Мифы темных закоулков
Шрифт:
– Всё нормально. Сейчас как раз собиралась прыгнуть в окно, проверить способности к левитации. Если завтра не подойду к телефону - ищи на Тишинке, третья могила на второй аллее. Только чеснок прихватить не забудь, а то мало ли что.
– Тина, ты серьёзно? Лучше попробуй сначала в квартире и при мне. Я сейчас приеду. Или вообще не надо, а?
– Ладно, оставь, я глупо пошутила. Чеснок пока можешь не надевать. И приезжать не стоит, ничего я над собой совершать не намерена, ясно? И жизнь моя мне нравится, и дела мои со вчерашнего дня нисколько не изменились. И ещё я жду важного звонка, поэтому даю отбой.
–
– Счастливо.
Дурачок. А всё-таки приятно, что он звонит. Единственный, кто у неё остался из прошлого. Подумать только, если бы мама в своё время не убедила её поступить в гораздо более практичную и перспективную Академию Колдовства, то училась бы Кристи в Университете Добрых Волшебников, куда с самого начала собиралась. А там такая душевная расслабуха и розовый сироп, что, пожалуй, сейчас она давно была бы замужем за Аркашей в его однокомнатной с матерью на Куличках. И оказалась бы сама дурочкой. Кто ж в здравом уме за таких выходит? И думать не смей. Так и не думаю. Вот Герман, например, три раза уже подкатывался. С прозрачными намерениями. Ну, намерения намерениями, а если действовать умеючи... Красавец, магистр, правая рука шефа. Или самого Пересветыча у семьи отбить? А то пора уже судьбу устраивать, все говорят. Или всё-таки Вельзевул Соломонович? Не спать с ним, а выйти замуж. А жить с Германом. Или ещё как-то. Да ладно, какие наши годы. Найдём кого-нибудь. Или приворожим.
В квартире наверху раненым бизоном взревел музыкальный центр, и Кристина привычным движением брови пережгла соседям пробки. Читать расхотелось, и она отправилась в ванную.
Через десять минут Кристи уже сладко спала. Ей опять снилась лягушка-принцесса.
ЧУДИЩЕ МЕФОДИЯ
Я оглянулся - и, конечно же, увидел чёрный хвост, ускользающий за угол.
– Мефодий! Вы меня вообще-то слушаете?
– Да-да, Танечка, конечно, - поспешно сказал я.
– А вот и нет, иначе ни за что не назвали бы меня Танечкой.
Ох, действительно, надо же было так оскандалиться!
– Извините, Таня, я, право, случайно...
– Опять эти архаичные обороты? Вы как будто изо всех сил стараетесь соответствовать своему старинному имени. В наше время всё это уже не забавляет, подобное просто смешно, увы. Где бродят ваши мысли, Мефодий?
Расскажите-ка, Мефодий, в двух словах историю своей жизни.
– Всё нормально, Таня, просто мне срочно нужно бежать, я совершенно забыл... да, забыл.
– И вы меня даже не проводите? Хорошенькое свидание у меня получилось. Ладно, не смущайтесь так, я пошутила.
– Что вы, у меня и в мыслях не было бросить вас здесь, я имел в виду, что уже пора...
Чёрт, опять получается не то!
– Ну, раз в а м надо спешить - пошли.
На обратном пути я несколько раз оглядывался - оно было здесь. Разумеется, мне не удавалось увидать его целиком: то лапу, то кончик морды, то опять же хвост - но оно сопровождало меня неотступно. Вот уже лет восемь, наверное. А точно я не знаю.
Порой мне представляется, что оно всегда было где-то рядом, хотя это, разумеется, полная чушь. Просто всю мою жизнь отравили невнятные страхи. Иногда они принимали
Естественно, это мешало мне занять сколько-нибудь достойное положение в стае, обычно именуемой специалистами подростковым коллективом. Однако становиться чьим-либо рабом или шутом я также не захотел и потому сам себе назначил участь отщепенца. На мне тренировали остроумие и кулаки, девушки обходили меня по максимально удалённой кривой, чтобы, не дай бог, не показаться какому-нибудь Фернанделю районного разлива подружкой Мефодия.
Кстати, об имени. Папа с мамой, конечно, тоже постарались обеспечить отпрыску достойное существование. Из придуманных обществом прозвищ не было ни одного цензурного, а мои попытки хотя бы в институте внедрить кличку Мефисто вызывали в массах в лучшем случае жалость. Это у хороших людей.
Однако к тому времени я уже обнаружил е г о. Думаю, оно специально продемонстрировало себя, когда за год до окончания школы нашу параллель загнали в деревню помочь загибавшемуся колхозу сгноить картошку. После трудового дня народ устроился в стогу с гитарами, а я, как обычно, отдельно, облокотившись о забытый чуть в стороне сноп и от нечего делать рассматривая редкую ивовую рощицу. И тут мне почудилось движение на опушке. Нечто тёмное, мохнатое, чуть меньше и много стремительнее медведя, мелькало в просветах меж кустами. Его перемещения были столь быстры, что порой создавалось впечатление смазанности, как на спортивных фотографиях. Я никого, по обыкновению, не позвал. Впрочем, позже мне пришлось убедиться, что Чудище, как я наименовал его, никто, кроме меня, увидеть не может. Это только мой монстр. Персональный.
Ох, и надоел же он мне за последующие годы! Ему как-то удавалось проникнуть в самые неожиданные места и испортить лучшие моменты моей и без того не слишком богатой радостями жизни. При этом оно вовсе не было бесплотным, я видел следы, клочья шерсти и даже, по-моему, кал. Конечно, я замечал его только тогда, когда оно само этого желало. Мысль о том, что Чудище затаилось где-то и скалится в такт своим поганеньким мыслишкам, лишало меня уютного уединения и отнимало последние остатки уверенности в себе. Какая там карьера! Какие девушки! У меня никогда и ни в чём не было серьёзных намерений. Оставьте, господа, с вашими глупостями, меня в любой момент может сожрать монстр.
Человек привыкает ко всему, и я смирился с жадным дыханием за спиной, но порой встречается кто-то вроде Танечки, и вновь становится больно и обидно. За что мне такая жизнь? И, кстати, зачем?! Однако я не точу бритву и не пытаюсь закупить лошадиную дозу снотворного, не решаюсь перевести отношения с Таней на новый уровень и не решаюсь отпустить её. Я трус.
Но даже у боязливого человека случаются пароксизмы отваги. Где-то на середине дороги от Таниного к собственному дому я вдруг ощутил, что завод кончился. Сегодня ситуация должна разрешиться. Иначе... Иначе я и далее буду существовать по-прежнему, а я больше не могу. Устал.