Милая Лэина в логове Змея
Шрифт:
Дальше отступать было некуда, сзади меня в угловатом тёмном тупике стояла кровать, а выход из комнаты находился с противоположной стороны. Усмешка на лице Рагавурра сменилась оскалом, и, не желая испытывать судьбу, я ринулась вперёд, пытаясь оплыть его сбоку. Молниеносно и жёстко он схватил меня за талию, прижал спиной к глухой стенке и водой сковал мои руки.
Мягкий и пьянящий рык довольного своей добычей хищника прошёлся по моей шее, к которой он склонился, оценивающе осматривая новые владения. Лёгкое касание его клыков заставило сердце замереть – мне хотелось
Зубы скользнули к правому плечу. Одной рукой он сдёрнул с него ворот топа, а второй залез под топ снизу, нежно гладя меня по животу. Резкая боль – сквозь появившуюся на моём плече рану хлынула кровь, едва успевшая разойтись по воде – губы Рагавурра тут же плотно прижались к порезу. Я вскрикнула и попыталась вырвать руки, но вода сжала их ещё крепче.
Мысли, до этого вихрем проносившиеся в голове, растворились в странных, пугающих и одновременно будоражащих ощущениях. Мне хотелось и оттолкнуть его, и продлить этот миг. Что-то дикое и абсолютно непохожее на его обычное поведение было в каждом движении Рагавурра. Лёгкий стон удовольствия, сорвавшийся с его губ, пронзил меня, словно электричеством. Мне стало страшно, что на этом он не остановится.
Где-то глубоко внутри вспыхнул огонь, тепло растекалось по телу, браслеты Мэгирр, которые я снимала лишь изредка и только на ночь, начали нагреваться. Рагавурр коснулся бедром раскалённого железа, зарычал, но, как мне показалось, не от боли. Из-за нашей Связи моя Воля не могла его ранить.
Он взял мою правую руку и с блаженством провёл горячим браслетом себе по щеке, опустил его ниже по шее и прижал к груди. Моя ладонь легла поверх его сердца, и я почувствовала под ней бешеный стук. Он уже не владел собой.
Я резко согнула пальцы и полоснула когтями ему по груди в отчаянной попытке вернуть ему рассудок. Сначала он подался вперёд, прося продолжения, но чем глубже впивались мои когти, тем менее затуманенным становился его взгляд. Он несколько раз тряхнул головой, сфокусировался на моём лице и застыл.
От моего сбивчивого дыхания грудь часто поднималась и опускалась. Руки тряслись, а дошедший до меня сладкий вкус крови застывшего передо мной Оиилэ сводил с ума. И если бы Рагавурр в тот момент не совладал, наконец, с собой, только глубинам известно, к чему бы это привело.
Он немного отстранился, отпустил мои руки и усмехнулся.
– Необычное место… Как же сильно здесь пульсирует Воля Океана! Но ты этого не чувствуешь, милая Лэина. Пока… не чувствуешь.
Я выдохнула, как никогда радуясь появлению хладнокровного и насмешливого Рагавурра. С ним было привычнее и безопаснее, чем с тем диким и голодным хищником, вырвавшимся на свободу несколько минут назад.
Он осторожно подтолкнул меня в сторону кровати.
– Ночь выдалась бессонная и непростая, а следующая будет и того хуже, – он продолжал плыть к кровати вместе со мной. – Нам нужно отдохнуть, ламэлин.
Он смотрел на меня, дожидаясь, пока я лягу, а я продолжала колебаться. Сердцебиение по-прежнему никак не успокаивалось, а мой спутник, как выяснилось, в поселении хвостатых не до конца владел собой.
– Не будешь бояться и убегать, не станешь моей добычей, Лэина-ламэ, – сказал он, продолжая улыбаться. – Ну же, я знаю, ты смелая девочка.
Я кивнула и легла на противоположную от него сторону кровати, продолжая сверлить его взглядом, пока он снимал с себя рубашку, под которой скрывалась широкая мускулистая грудь и рельефный пресс. Позабыв обо всех опасениях, я заворожено наблюдала, как перекатывались его мышцы, пока он складывал рубашку в сундук и плыл к кровати. Он лёг с другого края, взмахнул рукой, и вода накрыла нас плотным покрывалом, сотканным из водорослей.
Убедившись, что в его планы не входило ничего, кроме сна, я вздохнула с облегчением и тоже прикрыла глаза. В полудрёме, поначалу даже, казалось, во сне, я почувствовала лёгкое прикосновение к щеке. Рагавурр нежно провёл по ней тыльной стороной ладони, затем пальцами очертил границу моих губ и скользнул рукой под покрывало.
Я испуганно открыла глаза.
– Не бойся, ламэлин. Просто я подумал, возможно, больше никогда не увижу такую Лэину, нежную и невинную. Позволь мне запомнить тебя такой, – прошептал он, касаясь моего лба своим.
Горечь хлынула на меня, словно прибойная волна на берег. Мне хотелось ударить его, закричать, призвать к ответу. Из-за него я оказалась неведомо где, среди диких существ и согласилась на обряд, способный изменить меня до неузнаваемости. И теперь, когда уже поздно было отступать, он сокрушался, что мог больше никогда не увидеть прежнюю Лэину?!
– Замолчи, – процедила я сквозь зубы и зажмурилась, чтобы больше не видеть этот странный взгляд, жадно изучавший моё лицо. – Невинной и нежной Лэины не стало в день, когда ты поставил ей эту грязную метку…
Он ничего не ответил, но убрал руку с моей талии и отодвинулся.
Второй раз сон ко мне шёл медленно, не торопясь, растягивая и смакуя моё ощущение неловкости и раздражения. Но спустя не знаю сколько минут веки, наконец, потяжелели, и я провалилась в тёмные глубины подсознания, где на этот не увидела ни единого сновидения.
Мы проснулись ближе к вечеру. Рагавурр выплыл из дома-ракушки ненадолго и вернулся с одним из хвостатых, несшим в руках длинную палку с нанизанной на неё разделанной рыбой. Несомненно, их образ жизни был не таким продвинутым, как наш, но и не походил на совершенно дикий.
После обеда мне захотелось немного прогуляться по поселению, название которого я до сих пор не знала и потому придумала самостоятельно – Аала Гиугин, Дикий город. Но у выхода из нашего дома-ракушки дежурила стража, моментально преградившая мне путь. Я, в отличие от Рагавурра, покидать это временное убежище не могла. Не желая ввязываться в конфликт, я вернулась назад и вместо прогулки выглянула в резное окно.
Город был наполовину пуст, но те хвостатые, что всё же остались, беззаботно болтали о чём-то, играли с детьми и не показывали никаких признаков занятости.