Мика
Шрифт:
– Ты не шутишь.
Он кивнул.
Кого другого я бы заподозрила в бахвальстве, но Мика не бахвалился. Тут у меня возникла мысль – осенила, можно сказать.
– Бекки говорила, что ты делаешь ей больно, потому что ты такой большой, а потом бывали девушки, которые даже пытаться не хотели. Да, это должно было запасть в душу.
– С женщинами это либо очень большой плюс, либо очень большой минус. Но почти все они, даже те, кто говорил "да", не хотели стандартной диеты. Я был вроде новинки. – В голосе его звучала печаль, как раньше звучала злость. – Бекки заставляла меня чувствовать себя чудовищем из-за того, что мне хочется сделать ей больно... хочется быть в ней... что мне хочется секса так, что ей из-за этого больно. Почти все женщины, с которыми я потом встречался, внушали мне то же чувство – или такое, будто у меня на боку кнопки, а внутри батарейка, как у игрушки из секс-шопа. Только пружину накрутить.
Я снова удивилась.
– Поверь мне, Анита, среди девушек не меньше подонков, чем среди парней. Только если девушка тебя трактует как объект для секса, это ничего, потому что ты ведь мужик и тебе все равно одно только и надо, да?
– Старый-старый двойной стандарт, – сказала я.
Он кивнул и потрепал меня по плечу:
– Так было до тебя.
Я на секунду задумалась:
– Погоди-ка. Откуда ты знал, что у меня не будет проблем с твоим... гм... размером?
– Ты же знаешь, что оборотни любят разгуливать голыми, разве что ты заставляешь нас одеться.
Я улыбнулась:
– Ну, не все вы, ребята, законченные нудисты... но да, знаю.
– Во-первых, я видел Ричарда голым и знал, что он был твоим любовником. Он тоже не маленький. – Я постаралась не покраснеть. – Во-вторых, ты видела меня голым и не отреагировала отрицательно.
– Значит, ты видел одного бывшего любовника, и он был ничего себе. И я тебе не велела быть поосторожнее, когда ты обратил на себя мое внимание. Значит, могло получиться.
– В этом роде, – улыбнулся он.
– А откуда ты знал, что я рассталась с Ричардом не потому, что не могла совладать с его мужским достоинством?
– Я спросил.
Наверное, вид у меня был такой же пораженный, как и я сама.
Он засмеялся:
– Я не спрашивал Ричарда. Я поспрошал у народа и выяснил, что он считал тебя слишком кровожадной и что ему не нравилась твоя работа на полицию. Мне это не мешало.
– И ты решил испытать удачу.
Он кивнул:
– И после первого нашего раза я знал, что сделаю все что угодно, стану кем тебе угодно, лишь бы остаться в твоей жизни.
– Ты это говорил. Это первое, что ты мне сказал сразу после секса. Что ты – мой Нимир-Радж, а я – твоя Нимир-Ра, и что ты сделаешь все, все, что мне нужно, чтобы остаться в моей жизни.
– Я говорил всерьез.
– Знаю. – Я провела пальцем по его щеке. – Должна признаться, я не сразу поняла, что ты говорил всерьез. Что ты сделаешь все, что мне будет нужно, и сам будешь тем, кто мне нужен. А что, если бы я попросила о чем-нибудь ужасном, Мика? Чтобы ты тогда сделал?
– Ты никого ни о чем ужасном не попросишь.
– Но тогда ты меня едва знал.
– Было такое чувство.
Я всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, откуда идет такая уверенность. Лицо его стало снова спокойным, но не пустым. Спокойное лицо, говорящее о счастье.
– Я бы никогда не смогла так поверить чужому.
– Мы никогда не были чужими, Анита. С первого прикосновения мы уже ими не были. Наши тела знали друг друга.
Я посмотрела на него сурово, но он только засмеялся.
– Скажи, что я не прав. Скажи, что у тебя не было такого же чувства.
Я открыла рот, закрыла снова и наконец сказала:
– Ну так что? Не с первого взгляда любовь, а с первого траха?
Лицо, обращенное ко мне, было очень серьезно.
– Не надо, Анита. Не смейся над этим.
Я опустила глаза, целомудренно сидя у него на коленях, а потом даже отвернулась.
– Да, я это чувствовала, эту тягу к твоему телу, с первого нашего прикосновения. Это как... меня воспитывали в таких понятиях, что секс – это плохо, грязно. И то, что ты так легко прошел все мои зашиты, меня как-то смущает.
Он обнял меня и подвинул выше по собственным ногам, так что я ощутила, насколько он рад моему присутствию. От самого ощущения этой твердости, прижатой к моему бедру, у меня перехватило дыхание.
– Никогда не смущайся реакцией собственного тела, Анита. Это дар.
Он просунул руку мне под колени и встал, держа меня на руках.
– Я сама могу идти, – сказала я.
– Мне хочется нести тебя.
Я совсем уже было сказала, чтобы он меня поставил, но передумала.
– И куда же ты меня несешь?
– На кровать.
Я попыталась не улыбнуться, но проиграла эту битву.
– Зачем?
Хотя я хорошо знала зачем.
– Чтобы у нас был секс, много-много секса, а когда его будет столько, сколько мы сможем выдержать, ты уберешь щиты и напитаешь ardeur прямо сейчас, пораньше, чтобы он не попытался возникнуть, когда мы будем в окружении агентов ФБР.
И он понес меня к кровати. Легко, плавно, хотя вряд ли между нами была разница хоть в двадцать фунтов веса.
Я сказала только одну вещь, которая пришла на ум:
– Умеешь девушку уговорить.
Он усмехнулся мне:
– Ну, я мог бы сказать, что собираюсь тебя трахать, пока ты не отключишься, но ты бы могла счесть это за бахвальство.
– Я никогда во время секса не отключалась, – сказала я.
– Должен же быть когда-нибудь первый раз, – возразил он.
И мы уже были возле кровати.
– На словах-то все вы герои, – сказала я.
Он бросил меня на кровать. Бросил внезапно и далеко, так что я по-девчачьи пискнула, упав на матрац. Пульс вдруг застучал у меня в глотке. Мика уже развязал галстук и расстегивал рубашку.