Мичуринский проспект
Шрифт:
– -- Дэн, там на Павелецкой нужно будет человечка подождать.
– -- Хорошо.
На улице было сухо и тепло. Мне нравилось стоять и ждать. Мне вообще все нравилось под спидами. Идти, прыгать, пить чай. И даже если бы погода подкачала, полил бы дождь, то и это не помешало бы мне радоваться миру вокруг. Мы простояли у дороги минут пять. Штакет позвонил кому-то. Говорил он долго, как это обычно случается под стимуляторами, а потом махнул рукой на подземный переход и мы спустились вниз. В переходе, как это обычно случается дурно стоял
Когда мы перешли на другую сторону, к выходу из метро, бомж поплелся за нами. Штакет все говорил по телефону, а я присел на парапет. Бомж пытался что-то сказать, но тщетно, язык, как и ноги, не слушались. Я не обращал на бродягу внимания. Курил сосредоточенно и осматривался по сторонам.
Из перехода поднялся еще один бомж. У него была одна нога, две костыли и свита из двух синявок. Сразу видно -- центровой, альфа-самец перехода. Он ткнул костылем в бок бедолагу, шатавшего рядом с нами, и тот, даже не пытаясь сопротивляться, свалился. Центровой не добивал сильно -- дал костылем раза три-четыре с размаху, не целясь, и стал орать.
– - Ты что к парням пристаешь? Не видишь отдыхают люди? Ты что, пидор, попутал? Совсем берегов, блядь, не видишь?
– - после этой тирады, главный обратился к нам со Штакетом, совсем другим тоном, как советский милиционер исполнивший свой долг, -- ребят у вас все в порядке?
– - Да, да. Все отлично.
Центровой дал пару контрольных костылем по пидору и пошел дальше. Когда-то давно в детстве, когда шла первая чеченская война, я видел по телевизору запись с камеры видео-наблюдения, с парковки, на которой чеченский одноногий боевик вытворял тоже самое с русским рабом. Орал на него, пинал костылем. Раб стоял и терпел. И я долго думал тогда, почему раб не дал сдачи.
Не прошло и пяти минут, как к нам снова пристали. На этот раз одинокий гопник. На сей раз к Штакету, который только закончил говорить по телефону. Гопнику не понравился прикид Штакета, он почему-то подумал, что перед ним стоит скинхед в желтом диггерском костюме и то ли со сварочными очками, то ли с очками пилота двадцатых годов на лысине.
– - Ты скин?
– - Нет.
– - А что лысый?
– - Нравится. Удобно еще.
– - На зоне скинов не любят. Почти все воры в законе кавказцы. Ты поаккуратней. Сигареты есть?
– - Нет.
Когда гопник ушел, я повернулся к Штакету:
– - К нам подходят все подряд, кроме твоих друзей.
– - Это да. Они, кстати, не придут. Сказали, мы вас по дороге к клубу нагоним.
По дороге нашелся знакомый Штакета с какой-то подругой. Он настиг нас у палатки, где Штакет брал себе Ягуар. У Штакета не было денег, он клянчил их у меня -- я ломался: во-первых у Штакета никогда не было денег, во-вторых сам я не хотел пить, чтоб не мешать дрянь с бухлом, и в-третьих, нужно было оставить денег на утро. Так что штакетов знакомый появился очень вовремя: он предложил всех угостить, как раз в тот момент, когда я уже готов был достать заначку.
Говорил он быстро и много, местами совсем непонятно, как обычно и говорят люди под марками. Говорил, что в этом клубе уже был и в прошлый раз долбил порох где-то поблизости с незнакомыми чуваками.
Фейсконтроля на входе не было -- одни наркоманы. Да и как ты сделаешь фейсконтроль, когда на вечеринку продаются билеты? Ясно -- никак. Мы поднялись по лестнице наверх и сразу стали искать туалет. Туалеты чинные, не разбитые. Решили заходить в кабинку по одному. Заходили туда относительно спокойные, выходили бодрячком. Ночь длинная, а запасы истощились в начале вечера.
Зарядившись бодростью я пошел на танцпол, ведь нет ничего приятней, чем топтать под феном. Я мог заниматься этим по шесть часов кряду с перерывам на чай и на покурить. Я просто ловил ритм и дрыгал руками и ногами. На всю ночь мне хватало различных комбинаций из двух-трех движений. После этого я обливался потом. И даже это доставляло удовольствия. В конце первого часа уже можно было выжимать майку. Я решил передохнуть немного.
– - Привееееет, Дэн!
– - Белка появилась из ниоткуда, и смеялась доброжелательно.
– - Ты ж не хотела ехать сюда.
– - Потом захотела, -- она сказала это, закрутила жопой и растворилась в толпе.
По дороге в бар, на лестнице, тусовался Штакет. Он сидел на подоконнике, как и накануне дома и пялился в окно. К нему подошел какой-то здоровенный жирдяй.
– - Здаров, чувак!
– - Привет.
– - У тебя фен есть?
– - Неа.
– - Отсыплешь мне пару трэков утром, -- сказал здоровяк и спустился в бар.
– - Ты знаешь этого типа?
– - спросил я, подойдя к Штакету.
– - Ну да, пересекались пару раз. Ты удивлен?
– - Ну да.
– - Это нормально. На пати ходят одни и те же люди.
Мы взяли чая и сели за стол. Рядом сидел тот здоровяк с друзьями и громко травил байки. Толстяки любят привлекать к себе внимание.
– - ...идет этот тип бухой, шатается, пиздец как шатается, задевает наш стол. Роняет со стола пиццу. Она падает начинкой вниз. Все, пиздец пицце. Мы ее ждали еще часа два. Я ему и говорю, теперь ты у меня ее сожрешь. Он заднюю, извините, извините. Я так подумал -- повезло тебе чувак, что извинился и говорю ему покупай новую.
– - И что?
– - Купил.
На плазмах висящих на стенах крутились клипы без звука. Из колонок тихонько шептал эмбиент, успокаивал. Тело расслаблялось и текло вместе со звуками туда, где поля зелены, деревья высоки и море. Море где-то вдалеке, ты сидишь на высоком утесе: под тобой водопад, над тобой птицы.
Белка снова вывела меня из транса. Она пришла, села за столик и, как обычно, залилась. Я решил не терпеть этого и пошел рубиться со свежими силами. На лестнице меня кто-то тронул за плечо: