Мифические эксперименты, или…
Шрифт:
Зверь не отвечал. В бешенстве лязгая зубами, он колотил хвостом по палубе, старясь стряхнуть мелкого рыжего наглеца, и выворачивал назад голову, чтобы схватить другого невесть откуда взявшегося чёрного нахала.
Мартин отчаялся добиться от противника внимания и, видя, что коты держатся из последних сил, наконец вступил в борьбу — мощно оттолкнулся, подпрыгнул и сомкнул челюсти на горле кровожадной твари.
Взревев от ярости, монстр заметался по кораблю, круша всё вокруг…
***
— Да вот же он, наш эсминец! — не без ехидства воскликнул Пафнутий, наткнувшись взглядом на серую железную махину. — И лодка вот она!
И добавил уже тише и словно ни к кому не обращаясь:
— Кто-то не только оглох, но и ослеп!
Брысь и сам не верил глазам, хотя видимость значительно улучшилась, так как исчез зелёный мерцающий кокон вокруг внезапно возникшего на прежнем месте судна. Спасательная шлюпка всё так же болталась, задранная носом кверху, а кормой касаясь воды.
С трудом преодолев увеличившееся расстояние (видимо, их отнесло течением), искатель приключений вскарабкался в лодку и растянулся на днище, переводя дух.
«М.н.с.» не спешил покидать загривок приятеля, не уверенный, что не придётся снова нырять в мокрые объятия собственных глупых грёз. Хотя… не такими уж глупыми кажутся они, когда сидишь внутри безопасного плавсредства и никто не пытается вытряхнуть тебя за борт.
Пафнутий задрал мордочку, чтобы удостовериться, что монстр не смотрит на них холодным безжалостным взглядом, и радостно ойкнул — обхватив лапами металлический поручень, сверху на путешественников таращились друзья: Рыжий, Савельич и Мартин! «М.н.с.» даже потёр свои рубиновые бусинки — не мерещатся ли они ему. Однако знакомые физиономии никуда не делись, более того — стремительно приблизились, окатив его и лежащего без сил старшего компаньона солёными брызгами. Это Мартин промахнулся и шлёпнулся в океан, с головой окунувшись в воду.
Пока коты помогали приятелю забраться внутрь (во всяком случае, они считали, что помогают, вонзаясь когтями в собачьи лапы), Пафнутий суетился и даже приставал с советами, которых, впрочем, никто не слышал из-за плеска волн, да и голосок у него тонкий…
Зато когда компания расселась в нижней части лодки, окончательно принявшей вертикальное положение, раздался голос Савельича и его услышали все:
— Где эта «тварь с интеллектом»?!
Взоры присутствующих устремились на «м.н.с.».
Тон, каким был задан вопрос, и выражение глаз вновь прибывших не сулили потомку отважных мореплавателей ничего хорошего, поэтому Пафнутий юркнул за спину старшего компаньона и притих — пусть думают, что он не понял, кого имел в виду грозный философ. Голова-то у него маленькая!
— Ладно! Что уж там! — примирительно молвил Брысь, и благодарный «м.н.с.» снова вскарабкался по густой серо-белой шёрстке на удобный загривок искателя приключений, чтобы смотреть на остальных если не сверху-вниз, то хотя бы не снизу-вверх.
Со своего «возвышенного» положения Пафнутий заметил спешащие в их сторону катера и шлюпки с кораблей-наблюдателей.
— Нас плывут спасать! — пискнул он, надеясь, что радостная весть зачтётся ему в заслуги и уменьшит тяжесть вины перед котами и псом, рисковавшими ради него жизнями.
Впрочем… он никого не приглашал на свой эсминец! И вообще живёт в другой квартире и даже в другом подъезде! Так что, если разобраться, то ему не из-за чего мучиться угрызениями совести! Успокоив себя подобным образом, Пафнутий приосанился — встать на задние лапки и выпятить живот он не мог, поскольку висел на Брысе, но зато с достоинством откинул назад голову и снисходительно пропищал:
— Да если бы не я, вы вообще никогда бы не увидели оке…
Довести фразу до победного конца обладателю корабельных предков не позволил тот самый океан, которым он собрался хвастаться. Взметнувшись пенной стеной, вызванной примчавшимися к эсминцу катерами, горько-солёная мечта Пафнутия накрыла лодку вместе с ним и всей его командой…
Глава сорок первая, в которой Пафнутий философствует
Засим откланиваюсь, вечно ваш Пафнутий… Засим откланиваюсь… Засим… Вот ведь прицепилось! И слово-то смешное… Откуда оно в моей голове взялось?! Раньше я ни про какие «засимы» слыхом не слыхивал! Ещё, вот ведь странность, с тренажёра я упал и лапку подвернул, левую заднюю. Меня кинулись к врачу везти, а она раз — и прошла… Ну, то есть я на ней пошёл, как будто и не подворачивал!
Но хуже всего (или лучше, я ещё не решил), что я теперь знаю, о чём они там в соседнем подъезде про меня говорят! Наверное, всё-таки хуже, потому что настроение на целый день портится. А то и на два…
Очень меня расстроило, что марсиане шиншиллами оказались… Правда, мутантами, но всё равно родственники. А я даже не попрощался! И не выяснил, удобно ли им с двумя головами на свете жить. Теоретически должно быть удобно: в одну голову можно химическое образование поместить, а в другую — экономическое, тогда знания никогда не перепутаются, а то у меня иногда такая мешанина, хоть плачь!
А ещё я из разговоров в соседнем подъезде услышал, что монстр сам себя укокошил! (Или не услышал, а подслушал… даже не знаю — вдруг мои суперспособности противозаконны?! Тут юридическое образование нужно, а его у меня нет…) В общем, чудище так рассердилось на Рыжего и Савельича, а ещё больше на Мартина, что принялось по кораблю бегать и всё крушить — вот и сломало оборудование, от которого энергией питалось! (Интересно, кстати, на что энергия по вкусу похожа: на мясо, рыбу или курицу… Вряд ли на что-нибудь вегетарианское — не для хищников это.) Вместе с излучателями и пространственно-временная лестница поломалась. Жаль, я не помню, как в шаре по ней катился… Брысь говорит — через несколько ступенек перескакивал!
А из экстрасенсов Дунканов (эх, не успел я с ними лично познакомиться!) только один остался. Его Мартин возле какой-то катушки на моём эсминце без сознания нашёл, а потом мокрым языком долго в чувство приводил. Так и неизвестно, повлияла встреча матроса с самим собой на течение времени, или нет… Может, мы теперь как-нибудь не так развиваемся?..
Ещё несколько моряков на корабле выжили, потому что в моторном отсеке весь эксперимент просидели! Вот ведь не догадались в трюмах спрятаться, там, где провизия, — вдруг бы опыты затянулись на неопределённый срок или эсминец не за сотни миль на несколько минут переместился, а за миллионы и надолго! На Марс, например! Хотя на Марсе своя кладовая имеется…