Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко
Шрифт:
После гибели «Блондина» Брысь стал бояться, что есть у милиции к нему ниточка. Попрятал концы, как мог затаился. Стал подумывать, чтоб распустить банду. Ну, не то, чтоб совсем – двух-трёх верных людишек оставить, но на дела пока не ходить. А как жить? Камушки и золото из шкатулки он трогать не собирался, не для того они, чтоб на жратву и пойло спустить. То, что взяли в ювелирном магазине тоже рано трогать – по всем скупкам эти цацки ждут-высматривают. И вот тут мальчишка этот, родич покойного Кролика, о фальшивых деньгах заговорил. И теперь, когда Брысь узнал старика-химика, этого Бориса Аристарховича, он уже не сомневался –
Фальшивые деньги – стоящее дельце! Вот ведь, ему и самому такая мысль приходила в голову, но Брысь понимал: без хороших мастеров такой понт не сладить. Как же подфартило с Химиком, так неожиданно и так кстати! Теперь есть самый главный специалист, а гравёра он найдёт. На примете имеется один умелец – печати подделывает…
Химик был весь в нетерпении – истосковался, видно, по любимому промыслу. Наказал принести ему «разные образцы» бумаги. Покупать понемногу в разных писчебумажных магазинах и лавках. Сказал: «Сам отберу подходящую. А пока займусь составлением раствора». Объяснил: это для того, чтоб и на вид, и на ощупь бумага на их купюрах не отличалась от настоящих денег. И на радостях показал даже Брысю фокус – он его назвал «химической реакцией». Взял прозрачный раствор, добавил по виду такой же, и они вместе стали сначала жёлтыми, потом фиолетовыми, потом ярко-красными, плеснул из другой бутылочки – изумрудными. Ну просто какая-то радуга! Брысю очень понравилось. Почему-то после этого он окончательно поверил, что башли фальшивые непременно Химик сделает.
Бумагу только раздобывали, но старик, чтоб не терять времени, написал список разных химических веществ, он их назвал «реактивами».
– Кое-что можно купить в аптеках. Но там надо покупать понемногу, чтоб никто ничего не заподозрил. Да и не всё есть. Сделаем по-другому…
И Борис Аристархович рассказал, что какое-то время назад для своих опытов брал реактивы в городском аптечном складе.
– Два раза брал. Там есть такой человечек, старший кладовщик называется. Как зовут не знаю, но его узнать не трудно. Невысокий, плотный, сильные залысины, очки носит, а главное – лицо рябое. Очень деньги любит. Я с ним сразу же сговорился, списочек оставил, и он мне на другой день всё выдал, всё нашёл. А когда через время второй раз туда наведался, так он ко мне, как к родному, бросился.
… Викентий Павлович с самого начала предполагал, что Брысь заберёт к себе «Бориса Аристарховича». Если поведётся на идею фальшивых денег – не оставит такого ценного специалиста в отдалённом легкодоступном домике. Очень рассчитывал на это Петрусенко, и потому строго-настрого запретил следить за перевозкой «Аптекаря».
– Если повезут машиной, следить придётся тоже на машине. А это могут легко заметить. Провалим операцию сразу, – говорил он на совещании в УГРО. И Троянец, и Кандауров с ним согласились. Тогда и разработали план с аптечным складом. Старший кладовщик Агапов был проинструктирован, ему даже приготовили пакет с химикатами, которые будут в принесённом списке. Пока гонец будет ждать, Агапов зайдёт в кабинет на втором этаже, там установлен телефонный аппарат. Звонок примут оперативники, дежурящие в доме напротив…
Старший кладовщик недоверчиво встретил посыльного Витька. Когда тот назвал имя Бориса Аристарховича, пробормотал:
– Ну да, припоминаю… А сам чего не пришёл?
– Приболел старик, – пожал плечами Витёк. – Вот записочку вам
Агапов развернул записку, повеселел:
– Да, да, узнаю его почерк. Очень красивый, каллиграфический, так теперь не пишут… А ещё что не передавал?
– А вот бабки в газетке, развернёшь-почитаешь, – ухмыльнулся Витёк. – Если сразу отоваришь, будет тебе навар.
– Сразу… – засомневался кладовщик, вглядываясь в список. – Может, завтра? Я бы всё собрал в лучшем виде.
– Завтра навару не будет, – отрезал Витёк. – У меня тоже ноги болят туда-сюда шастать.
– Тогда подождите, – согласился Агапов. – Вот здесь, у меня в кабинетике.
– А если я с тобой?
– Вам нужно, чтоб я людям объяснял: кто вы, зачем?
– Ладно, – махнул рукой Витёк, разваливаясь на стуле. – Валяй, только побыстрее.
После телефонного звонка Агапов минут двадцать выждал, потом взял заготовленный пакет, вернулся.
– Можете не проверять, – заверил. – Здесь всё по списку.
Вожделенно схватил из рук посыльного ещё один газетный свёрток, развернул, быстро глянул и сунул в карман. Довольный, провёл Витька через двор к воротам. Так было договорено: оперативники должны были увидеть их вместе, чтоб не ошибиться в объекте слежки.
Теперь в УГРО было известно, где обитает Барысьев. А вместе с ним – и Викентий Павлович.
– Хороший дом раздобыл себе Брысь, – сказал Гриша Зарудный. Он как раз вернулся после нескольких часов дежурства в наблюдательном пункте. – Двухэтажный, большой двор, высоченный забор.
– Мы уже проверили адрес, – кивнул Кандауров. – Район «Дача Рашке», улица Люсинская. Там вообще все дома добротные. А этот владелец получил в наследство от родителей. Сам всю жизнь работал на железной дороге, машинистом, теперь вышел на пенсию.
Зарудный понимающе кивнул: работники железной дороги пользовались привилегиями, их жилплощадь не уплотнялась, не урезалась.
– Хозяин там какое-то время уже не живёт. Как будто уехал, оставив дом племяннику.
– Это Брысю, что ли?
– Да, ему. На этой улице, дальше, одни жильцы очень удачно вызвали электрика, проводку исправить. Вот лейтенант ходил по вызову.
Зарудный оглянулся на Виктора Качуру, спросил весело:
– И что, исправил?
– Сказал, что работа сложная, завтра приду с напарником, принесём инструменты… Но зато люди там разговорчивые оказались. Слово за слово, и рассказали мне, что племянник в том доме живёт. Спокойный, вежливый, хотя и собирается, бывает, в доме компания, но не шумят, не хулиганят.
– Интересно, каким образом «племянник» избавился от хозяина? – протянул Гриша.
– Способ у них один, – жёстко ответил Дмитрий. – Вспомни Краузе. Думаю, скоро узнаем и об этом. Викентий Павлович тянуть не станет, так что с дома – глаз не спускать. Ждём в гости всю банду.
Глава 22
Викентий Павлович сам выбрал комнату на втором этаже, расставил на столе и подоконнике свою лабораторию, порадовался, что есть шкаф для одежды. На железную сетку кровати ему положили матрас, а бельё он застелил своё – привёз с собой. И занавеску свою повесил на окно – голубую, в фиолетовый цветочек. Брысь хмыкнул, но, по правде говоря, эта занавеска его умилила. «Чувствительный старик» – подумал. Нравился ему Борис Аристархович.