Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)
Шрифт:
Мы пересекли мост через реку Колумбия в Астории и попали из Орегона в Вашингтон 14 июня. Мы двинулись на северо-восток через Саут-Бенд, Монтесано и Шелтон и, проехав по восточной части полуострова Олимпик до Порт-Анджелеса, оттуда на пароме переправились на остров Ванкувер, Британская Колумбия. Первые два дня, а также в последний из дней, проведённых в Вашингтоне, поливал дождь, но жители Вашингтона оказались ещё дружелюбнее орегонцев, и их радушие подняло нам настроение. В одном из кемпингов рядом с Чинук, неподалёку от Колумбии, где мы остановились, чтобы принять душ, служитель разрешил нам не платить за стоянку — «поскольку всякий, кто путешествует через Вашингтон на велосипеде, достоин бесплатной стоянки и душа». После того как мы согрели свои напитанные дождём тела под горячим душем, я развесила мокрую одежду и полотенце для просушки в комнате отдыха. К моему удивлению, утром они исчезли. За последний месяц и Ларри, и я неоднократно оставляли свои велосипеды, не запирая, у магазинов, вдоль дорог и хайвэев. И никто не зарился ни на них, ни на наши пожитки. Интересно, кому же понадобилось похищать несвежее полотенце и грязную, вонючую одежду?
Я отправилась обратно, ругая себя за доверчивость, но, когда собралась лезть в палатку, кто-то дотронулся до моего плеча. Это была женщина средних лет, чья стоянка была от нас через парк. В руках она держала наши вещи, чистые, сухие и аккуратно сложенные.
— Я увидела их развешанными в комнате отдыха прошлой ночью, когда ходила в душ, и узнала, что они ваши.— Она улыбнулась.— Как бы там ни было, я собиралась в прачечную-автомат, так что сгребла их и забрала с собой. Мне искренне жаль, что погода такая дождливая. Надеюсь, скоро прояснится и штат наш вам понравится.
Вашингтонцы оказались также самыми деликатными из всех встреченных по пути водителей. Они нам никогда не сигналили, а оказавшись позади нас, вели себя так тихо, что мы часто и не подозревали об их присутствии. На извилистых дорогах они мирно ехали за нами милю за милей до той поры, пока не появлялась возможность безопасного обгона; тогда они проезжали мимо медленно и осторожно, приветствуя нас рукой и улыбаясь. Езда на велосипеде по штату Вашингтон казалась истинным наслаждением.
Паром, шедший из Порт-Анджелеса через пролив Хуан-де-Фука, высадил нас в Виктории, на южной оконечности острова Ванкувер. На всём пути вверх по побережью США от Морро-Бей мы взяли себе за правило избегать крупных городов. Прошёл почти месяц с тех пор, как мы проехали через Сан-Франциско,— месяц без смога и автомобильных пробок. Но как только мы въехали в деловую часть Виктории, то почувствовали её загрязнённый воздух. Защипало в глазах и запершило в горле. Кругом скрежетали тормоза, сигналили клаксоны, везде клубы машинных выхлопов. Грязь и шум вызывали удушье.
Мы проскочили Викторию и поехали на север через волшебную островную страну с заливами, протяжёнными песчаными пляжами, видами заснеженных прибрежных гор, перемежавшихся проливами, водопадами, озёрами и ледниками вплоть до конца дороги в Келси-Бей. Из Келси-Бей мы проехали на пароме вдоль западного побережья Британской Колумбии, где дорог не было, до Принс-Руперт, который находится чуть ниже южной оконечности Аляски.
Теперь, когда мы проехали около шестнадцати сотен миль на северо-запад от Морро-Бей, пришло время сворачивать на восток. Хайвэй Йеллоухед, двухполосная дорога, ведущая на восток через центральную часть Британской Колумбии, имеет протяжённость шестьсот восемьдесят пять миль — от Принс-Руперта до Джаспера в канадской части Скалистых гор. Нам потребовалось десять дней, чтобы пройти это расстояние. За это время мы узнали массу интересного о канадских медведях, гнусных комарах-людоедах, о езде на велосипеде в наводнение, а также о стомильном путешествии по территории без единого посёлка.
