Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия
Шрифт:
Излечение Сайм [570]
Хадад страдал от проказы. Он обратился к Атаргатис, и та послала к нему некую Элишу, но и сама тоже помогала этой Элише вылечить Хадада. Ей это удалось. Но потом заболела дочь Хадада Сайм, и Хадад снова обратился к Атаргатис [571] . На этот раз Атаргатис направила на излечение Сайм свою дочь Белат (или Белти), которая уже прославилась как замечательная врачиха и кудесница. Когда Белат осмотрела Сайм, она поняла, что причиной болезни было питье нечистой воды из источника, зараженного демонами. Этот источник находился около города Бамбики. Демоны были слишком сильны, чтобы Белат могла с ними справиться. И она призвала себе на помощь двух волшебников — Хадрана и Набу [572] . Те сказали Сайм, чтобы она принесла чистой воды из моря и не только сама очистилась, омывшись этой водой, но и очистила ею зараженный источник. И когда Сайм принесла
570
Эту историю рассказал автор, которого обычно называют Псевдо–Мелитоном. Собственно Мелитон был христианским епископом малоазийского города Сарды и писателем
II в. Он, в частности, написал Апологию (сочинение в защиту христианства), обращенную к императору Марку Аврелию. Под его именем дошло сочинение, написанное позже, уже в
III в., и на сирийском языке. Исследования показали, что этот неизвестный сирийский автор, которого и называют Псевдо–Мелитоном, перевел на сирийский язык какое-то греческое произведение. Автор этого произведения собрал ряд мифов, которые, однако, обработал в духе того направления в философии, которое считало богов прославленными смертными людьми. Хотя Псевдо–Мелитон многое знал уже довольно плохо и часто путал, в его рассказах можно найти подлинную мифологическую основу.
571
Характерно, что в рассказе Псевдо–Мелитона Атаргатис отделяется от Хадада. Хадад называется царем Сирии, а страной Атаргатис автор называет Адиабену, область в северной части Месопотамии. И Сайм (или Симия, как ее называет этот автор) оказывается дочерью только Хадада, а не совместным ребенком Хадада и Атаргатис или же только Атаргатис. Неясно, является ли это результатом забвения древнего мифа или еще одним вариантом сирийской мифологии.
572
Имена волшебников весьма интересны. Набу — месопотамский бог, которого в Пальмире и, видимо, в других сирийских городах в первые века нашей эры почитали, как уже говорилось в главе о богах, под слегка измененным именем Небо. Что касается Хадрана, то это — особая форма того же самого Хадада. Под латинским именем Deus Hadarenus он вместе с Атаргатис почитался в одном из мест в горах Ливана.
573
В этом повествовании Псевдо–Мелитона, как и в ряде других его рассказов, можно узнать реальные черты сирийской мифологии и религии. Так, обряд принесения воды в Бамбику засвидетельствован Лукианом, но объясняется им совершенно иначе — воспоминанием о всемирном потопе. Имена персонажей также встречаются в религиозно–мифологических памятниках Сирии. Но многое в этом рассказе перепутано, и одно это свидетельствует о его сравнительно позднем происхождении. Интересно здесь упоминание Балти, оказывающейся дочерью Атаргатис. В сирийской письменности, как и в финикийской, к которой она восходит, и еврейской, как уже говорилось во Введении, не обозначаются гласные звуки, так что имя этой чудесной лечительницы передано только согласными буквами Blty, но именно такова форма имени пальмирской богини Белти. Пальмирская мифология нам практически неизвестна, поэтому что-либо сказать об отношениях Белти и Атаргатис мы не можем. Но само упоминание этого персонажа в форме, отмеченной в Пальмире, тоже говорит о том, что это сказание — довольно позднее. Вероятно, перед нами результат уже позднего развития сирийской мифологии, когда в нее активно внедряются фигуры месопотамских мифов, таких, как Набу. В это время многое было уже непонятно, и тем более этого не смог понять христианин Псевдо–Мелитон.
Борьба Бела со змеем
Могущественным врагом Бела был страшный змей. И когда Бел ехал на своей священной колеснице, змей напал на него. Завязалась страшная битва. Все боги со страхом смотрели на это сражение. Но в конце концов Бел все же поразил змея своей стрелой, и тот пал бездыханным. Боги, присутствовавшие при этом, радостно приветствовали Бела и признали его своим господином [574] .
574
Приведенный рассказ является очень гипотетической реконструкцией пальмирского мифа. Пальмирская мифология, к сожалению, практически неизвестна. Никаких местных повествований до нас не дошло. Греческие и римские авторы, по–видимому, мифами Пальмиры не интересовались, а в самой Пальмире не было писателя, который хотел бы познакомить греческого или римского читателя со сказаниями родного города. Пальмирские храмы и гробницы украшались рельефами, но фигуры, там изображенные, почти всегда статичны и не передают рассказа о действиях богов. Одним из немногих исключений является рельеф с изображением битвы бога со змееподобным чудовищем в присутствии других богов. Поскольку этот рельеф украшает храм Бела, можно полагать, что и изображен на нем один из подвигов именно этого бога. Борьба со змеем является одним из почти обязательных эпизодов мифологии различных народов. С чудовищным змеем Латану сражался угаритский Балу, с Левиафаном — израильский Йахве, с Тиамат — вавилонский Мардук. Каждый раз сражающимся и побеждающим был бог, особенно почитаемый данным человеческим сообществом. И это тоже — аргумент в пользу изображения
КУЛЬТ
Обязательной составной частью любой религии является культ, то есть совокупность предусмотренных традицией, регулярно повторяющихся действий, имеющих целью расположить сверхъестественные силы к оказанию желательного влияния на физическую (при–родную) и социальную (общественную) реальность, от которой зависит существование людей и общества, а также на посмертную судьбу человеческой души. Развитый культ нуждается в целом наборе самых разнообразных предметов, называемых культовыми, поскольку они применяются в культе как его непосредственные объекты (культовые изображения, реликвии и т. д.), орудия или средства оформления. Как правило, культ нуждается и в специальных культовых постройках — храмах, часовнях, погребальных и поминальных сооружениях.
