Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.
Шрифт:
После уроков приходим к Кудашеву. Шолохов сидит за столом, тихо потягивая дымок табака из темной небольшой трубки. Здороваемся, шутим. На столе – стопка бумаги.
– Привез рукопись, не знаю, куда предложить, посоветуйте, – говорит Шолохов.
Полистали рукопись, посмотрели бегло. Знакомый четкий почерк Шолохова. Это был «Тихий Дон» – первая часть романа.
Посоветовали:
– Пускай сперва почитает Миша Платошкин6.
Застенчивый Платошкин в расстегнутом меховом полушубке краснеет, жмется к стене, мигает большими белыми веками серых глаз. К тому времени Платошкин напечатал повесть «Новобытное», роман «В дороге» – о рабочей молодежи, о комсомольцах начала 20-х годов. Критикой были встречены обе одобрительно. К тому же Серафимович неплохо отозвался о прозаических произведениях Михаила Платошкина и помог их напечатать.
Шолохов смотрит на Платошкина весело, рад, что рукопись будет прочитана. И ее судьба в какой-то мере решится.
Несколько дней проходит, встречаемся с Платошкиным на рабфаке, спрашиваем:
– Прочитал Шолохова?
– Прочитал.
– Ну, как по-твоему?
Платошкин отвечает, слегка заикаясь:
– Да так… Не знаю. Вечером у Кудашева поговорим!
В тот же вечер Платошкин, стеснительный до крайности, вытащил из своего портфеля рукопись. Положил на стол и невнятно заговорил, что трудно было понять:
– Прочитал, о понимаете… Не знаю, что и сказать. Какая-то жизнь для меня непонятная… Казаки… Сазанов ловят… Аксинья с коромыслом на берегу Дона. Что-то не так, я на заводе работал, про то и пишу… а тут не пойму, что-то не пойму!
Шолохов курит трубку, морщится.
Но остальные ободрили его:
– Вот что. Отнеси рукопись в толстый журнал.
В то время издавались в Москве «Молодая гвардия», «Новый мир», «Октябрь» и «Красная новь».
Посоветовали предложить рукопись «Октябрю», и Шолохов отнес туда первую часть «Тихого Дона».
Проходит неделя-другая. Вечером мы частенько бываем у Кудашева, пьем чай с сухарями, обсуждаем стихи и рассказы, напечатанные в последних номерах московских журналов. Однажды является
Шолохов раздраженный – сам не в себе. Шинель и шапку вешает на гвоздик в уголке, а портфель бросает на подоконник.
Просим:
– Да ты расскажи, что случилось?
– Сказали, что романа не получилось? Можно напечатать только отдельные главы…
– А ты покажи свою рукопись Серафимовичу, – заговорили молодогвардейцы. – Помнишь, как он тебя хвалил на «Молодой гвардии»? Да он и предисловие написал к «Донским рассказам».
Шолохов повеселел.
– В самом деле, не снести ли роман. Будь что будет! – решает он.
Днями Шолохов бывает в редакциях, предлагает свои небольшие рассказы, а вечерами он в библиотеках – читает.
Недели через две мы снова у Кудашева, пришли навестить Шолохова, узнать новости. Вечер. Электрическая лампочка над столом еле-еле светит. Узнаем, что Шолохов сдал рассказ Александру Константиновичу Воронскому в «Прожектор», что принят новый рассказ «Журналом крестьянской молодежи». Все как будто бы хорошо. А роман не дает покоя. Как встретит Серафимович, что скажет?
В коридоре раздается телефонный звонок. Сестра Кудашева стучится в дверь:
– К телефону Шолохова!
– Кому он понадобился, зачем? Никто никогда не вызывал его к телефону, – говорит Кудашев.
Через несколько минут из коридора вбегает Шолохов. Скуластое молодое лицо взволнованно. Наскоро набрасывает на себя шинель, шапку:
– Бегу, ребята, бегу! Серафимович зовет… немедленно!
Мы остались втроем: я, Кудашев, Долин. Нам надо бы учить уроки. Раскрываем учебники, а хитроумная алгебра не идет на ум. Говорим о Шолохове, что ему скажет Серафимович?
– Он упрямый, – замечает между прочим Кудашев. – Ежели что не так, на вокзал отправится, укатит на Дон. С Шолоховым все возможно, такой характер!
Вернулся Шолохов часа через два. Вешает шинель и шапку на гвоздик. Говорит, едва отдышавшись:
– Роман будет напечатан и знаете где?
Глядим на него озабоченно и взволнованно.
– В «Октябре»! Серафимович сказал, что «Тихий Дон» сдан в набор.
В феврале вышел первый номер журнала «Октябрь» за 1928 год.
– «Тихий Дон»… роман о донском казачестве! – кричали на улицах продавцы газет и журналов…
Через восемь месяцев после напечатания первой части романа мы в рабфаке в перемену узнали от Кудашева:
– Сегодня приедет Шолохов, приходите.
После уроков шагает в проезд Художественного театра. Вечереет. Шумно на улицах. Публика толпится у театра за билетами на какой-то новый спектакль.
Увидали Шолохова около дверей подъезда при входе в дом, где живет Василий Кудашев. А рядом с ним выше его на полголовы горбоносый парень в черной суконной тужурке.
Спрашиваю Шолохова потихоньку:
– Кто это? Не с него ли ты писал Григория Мелехова?
– Нет, – отвечает Шолохов. – Просто родственник. Я взял его с собой, он ни разу Москву не видел!
Поскрипывая новыми сапогами, Шолохов поднимается на третий этаж. В комнате у Кудашева недолго были.
– Ну, ребята, роман печатается! – сказал Шолохов, закуривая трубку около стола, на котором год назад лежала рукопись «Тихого Дона». – Теперь, может, следовало бы отметить это…
Однажды Михаил Александрович подарил свой портрет. На обратной стороне надпись: «Светозарову В. Больно уж ты, Витя, хорошо смеешься. А посему на тебе «сурьезную физиономию».
Этот портрет и сейчас хранится у меня.
…На днях общественность страны отмечала 60 лет Михаила Александровича Шолохова.
Годы прошли, как в сказке… Большие, трудные годы. Много их было, и все разные. Но какие бы ни были они, какая бы вьюга ни приходила в мой дом, в мою большую семью, я остаюсь верен своей молодости. А молодость моя – Москва, молодогвардейцы, Покровка-3 и, уж конечно, Шолохов.
13 октября 1927 года: «…У меня сейчас живет Шолохов. Он написал очень значительную вещь2. Рассказ закончил3. Говорят, рассказ не плохой. Но никуда еще не давал. Хочу дать в «Новый мир». Хотя, кажется, там напечататься очень трудно.