Мичуринский проспект
Шрифт:
– - Рассказать, что ли, чем закончится?
– - я улыбнулся.
– - Нет, не надо. Да книжка-то маленькая. Я бы ее сегодня в поезде и дочитала. Но тут ты. Ладно, докуривай, пойдем уже.
Весь облик ее, бледность, интонации и даже то, что она не выговаривала "эр" сквозили такой беспросветной тоской, что становилось страшно. Страшно и притягательно одновременно. Она все же рассказала мне историю про своего парня. Тот был старше ее на семь лет, работал в Питере экскурсоводом. Она переехала к нему по большой любви, а потом ему надоела. Они жили у него, в коммуналке с ванной на кухне. Удивительно,
Утром, когда мы приехали на Ленинградский вокзал, я помог донести ее чемодан до турникетов.
– - Ты рейвами не увлекаешься?
– - спросила она.
– - Да так, бывает.
– - Давай тогда свой телефон, позвоню, может сходим вместе.
Прошла неделя. Я сидел и играл в контер-страйк по сети, и меня постоянно убивали. Никогда у меня не получалось искусно ставить хедшоты. Постоянно умирать на поле боя -- это очень сомнительное удовольствие. Мне всегда хотелось быть впереди, убивать по несколько игроков за раунд. И каждый раз я надеялся, что сегодня точно выйдет. Но не выходило. Каждый раз. И от того я нервничал и пинал ногой системной блок. Иногда доставалось и монитору. Хорошо, что он был ламповый, с толстым стеклом.
Только я провел правый прямой по доставшей меня таблице результатов, как пришла смс.
– - Привет! Это Аня из поезда! Помнишь меня?
Наконец-то у меня появился повод бросить это дурное занятие и начать обустраивать свою личную жизнь. Ни с того, ни с сего я получил приятный и очень неожиданный сюрприз. Мы договорились с ней встретиться на выходных и сходить на выставку на Солянке.
Выглядела она очень хорошо. В ней было что-то аристократичное -- такая же бледная, такая же печальная, все с теми же огромными зелеными глазами. Из-под пышного каре тянулась к плечам тугая и тонкая косичка.
– - Привет, отлично выглядишь!
– - сказал я.
– - так что за выставка?
– - Там фотографии. Не любишь что ли?
– - Трудно сказать, я же никогда до этого не ходил ни на что подобное.
– - Правда? Ну вот и посмотришь.
Там оказалось всего два зала. В одном -- фотографии, в другом картины. Фотографии не цепляли, а от того я просто пытался шутить. А вот когда мы дошли до картин, и я увидел полотно с названием "Молодость", то сразу ушла вся моя несерьезность. С холста на меня глядел неспортивный и грустный парень, а вокруг него висели в воздухе использованные презервативы, и на каждом презервативе был номер, а после каждого номера слово "любовь". Мне стало как-то грустно. То ли от того, что номеров было слишком много, то ли от чего-то другого.
– - Ну наконец-то тебе что-то увлекло!
– - обрадовалась Аня. Куда пойдем дальше? Прогуляемся может?
– - Да, отличная идея, пошли прогуляемся.
Когда мы вышли на улицу, она достала из сумки фотоаппарат, и повесила его себе на шею.
– - Так вот почему ты меня повела фотки смотреть! Сама фотограф.
– - Нет, я только учусь, -- она улыбнулась в первый раз за все то время, что я ее видел.
Мы пошли вверх по холму, мимо белой церкви. Навстречу нам попалась компания алкашей, и Аня сделала снимок, не таясь, открыто. Алкаши заметили, но никак не отреагировали. А я же, в свою очередь, напрягся. Я же понимал, что поступает некрасиво она, а бить будут меня.
– - А ты только портреты делаешь?
– - спросил я ее.
– - Да нет... А что?
– - Знаю тут пару заброшек, может тебе интересно будет?
– - Правда? Пойдем.
Через пять минут я уже показывал ей старое, века восемнадцатого, здание без окон, без дверей, с облезлыми стенами.
– - Ну как тебе? Нравится?
– - спросил я.
– - Неплохо. Может быть ты залезешь туда?
Я посмотрел на жестяной забор. Потом в черные дыры пустых оконных проемов. Лезть мне туда не хотелось. Ане удавалось вывести меня из равновесия и заставить беспокоится за свою жизнь.
– - Да что-то не хочется...
– - Ну давай! Получится отличный кадр.
– - Может пойдем я тебе еще одно место покажу?
– - А сюда точно не полезешь?
– - Ань...
– - Хорошо, хорошо, показывай другое.
Я знал прекрасный двор неподалеку, с отличным большим граффити и повел ее туда. По дороге она снова начала фотографировать вещи, показавшиеся ей интересными. На этот раз, человек в милицейской форме не сделал вид, будто ничего не произошло, а подошел и попросил удалить снимки. При нем. Аня долго ломалась, но в итоге сделала то, о чем просил представитель закона.
– - Блин, да пошел он, -- возмущалась Аня.
– - А я тебе говорил...
– - Да что говорил? Он не имеет права.
– - Вот, смотри, -- мы свернули за угол и попали в окружение трех домов. На старых и высоких стенах, до самых окон поднимались цветные надписи, -- нравится?
– - Да ничего вроде, -- Аня крутила головой, -- о, отличная крыша, -- она кивнула в сторону двухэтажной пристройки. И стена хорошая, можно по ней наверх забраться. Полезешь?
– - Хм, -- второй раз отказываться было уже решительно невозможно, мне надо было набраться смелости. Я стоял и мялся.
– - Давай, -- Аня снова улыбнулась, -- ты смелый, ты сможешь.
Пришлось лезть. И, как ни странно, у меня действительно получилось забраться на самый верх, по разбитой временем кирпичной кладке. Она сделала несколько снимков и сказала, что я могу спускаться.
– - А как спускаться-то?
– - я засмеялся. Не знаю, что она подумала, а я-то знал, что это все от страха и растерянности.
– - Как-нибудь.
Пришлось повиснуть на краю и спрыгнуть. К счастью, я не убился.
В следующий раз мы пошли с ней в кино. Она сказала, что фанатка Милы Йовович, а потому мы смотрели обитель зла. В первый раз в жизни я попал на ужасы с девушкой. И это при том, что фильм выбирала она.
– - Ну как тебе?
– - спросила она, когда пошли титры.
– - Не мое несколько...
– - Да ладно! Мила клевая!
– - Мила-то клевая. Но игра лучше.
– - Какая игра?
– - Ты что не в курсе? Этот фильм по игре снят. И я ее прошел. Некоторые части. Так вот, в этой игре все то же самое, только ты сам убиваешь монстров. Да еще и загадки интересные и сложные. А тут... Тут просто трэш какой-то, твоя Мила просто бегает и убивает зомби.
– - Хм. Классно. А я и не знала. Тебе все не нравится. Ладно, что дальше делать будем?