Культ, равно как культовые предметы и культовые сооружения, был чрезвычайно важной составной частью жизни древних народов, и в этом смысле народы Восточного Средиземноморья не составляли исключения. Поэтому далее мы будем говорить о культе угаритян, финикийцев и сирийцев, его участниках и материальных средствах.
Угаритский культ
В Угарите, как и в других регионах Передней Азии, главными местами культа были святилища, причем двух видов. В городе (в самом Угарите и других поселениях его царства) это были преимущественно храмы. Вне городов места религиозного культа часто располагались на горах или других возвышенностях, чем-либо в глазах местных жителей замечательных. В Библии такие святилища называются «высотами».
В Угарите еще в самом начале раскопок были обнаружены два храма. Тут же найдены посвятительные столбы, и по имеющимся на них надписям удалось выяснить, каким богам эти храмы посвящены. Один из них оказался храмом Балу, а другой — его отца Дагану.
Храмы Балу и Дагану находились на самой вершине холма, на котором располагался Угарит. Они были видны издалека, и не только со всех концов города, но и с моря, служа, таким образом, своего рода маяками и ориентирами для моряков, плывущих в Угарит. Балу и Дагану считались, видимо, главными богами в Угарите, и их храмы занимали поэтому центральное место.
Располагались они недалеко друг от друга, и оба были ориентированы с севера на юг.
Высокий постамент храма Балу еще больше поднимал все здание над городом. Храм состоял из прямоугольной постройки (собственно храма), которая воспринималась в некотором смысле жилищем бога, и примыкающего к ней вестибюля. В углу храмового здания находилось небольшое помещение, точное назначение которого пока неясно, но очень вероятно, что это было нечто вроде Святая Святых, то есть место, где, как считалось, пребывает само божество. Здание храма было довольно высоким, с плоской крышей, похожей на террасу. На крышу вела мощная лестница, по которой поднимался жрец, чтобы наверху возносить молитвы богу. В плане храм имел размеры около 18 на 22 метра и поднимался на высоту примерно 18 или даже 20 метров. Это придавало ему вид башни, возвышающейся над городом.
Перед храмом располагался обширный двор, и из него в вестибюль вела большая монументальная лестница. Во дворе перед храмом находился алтарь, на котором приносили жертвы богу. Поскольку сам храм считался в первую очередь жилищем божества, то доступ в него имели обычно только жрецы и другие храмовые служители. А различные религиозные церемонии с участием рядовых верующих разворачивались во дворе. И двор, и сам храм были огорожены мощной каменной стеной, отделяющей священное пространство от остального города. Все это пространство было вытянуто с севера на юг, но вход во двор из города располагался с западной стороны. К этому входу вела особая дорога, по которой в праздничные дни двигались пышные религиозные процессии. К стенам, окружавшим храм и двор, примыкали небольшие помещения — в них жили жрецы.
Храм Дагану занимал еще более высокую точку холма, поднимавшуюся на 20 метров над окружающей местностью, да и сам он высился приблизительно на столько же. Так что он воспринимался как много более высокий, чем соседний храм, посвященный его сыну. Располагался он на одной оси со входом в порт, а значит, его было видно с моря издалека. Построен был этот храм по тому же плану, что и храм Балу, — собственно храм с вестибюлем и большой двор перед ним, обнесенные мощной стеной. Вокруг храма Дагану тоже находилось множество небольших помещений, непосредственно с храмом не связанных и служивших, видимо, жилищами.
К западу от храма Дагану располагалось здание со двором в центре. С севера во двор вели широкие ворота, в крыльях здания, окружавших двор с остальных сторон, размещались обширные комнаты. В них-то археологи и нашли множество глиняных табличек с различными мифологическими текстами, а также с упражнениями, дву- и даже трехъязычными словарями и т. п. Видимо, здесь располагались храмовая школа, в которой готовили писцов и представителей других профессий, требовавших образованности, и своеобразная библиотека, где хранились священные тексты, читавшиеся жрецами перед публикой во время празднеств. Там же, вероятно, жил и верховный жрец.
Храмы Балу и Дагану были, однако, не единственными святилищами в самом городе. Недалеко от царского дворца найден еще один храм — по–видимому, «придворный». Он состоял из ряда помещений и по всем признакам имел плоскую крышу для вознесения молитв богу. Видимо, угаритяне считали, что оттуда, с высоты храма, поднимающегося над крышами обычных зданий, молитвы легче достигнут ушей божества. Возможно, эти молитвы возносил богам (или какому-то божеству, имя которого нам неизвестно) не жрец, а сам царь, как это делал известный нам Карату.