Между никогда и навечно
Шрифт:
— Прошло более двух лет, — напоминает Шэрон, и я киваю.
Два года и пять месяцев. Это произошло всего за несколько месяцев до урагана.
Тот день записан в моем мозгу и как благословение, и как проклятие. Бринн была опустошена и напугана, но также и испытала облегчение. Она была слишком маленькой, чтобы бороться с такими тяжелыми вещами. Смотреть, как Джулианна медленно умирает, превращаясь в ничто на моих глазах, было невыносимо трудно. Но смотреть, как за этим наблюдает Бриннли, было еще хуже.
Прощаться с мамой тяжело в любом возрасте, но в пять
Мои отношения с родителями Джулс никогда не были хорошими, но когда она умерла и правда вышла наружу, ничего уже было не спасти. Я не против. Я этого ожидал. Об этом я напоминаю себе каждый раз, когда по почте приходит очередной гребаный конверт. Но ради Бринн, я бы хотел, чтобы все разрешилось по-другому.
— Думаешь, Бринн скучает по ним? — спрашивает Шэрон, и я смотрю на нее краем глаза.
— Говорит, что нет, — честно отвечаю я.
Шэрон молчит. Просто продолжает хмуро смотреть на конверт в мусорной корзине.
Я знаю, о чем она думает. Шэрон любит Бринн, как родную внучку. Мне кажется, часть Шэрон даже хотела, чтобы так и было. За последние два года она сделала для Бринн больше, чем кто-либо другой с момента рождения Бринн, но Шэрон борется с чувством вины. Она считает, что делает недостаточно. Все еще беспокоится, что с ее стороны неправильно так с нами сближаться.
Если честно, я тоже борюсь с сомнениями, но продолжу борьбу, если это будет означать, что в жизни Бринн может быть еще один человек, который ее любит. Она заслуживает этого и даже большего.
— Ларки — плохие люди, Шэрон, — уверенно говорю я. — Их любовь условна. Так было всегда. Неважно, как они попытаются поймать ее на крючок, — подкупом, ложными обещаниями или показной щедростью, — Бринн никогда на него не попадется. Она умный ребенок.
Шэрон кивает и вздыхает, затем смотрит мне в глаза.
— А угрозы?
Я выдерживаю ее взгляд, и когда отвечаю, мои слова звучат злее, чем я намеревался.
— Это моя забота.
— Леви, ты не можешь сделать это в одиночку, — возражает она тише и мягче. — Позволь мне…
— Нет, — резко обрываю я, и она не спорит.
Я хочу денег Шэрон не больше, чем денег Ларков. Сейчас бизнес в порядке. Скоро я займусь домом. Мне не нужны деньги по страховке Джулианны от ее корыстных родителей, и я не притронусь к фонду Шэрон на черный день. Я не хочу ничего из этого.
— Спасибо, — говорю я на этот раз мягче, — но, нет.
Шэрон неохотно кивает, и я переключаю внимание на лестницу, ведущую на второй этаж моего дома, затем зову Бринн:
—
Сверху доносится топот, а затем Бринн сбегает по лестнице и останавливается прямо передо мной. Ее старый рюкзак уже перекинут через плечо, она готова к летнему лагерю в городской библиотеке. Я рад, что она наконец согласилась провести время с детьми своего возраста, но не в восторге от компромисса, на который мне пришлось для этого пойти. Мне удавалось держаться целую неделю, но, в конце концов, она меня уломала.
— Обещаешь, что спросишь у нее? — Бринн с подозрением изучает меня, прищурившись и готовясь спорить, если я откажусь от своего слова. Я не знаю, почему она сомневается во мне. Я еще не нарушил ни одного обещания. И не планирую начинать сейчас.
— Да.
— Обещай, — настаивает она, и я выдавливаю из себя улыбку.
— Обещаю, я спрошу ее.
— Спасибо-спасибо-спасибо. — Бринн обнимает меня за ноги. Я наклоняюсь и глажу ее блестящие каштановые кудряшки.
— Помни, если не продержишься неделю, сделке конец.
Она отступает с ухмылкой.
— Ладно.
Я еще раз благодарю Шэрон за то, что она согласились на этой неделе возить Бринн в библиотеку и обратно, а затем направляюсь к своему грузовику. Каждый шаг становится все тяжелее, а желудок сводит от нервов. Мне с легкостью удавалось избегать Саванну. Думаю, она тоже избегала меня. Но теперь, благодаря данному дочери обещанию, я не могу больше избегать ее, и не знаю, боюсь ли я этого или рад. Всю дорогу до съемочной площадки мне приходится бороться с желанием сильнее нажать на газ. Но хочу ли я мчаться туда или развернуть грузовик и вернуться домой?
Я не уверен.
Приблизившись к воротам, показываю пропуск, затем проезжаю к стоянке и паркуюсь на отведенном мне месте. А потом просто сижу. Сижу и смотрю на приборную панель. Набираюсь смелости? Усмиряю свой темперамент?
Я, черт возьми, не знаю. Все так запутанно.
— Бл*ть, повзрослей, — ворчу я себе. — Она просто чертова девчонка, которую ты когда-то знал. Она просто чертова девчонка.
Сделав глубокий вдох, вылезаю из грузовика и захлопываю дверцу.
Съемки уже начались, так что вместо того, чтобы идти к ее трейлеру, я направляюсь на съемочную площадку. Мои ребята заканчивают превращать захламленный участок земли в невзрачный угол нью-йоркской улицы, и, несмотря на вынужденную спешку, выглядит все хорошо.
Там тесно, потому что нам приходится делить пространство с художниками и дизайнерами, но, похоже, мы придумали, как с ними сработаться. Также помогает то, что мы можем использовать существующие внешние постройки, так что нам просто нужно немного изменить их внешний вид. Съемки можно начать здесь уже к концу недели.
Я проверяю работу своих ребят. Просматриваю чертежи. Кое-что подправляю сам. Снова проверяю чертежи. Обсуждаю планы с Джерри, менеджером по строительству студии. Занимаю себя чем угодно, пока не слышу по одному из радиоприемников объявление, что у актеров скоро перерыв на обед. Затем откладываю дела и иду в студию звукозаписи.