Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Шрифт:
Дж. Пилкингтон подчеркнул, что, при всей исключительности таланта Шолохова и Фолкнера, они являются неотъемлемой частью мирового литературного процесса своего времени. Докладчик нашел много общего у Фолкнера с его соотечественниками и современниками – Ш. Андерсоном, Т. Драйзером, С. Льюисом, Э. Хемингуэем, С. Фицджеральдом, Т. Вулфом. Подобно Драйзеру и Льюису, Фолкнер критиковал социальные институты США; подобно Хемингуэю, изображал представителей «потерянного поколения»; подобно Андерсону, показывал распад человеческих связей и отчуждение человека от природы. Таким образом, творчество Фолкнера вписалось в контекст национальной литературы 20-х годов, представителям которой в целом был присущ «мрачный взгляд» на действительность. «Первая мировая война, – сказал Пилкингтон, – оторвала этих писателей от традиционных ценностей и целей и существенно изменила их нравственные принципы, религиозные убеждения и политические идеалы. Аналогичное чувство оторванности испытали и шолоховские герои в «Тихом Доне». Они же, в свою очередь, отражали настроения не только донских казаков, но и тысяч людей, живших в переломный период русской истории. Иными словами, – подытожил докладчик, – Шолохов, как и Фолкнер, создавал одновременно и региональную, и национальную литературу».
Однако, освещая общие проблемы эпохи, Шолохов и Фолкнер подходили к ним с различных идейных позиций. На это обратил внимание аудитории Я.Н. Засурский, показавший в своем выступлении, как категории гуманизма, народности и эпичности получают различную трактовку и художественное воплощение в зависимости от мировоззрения писателей. Гуманизм Шолохова, писавшего во время величайших социальных катаклизмов и коренных преобразований, обладает особыми чертами «революционного» гуманизма, тогда как гуманизм Фолкнера определяется принятым понятием гуманизма «абстрактного». Разное понимание глобальных вопросов современности определило и несхожесть эпического начала у этих художников, склонных к масштабности мышления.
В конкретных исторических событиях Шолохов видит непримиримую борьбу нового со старым, демонстрируя широту осмысления революционных процессов. У Фолкнера, не имевшего определенных социальных критериев, Вторая мировая война или война в Испании часто служат лишь фоном романного действия, а обращение к прошлому американского Юга, при всей глубине писательского историзма, прежде всего подчинено размышлениям о гибели традиционного южного уклада. По-разному проявляется в творчестве писателей и народность, которая у Шолохова лежит в основе его мироощущения и присутствует на всех уровнях произведений, а у Фолкнера связана, главным образом, с изображением «бедных белых» и черных американцев и с идеей единства всего населения Юга. Среди отличительных черт обоих авторов Я.Н. Засурский выделил также сочетание оптимистического и трагического взгляда на современную жизнь. Шолохов, отражавший в своих книгах страшные события и сложные судьбы, стал создателем «оптимистической трагедии». Оптимизм Фолкнера, верившего в силу человеческого духа, имел глубоко трагическую окраску, но никогда не переходил в пессимизм. И поэтому творчество и русского, и американского писателя можно назвать жизнеутверждающим.
Многие докладчики увидели значительные различия у Шолохова и Фолкнера в трактовке истории. Как исторических романистов проанализировал этих художников в своем докладе «Непреходящая слава» Дж. Пилкингтон. По его мнению, «Тихий Дон» в большей мере соответствует традиционному определению исторического романа, чем книги Фолкнера, так как в нем изображены подлинные исторические события и наряду с вымышленными персонажами действуют лица исторические. Романы же Фолкнера могут быть отнесены к историческим лишь с большими оговорками. В них показаны далекие эпохи, но рассказчики всегда живут в настоящем и лишь вспоминают о прошлом, интерпретируя его с той или иной точки зрения. Индивидуальные версии событий интересуют автора гораздо больше, чем историческая точность и достоверность, в чем его коренное отличие от Шолохова, стремившегося к документальной правде. Это, оговаривает докладчик, не означает, что Шолохов недооценивал роли вымысла в собственных произведениях. Создавая такие образы, как Григорий Мелехов, он достиг отсутствующего у Фолкнера «слияния личной и общественной жизни». Именно талантливое изображение человеческих характеров, через которые преломляются исторические события, Пилкингтон считает самым ценным в творчестве обоих писателей, обеспечивающим им «непреходящую славу».
Э.Ф. Володин в докладе «Соприкосновение миров» также отметил различия в принципах художественного отображения реальности у Шолохова и Фолкнера. Однако, с его точки зрения, главное – это то, что объединяет писателей как выразителей определенных черт национальной жизни и характера. На этом уровне различия плодотворны, поскольку отражают действительное своеобразие нации, жизнеспособной до тех пор, пока это своеобразие существует и воспроизводится. «Более того, – сказал докладчик, – историческая жизнь нации определяется именно наличием ее творческой индивидуальности, через которую только и происходит единение человечества». Но абсолютизация неповторимости национальной жизни опасна. Она может породить идею замкнутости исторических судеб и культур разных народов и чревата шовинистическими и националистическими настроениями. Важны поиски общих закономерностей развития человечества и хода исторического процесса.
