Мика
Шрифт:
9
Филадельфия – красивый город, по крайней мере та малость, что я видела. Пока что программа визита исчерпывалась аэропортом, номером отеля и дозой потрясающего секса, а это могло бы быть где угодно. Кладбище напомнило мне, что город находился в одной из первых тринадцати колоний: старым оно было, это кладбище. Оно дышало старостью – и старостью своих мертвецов. Дыхание это я ощутила всей кожей, как только мы вышли из машины Фокса. Когда-то такие старые кладбища были для меня мирными. Слишком старыми, чтобы там водились призраки; может быть, только пара-тройка мест, где
Теоретически считается, что никто не в силах поднять мертвеца столь давнего без человеческой жертвы. У меня, наверное, рекорд по возрасту поднятого без человеческой жертвы мертвеца, но даже двухсот-с-чем-то-летние мертвецы мне уже не подвластны. Так почему же я последнее время ощущаю кожей шепот столь давних мертвецов?
Я поежилась, но не от холода начала ноября. На самом деле в кожаном жакете было даже слишком тепло.
Вдруг рядом со мной оказался Мика, помог мне снять жакет и шепнул:
– Ты как, нормально?
Я кивнула. Нормально и даже лучше. Стоять здесь, когда меня целует наполненная силой темнота, – это опьяняло. Как будто я кожей впивала магию прямо из воздуха. Что при некромантии не было возможным.
Мика спросил Фокса, можно ли положить жакет обратно в машину. Я не стала ждать ответа, я уже шла в темноту, рассеянно проводя пальцами по выщербленным верхушкам надгробий, между которыми шагала.
На старых кладбищах тесно. Земля там гладкая и утоптанная, но уже мало разницы между просто землей и могилой, так что получалось шаг по земле, шаг по могиле. Знаете старую поговорку: "Кто-то прошел по моей могиле?" Здесь получалось наоборот. Мне не было плохо, меня не трясло, я не боялась. С каждой новой могилой, по которой я проходила, мне становилось лучше, росла уверенность, шаг становился ровнее. Я брала энергию от каждого тела, мимо которого вела дорога, каким бы старым оно ни было. Я могла бы выпить силу всех мертвых подо мной и потом...
Что сделать?
Эта мысль заставила меня остановиться – в буквальном смысле. И чего я при этом не учла – это что Франклин идет за мной вплотную. Я даже не знала, что он здесь.
Он налетел на меня – или чуть не налетел. Ему пришлось схватить меня за руки, чтобы не врезаться в спину, и это напугало нас обоих. Он успел извиниться еще раньше, чем я обернулась к нему.
– Извините, я не знал, что вы... останавливаетесь.
Он явно был огорчен больше, чем следовало бы.
Я смотрела на него и думала, с чего бы он нервничал. А потом увидела его руки. Он водил ими по рукавам пальто, будто чего-то такого коснулся, что хочет теперь с них стереть. Он не хотел меня оскорбить, он вряд ли даже сам заметил, что делает. Я бы могла сделать то же самое, если бы случайно коснулась чьей-то чужой магии. Как будто идешь через метафизическую паутину; ее приходится смахивать.
Он ощущал – по крайней мере частично – ту силу, что я черпала из могил.
Может, я и спросила бы Франклина, зачем он скрывает свои парапсихические способности, но к нам подошли Мика и Фокс, а я не была уверена, что Франклин хотел бы проявления моей догадливости в столь большом обществе. Он сообщил ФБР о своих талантах? Я готова
И это объясняло, чем я ему так не понравилась. Если он скрывает, кто он такой, то ему не хочется оказаться в обществе человека, который мог бы похвалить его способности, в чем бы они ни состояли. Нет, если скрываешься, то тебе не нужна компания того, кто сам летает на той же метле.
– Проблемы? – спросил Фокс.
– Нет, никаких, – ответил Франклин чуть слишком торопливо.
Я просто покачала головой, все еще глядя на высокого агента.
Не думаю, что Фокс нам поверил, но выяснять он ничего не стал. Разговаривать мы не разговаривали, так что вариантов у него не было. Он глянул на нас обоих, потом сказал:
– Ну, раз никаких проблем, то нас уже ждут.
Я снова кивнула, а потом решила спросить:
– Могила Роуза – самая свежая на этом кладбище?
Фокс подумал и кивнул:
– Да, а что?
Я улыбнулась, сама зная, что улыбка вышла мечтательная, будто я слушаю музыку, которую ему не услышать.
– Просто хотела знать, что я ищу, – вот и все.
– Я вас могу отвести к могиле, маршал, вам нет нужды ее искать.
А я хотела искать. Хотела идти по кладбищу от надгробия к надгробию и сама ее найти.
Но Мика ответил за меня:
– Это было бы хорошо, Фокс. Ведите нас.
Я посмотрела на него, очень стараясь, чтобы взгляд был дружелюбным. Он в ответ посмотрел на меня предупреждающим взглядом – в темноте, среди деревьев, думаю, никто больше не рассмотрел выражение его лица. Но у нас у обоих ночное зрение лучше нормального, хотя вряд ли мои глаза сравнятся с кошачьими глазами Мики. Сейчас они были без очков, всем напоказ. Слишком темно было для темных очков, но вы бы удивились, узнав, сколько людей ничего странного в его глазах не замечают и даже при полном дневном свете не понимают, что это за глаза. Люди видят, что хотят видеть, если их не заставить увидеть как есть.
Я посмотрела в его глаза и увидела предупреждение, тревогу. Он спрашивал, действительно ли я в норме.
Правду сказать – и да, и нет. Я себя чувствовала приподнято, но это та приподнятость, которая может вмиг рухнуть. Только что хорошо, а в следующую секунду сила может что-нибудь выкинуть ненужное.
Сделав глубокий вдох, я постаралась сосредоточиться и заземлиться, как меня учили, но это умение я переняла у колдуньи-экстрасенса. Ее таланты состояли в пророчестве и эмпатии настолько тонкой, что она почти до телепатии доходила. Она мертвых не поднимала и не могла понять мой талант до конца.
Стянуть себя в середину собственного тела было приятно – я сразу почувствовала себя устойчивей, больше сама собой и меньше – опьяненной силой, но в тот момент, когда я попыталась заземлиться, отвести часть силы в землю, она вывернулась и пошла не в глубину, а наружу и прочь. Сила промчалась по земле так, что я ощутила могилы, все могилы, будто я стояла в середине огромного колеса, могилы стали кончиками его спиц, и я знала их все. Я не сбрасывала шиты, которые закрывают меня от мертвых, чтобы не беспокоили. Щитов просто не было.