился Таррос.
– Ты что, с ума сошел?! Тебя казнят, в лучшем случае отправят в темницу или сошлют в Венецию! – испуганно воскликнул Алессандро. – Она же критянка!
– Ну не надо быть таким пессимистом. – спокойно ответил расплывшийся в блаженной улыбке Таррос, задумчиво развалившись на стуле и положив ноги на стол.
– Таррос, тебя лишат должности. – предупредил Алессандро.
– Алессандро. Никто не узнает. – ухмыльнулся командир.
– Таррос, друг, брат, ты что, рехнулся? Как ты собираешься строить серьезные планы без католической церкви, копающейся в происхождении и статусе каждого, кто к ним обращается? Это их работа и у них есть свои условия!
– Перестань меня запугивать. – сказал невозмутимый командир.
– Я переживаю за тебя. Я даже думать не хочу… Это будет скандал, Таррос. Ты же и сам знаешь то, что ты, будучи греком, занимаешь этот пост – это уже немыслимо! Вокруг нас знатные венецианцы. Мы на пару с тобой словно красное пятно, раздражающее их. К тому же, Эрис и ты притягивают врагов так же, как мёд ос. Одна проверка – и всё. Все узнают тайну моего отца! Подумай хоть о нем!