Милая Шарлотта
Шрифт:
Шарлотта молча приблизилась к нему и заглянула в его глаза - покрасневшие глаза пропитого пьяницы, лживого и скользкого. Она покачала головой почти в ужасе:
– Вы покрываете убийцу и говорите об этом мне так просто? Право, у вас нет ничего святого… - едва слышно сказала она.
– Это верно, мадам, святого во мне практически ничего уже и не осталось, но мерзавцем меня это не делает, поверьте. Когда-то был я набожным, да только - доля моя тяжкая - Господь забыл про меня уже очень давно, а я, соответственно, про него. Ежели Ад и в самом
Он еще раз вздохнул, да так тяжело, что у Шарлотты даже шевельнулось что-то вроде жалости к этому человеку. Но она быстро отогнала это чувство:
– Ежели вы закончили изливать мне душу, то извольте пойти прочь, - и, усмехнувшись, язвительно уточнила, - скажите только, отчего мсье де Руан так уверен, что я не выдам его тотчас солдатам. Да и вас заодно, раз вы его укрываете!
Тот, снова взглянув на нее с опаской, пожал плечами и произнес:
– Понятия не имею… Мсье де Руан сказал, что просто верит вам.
Поверенный в делах барона - мсье де Шамбаль - давно уже собрал всех желающих присутствовать при оглашении завещания, в каминном зале замка, поскольку гостиная была разнесена в пух и прах. Первым делом де Шамбаль выразил Шарлотте свои соболезнования, помог устроиться на почетном месте подле себя и потом только, откашлявшись, принялся читать.
Шарлотта же из-под ресниц окинула взглядом присутствующих: чуть дальше за ней стоял, облокотившись о каминную полку, мсье Госкар - отчего-то волнуясь и выглядя неспокойным, подле него устроилась в кресле герцогиня де Монтевиль, одетая в глухое черное платье, безучастно смотрела в сторону. В углу у самых дверей скоромно, если понятие скромности вообще знакомо этой женщине, сидела Жоржетта де Руан.
Герцог де Монтевиль отчего-то отсутствовал.
– Я, Максимильен Роже дю Седан, барон де Виньи, находясь в здравом уме и твердой памяти…
Шарлотта невольно вздрогнула, услышав имя мужа из уст мсье де Шамбаля. Она несколько отвлеклась, разглядывая других, но тотчас заставила себя собраться и проявить хоть какое-то уважение к покойному. Правда, это совершенно никуда не годится, что волю барона зачитывают в доме, где все еще прячется его убийца… если, разумеется, фон Дорн не солгал снова, и Шарль действительно в замке.
Хотя, чего уж там - конечно же, он солгал! Разве можно ожидать правды от такого негодяя. Наверняка он просто хочет заманить ее в уединенное место Бог знает для каких гнусностей.
И про нож, наверное, тоже солгал… И тут Шарлотту словно молнией поразило: ведь фон Дорн - действительно единственный, кто мог беспрепятственно входить и выходить из спальни Шарля! Это значит, ничего ему не мешало взять нож и убить им барона. Возможно, Шарль действительно не виноват!
Она тотчас обернулась к мсье Госкару, чтобы поделиться с ним такой восхитительной догадкой, но осеклась, потому как он - совершенно потерянный - взволнованным взглядом смотрел на де Шамбаля. А обе дамы - Жоржетта и Жизель - с удивлением
Поверенный уже молчал, видимо, дочитав.
Поняв, что она пропустила все самое главное, Шарлотта умоляюще взглянула на него:
– Мсье де Шамбаль, простите великодушно, я отвлеклась… вы не могли бы повторить?
Тот, сглотнув, снова начал с самого начала:
– Я, Максимильен Роже дю Седан, барон де Виньи…
– Мсье де Шамбаль, - настойчиво попросила Жоржетта, - вы не могли бы - только самую последнюю часть - специально для Ее Милости.
Тот снова кивнул и перешел к главному:
– …настоящим завещанием делаю следующее распоряжение: все мое имущество, которое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, а так же титулы, я завещаю господину Оливье Госкару, коего признаю своим сыном от девицы Оливии Госкар.
Он замолчал, а Шарлотта еще смотрела на поверенного, пока тот не спросил:
– Перечитать еще раз, Ваша Милость?
– Нет-нет, больше не нужно… - очнулась Шарлота и обернулась к Госкару, - вы действительно сын де Виньи?
С его лица растерянность еще не сошла, но встретившись взглядом с Шарлоттой, мсье Госкар тоже как будто очнулся и горячо заверил ее:
– Шарлотта, я вас уверяю, это какая-то ошибка!
– Потом порывисто шагнул к поверенному.
– Это старое завещание, мсье де Шамбаль, оно датировано еще февралем 1670, года, когда барон даже не был знаком с мадам де Виньи. Буквально на днях было подписано новое! Я точно знаю, потому что сам его составлял для барона, - он снова перевел взгляд на Шарлотту, глядя ей в глаза и пытаясь убедить, - Его Милость все свое состояние оставил вам, своей супруге… правда, меня он все же узаконивает, я получаю некоторое содержание и замок в Провансе, но он хотел, чтобы основная часть была вашей!
– Простите, мсье Госкар, - заговорил вновь де Шамбаль, - но это единственное завещание, которое было найдено - оно находилось в документах барона, в его кабинете в Лувре.
– Возможно, но новое завещание также имеет юридическую силу, поскольку подписано бароном собственноручно, а заверение его у нотариуса, согласно последним законам, не обязательно. Это завещание должно быть в личных вещах барона, в той гостинице.
Нотариус кивнул:
– Разумеется, личные вещи покойного были осмотрены - мною лично, хочу заметить - но бумаг среди них нет вообще никаких.
Снова повисло молчание, а потом Госкар сокрушенно покачал головой и даже усмехнулся:
– Ах да… эта бумага лежит не в вещах барона, а среди моих бумаг - в моем номере. Он заперт, и я обязуюсь в самое ближайшее время доставить его. Я прошу вас не волноваться, Шарлотта, все причитающееся достанется вам - не сомневайтесь.
Шарлотта и так не волновалась. Она все еще пыталась переварить новость, что мсье Госкар - сын барона. А она, получается, его мачеха! Эта новость настолько ее поразила, что все последующее она и не поняла толком.