Э.Ф. Володин разграничивает собственно народную жизнь и народную духовность, выражающуюся в культуре, и представление об этой жизни и духовности, присущее художнику. Ценность наследия писателя исследователь измеряет соответствием его художественного мира миру народному и с этими мерками подходит к творчеству Фолкнера и Шолохова. В описании вымышленного округа Йокнапатофа Фолкнер воссоздал все этапы существования американского Юга. Мифологический период, относящийся к внеисторическому бытию индейского племени, и героический, когда были основаны плантаторские аристократические роды, отражены слабо. Главное внимание писателя обращено на историческую эпоху формирования новой нации. Все произведения Фолкнера написаны с позиций историзма, хотя картины прошлого часто воспроизводятся с помощью его мифологизации. Фолкнера можно назвать воспитателем исторического сознания, уловившим формирующийся историзм национального мышления, «который только и делает нацию явлением всемирной истории, выражает национальную историческую судьбу как ипостась истории человечества. Фолкнер, – продолжил докладчик, – из национальной народной стихии вывел исторический способ изображения жизни, следовательно, оказался писателем, поднявшимся до национального понимания источников, смысла и цели исторической жизни».
По мнению Володина, и у Шолохова, и у Фолкнера историзм определяет саму суть творчества и лежит в основе метода изображения народной жизни. Герои фолкнеровской йокнапатофской трилогии – фермеры, укоренившиеся на земле, положившие начало истории Америки, составляющие основу нации, являющиеся носителями народной морали, на основе которой существуют люди как индивидуумы и как члены социальной и национальной общности. Это сделанное американским художником открытие духовного центра, объединяющего нацию, также сближает его мир с шолоховским. Обоим писателям свойствен народный взгляд на действительность и утверждение народных принципов бытия, «в котором праведность труда имеет абсолютную ценность и сама порождает нравственность жизни».
«Прошлое и земля, труд и жизнь на земле как точки опоры и отсчета объединяют мировоззрение двух писателей, так же как общая цель – борьба за жизнь, в которой может состояться человеческая личность» – таков вывод и доклада Т.Н. Денисовой «Человек и история в мире Фолкнера и Шолохова». В этом выступлении было убедительно показано, что при всем различии подхода художников к историческому процессу они помогают понять место человеческой личности в истории. Денисова еще раз подчеркнула эпический масштаб произведений писателей, осмыслявших судьбы своей родины и народа. Из суммы всех книг Фолкнера можно узнать реальную историю американского Юга от времен его заселения до середины текущего столетия. Но проза Фолкнера– это также рассказ о болях и радостях, потерях и находках человека XX века, о его напряженном стремлении выжить и сохранить человечность в противоречивой, трагической реальности. Юг для писателя – действующая модель всего мира и истории. Его идеал – гармония между человеком, обществом и природой, усматриваемая им в патриархальном прошлом, где личность еще не была отчуждена от социума. «Человек как единое целое, человек как сумма и органическое порождение и продолжение своего прошлого, а история как нечто единое, бесконечно повторяющееся, движущееся некими концентрическими кругами, – вот приблизительно картина мира, как она видится Фолкнеру».
Особая точка зрения была у Фолкнера и на народ, который он резко отмежевывает от толпы – безликой, бесплодной, подверженной стихии разрушения, существующей вне времени и вне истории. В толпу попадает лишь тот, кто лишен индивидуальности, корней, традиции. Народ же состоит из личностей, ему присуще чувство гражданственности, патриотизма, он близок к природе, что является условием его морального здоровья. «Страстно ратуя за человеческую индивидуальность, – отметил докладчик, – Фолкнер столь же страстно утверждает, что она невозможна без осознания истории, без кровных связей со своей землей, с ее прошлым».
В фолкнеровском подходе к изображению человека Денисова видит несомненную близость к Шолохову. Шолохов, подобно Фолкнеру, показывал жизнь своего региона как нечто цельное и в то же время сосредоточивался на судьбе отдельной личности, писал о конкретном, исторически обусловленном человеке и одновременно о человеке как таковом. Шолоховская эпопея представляет собой энциклопедию казачества эпохи революции, историческое повествование о приходе Дона к Советской власти. Но события исторические для героев – события не внешние, а внутренние. Герои – и участники, и творцы истории, а потому все, что происходит с народом, отражается в их личной судьбе. Мир Шолохова – это мир в разломе, но он его понял и принял как необходимый этап в единой истории человечества. Жизнь – становящаяся, строящаяся, драматическая – устремлена у Шолохова в будущее, однако, как и у Фолкнера, она опирается на прошлое, на историю, имеет крепкие народные корни. При этом, отмечает Денисова, категории прошлого и будущего выявляют не только сходство, но и важнейшее различие в мировоззрении Фолкнера и Шолохова. Американский писатель защищает и отстаивает устоявшийся уклад своего региона, будущего как качественного скачка у него вообще не существует. Шолохов стоит на иных позициях: он не отрицает полностью казачьего мира, уважая традиционные доблести и добродетели, но его взгляд направлен вперед. «Шолохову присуще стремление постигнуть сущность человека в великих социальных сдвигах, Фолкнеру – познать его место в потоке истории; шолоховские герои пишут историю, фолкнеровские – в нее вписаны». Для Шолохова социальная революция становится критерием оценки героев и их поведения, создает перспективу движения и прогресса, стимулирует развитие личности, что недоступно героям Фолкнера. Но это ни в коей мере не означает, заключает докладчик, что шолоховская эпопея выше фолкнеровского эпоса. Речь здесь идет о художниках разных общественных систем, культур и разных творческих индивидуальностей.