От небольшого приграничного городка Принс-Руперт, откуда паромы отправляются на север, к Аляске, до ближайшего магазина велосипедов в Принс-Джордж было четыреста пятьдесят четыре мили. Чтобы не оказаться на мели в случае аварии, в Виктории мы приобрели запчасти: спицы, подшипники, несколько тормозных и скоростных тросиков, две покрышки и камеры, а также комплект инструментов, куда входили гаечные ключи и отвёртки. Запасную покрышку каждый из нас поместил около втулки заднего колеса, просунув её между спицами.
От Принс-Руперта до ближайшего городка Террас было девяносто пять миль. Поэтому, прежде чем мы 2 июля перебрались в середине дня на Йеллоухед, Ларри заготовил двухдневный запас еды: арахисовое масло (которое из банки я переложила в более лёгкий пластмассовый контейнер), две буханки хлеба, апельсины для ленча и закуски; нашу надежду и опору — пакет макарон с сыром для обеда; шесть штук яиц и коробку хлопьев для завтрака. Последняя вывеска, которую мы миновали, покидая Принс-Руперт и направляясь на восток через мрачное бесплодное плоскогорье, гласила: ПРОВЕРЬ, ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ БЕНЗИН,— СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ ОБСЛУЖИВАНИЯ ЧЕРЕЗ 90 МИЛЬ. Думать, что в течение полутора дней мы не встретим по дороге ни города, ни даже дома, было не только непривычно, но и страшновато. Ларри остановился и перепроверил наш запас еды, убеждаясь, что всё необходимое имеется.
После шести миль на восток, дойдя до конца плоскогорья, дорога спускалась вниз, в долину реки Скина. С вершины плато мы рассматривали то, что представлялось бесконечным пространством совершенно нетронутой дикой природы. Кроме дороги и железнодорожного полотна по соседству нигде не ощущалось присутствия человека. Нерубленые сосняки расстилались в долине вокруг озёр и водопадов, подобно мягким зелёным шарфам. Изрезанные горы, увенчанные снегом, в кружеве водопадов, вырастали в долине, образуя лужайки и ущелья, которые с расстояния казались панорамой из лесов, озёр и водопадов.
Мы спустились с плато и двинулись к Скине для дневного отдыха. Движения почти не было. Звуки, которые мы слышали, скользя на велосипедах в этом великолепии, принадлежали только птицам, водопадам, ветру и реке.
В конце дня мы заехали в лес и нашли ровную полянку, покрытую сосновой хвоей, рядом с неглубоким ручьём. Идеальное место для лагеря — так нам казалось. Сосны защитят от ветра, в ручье можно набрать воды, помыть посуду и искупаться. Ларри приступил к установке палатки, а я, прислонив велосипед к дереву, умылась в ручье и отправилась по нужде.
Не успела я присесть, как они набросились на меня. Показалось, что я села на куст крапивы. Но вскоре некоторые из них добрались до моего лица. Комары, застонала я. Глянула на свои тылы: белая кожа скрылась под тёмным скопищем насекомых, деловито сосавших мою тёплую кровь. Тут-то я и вспомнила, что говорил мужчина в продуктовой давке в Принс-Руперте.
— В местности, расположенной между нами и Террасом, полно комаров,— предостерёг он нас. — Если вы отправитесь через Террас, всё будет в порядке до тех пор, пока вы не окажетесь в Скалистых горах. Позвольте вас предупредить. Это не наши обычные комары, к которым мы привыкли в центре Британской Колумбии. Их следует называть настоящими Горными Канадскими Королевскими Комарами. Они крупнее и гнуснее всех тех, что вы встречали раньше, и они летают огромными, с дом, стаями. Да, сэр, наших «Канадцев» называют комариным поясом первой линии наземной защиты от Советов.
Я натянула шорты и попыталась спастись бегством, но облако перемещалось за мной. Мне не хотелось приводить их на стоянку, и я метнулась на дорогу и обратно, пытаясь оторваться. Бесполезно. Эти твари были не только крупнее и гнуснее всего, что я когда-либо видела, они, ко всему прочему, ещё чертовски больно кусались. Они держались рядом вне зависимости от развиваемой мной скорости. Когда я вернулась обратно к ручью, то нашла там Ларри, который сражался со своей собственной стаей. Мы оба ввалились в палатку, едва она была поставлена. Через несколько секунд сотни комаров бились в затянутые сеткой окна палатки, пытаясь пролезть внутрь.