Шрифт:
Часть первая
Устраиваясь на работу, не забывайте любыми способами понравиться работодателю!
Юлик Колесникова. Из разговора со стажерами
— И кто же вас направил? — Игнат Викторович отложил в сторону ломаную по углам пластиковую папку, из которой торчала закладка в форме пера, и поднял на меня глаза.
— Антон Погодин, — ответил я, чувствуя себя глупо.
— Не припоминаю.
Наступила неловкая пауза.
Вообще-то
Почему-то столь уверенные нотки в голосе друга вселили в меня твердую надежду. В девять утра я подъехал в гостинице. Окна здесь были огромнейшими. Гостиница явно не страдала минимализмом. Располагалась она чуть в стороне от центра, вокруг нее не наблюдалось ни одной многоэтажки, зато всюду теснились кирпичные коттеджи и частные дома, те самые, с высокими заборами и надписями «Осторожно, злая собака» на калитках. В общем, район был не из бедных, и класс гостиницы, скорее всего, соответствовал. Когда я поднимался по лестнице, то почему-то подумал о высокой зарплате работников этой самой гостиницы. Высокая зарплата — это всегда хорошо. Особенно для человека, который раньше получал ровно столько, чтобы заплатить за квартиру и коммунальные, отдать долги и купить себе новые носки на две недели… ах, да, еще один раз сходить в кино и после этого уж точно залезть в новые долги…
И вот сейчас мои надежды рушились. Мечты о том, что удастся снять квартиру, наконец-то хорошо поесть, выспаться на стираных сотни раз — но все равно свежих и чистых простынях, просто поваляться в кровати, читая книгу или разгадывая кроссворды — все эти мечты мгновенно рассыпались в прах. Перед глазами уже маячили деревянные стулья в зале ожидания железнодорожного вокзала, в котором я имел счастье провести две последние ночи, а в ноздри тревожно ударил запах плохо прожаренной сосиски в тесте и запревшей от времени курицы-гриль. Нет ничего отвратительнее в мире, чем пролежавшая в морозилке несколько дней курица-гриль.
Игнат Викторович — тот самый Игнат, со слов Антона, его близкий друг и непосредственный директор гостиницы — смотрел на меня с выражением посредственной тоски. В его взгляде читалось много важных и неотложных дел, куча совершенно несвободного времени, неподписанные бумаги, недорозданные распоряжения, недобитые отчетности, несостоявшиеся звонки — и все это он, тем не менее, отложил в пользу моей скромной персоны. Отложил, надо сказать, в разгар рабочего дня.
Если мне не удастся пробудить в нем хоть каплю
— Антон, — повторил я без особой надежды, — Погодин. Такой, невысокого роста, блондин, он работает в центре, доспехами торгует.
— Чем? — густые чернявые брови Игната Викторовича удивленно взметнулись вверх.
— Ну, эта, фэнтези атрибутика, — сказал я, — знаете, игрища за городом. Люди переодеваются в орков, эльфов, гномов, магов и бьются.
— Насмерть? — заинтересовался Игнат Викторович.
— Нет, не насмерть. Они же деревянными мечами бьются. На очки. А Антон изготавливает и продает доспехи, шлемы, кольчуги всякие. У него свой магазинчик. Бизнес, так сказать, небольшой.
Мне показалось, что в глазах Игната Викторовича промелькнуло то ли любопытство, то ли какое-то воспоминание. Он откинулся в кресле, положил свои большие руки на не менее большой живот и спросил:
— А с чего вы взяли, молодой человек, что нам вообще нужны работники?
Я был вынужден снова пожать плечами:
— Антон сказал, что у вас вакансии…
— Опять Антон, — буркнул Игнат Викторович, — кто из вас на работу устраивается? Вы или он?.. Сколько лет?
— Кому?
— Не мне же. Вам, вам.
— Двадцать четыре.
— Хороший возраст. Бойкий. Где раньше работали?
— Учился, — с вызовом ответил я, — в университете. На археолога. Ну и подрабатывал сторожем на заводе.
Игнат Викторович весело улыбнулся:
— И чем, интересно, археолог собрался заниматься в гостинице? — спросил он, — древних ископаемых в наших подвалах, вроде не водится. Чего же вы по профессии работу не ищите?
— Ситуация такая, понимаете, — я развел руками, — в один день остался и без работы и без квартиры. Тут бы сейчас поесть нормально, а черт с ней, с профессией.
— Черта не надо! — погрозил пальцем Игнат Викторович, — женаты были?
— Был. Сейчас уже нет.
— Куда делась?
— Ушла. Точнее, уехала в другой город, к маме. Сказала, что с мамой ей лучше… А вам это зачем?
— Во-первых, интересно, — сказал Игнат Викторович, — а во-вторых, должен же я знать, кого беру на работу. Вдруг у вас какое-нибудь темное прошлое?
— У меня?
Игнат Викторович улыбнулся вновь:
— У вас, у вас. Знаете, молодой человек, у каждого за спиной есть темное прошлое. Вдруг, вы какой-нибудь мелкий мошенник?
— Но в бумагах-то указано… трудовую посмотрите!
— …или, скажем, крупный мошенник, который выдает себя за мелкого! Бывает такое? Бывает. — Самозабвенно продолжал Игнат Викторович, — А что трудовая? Трудовые, нынче, на каждом базаре продаются. А вот диплом у вас почти красный, это хорошо, это одобряю.
— Так принимаете?
Игнат Викторович поднял руку. Все пальцы были собраны в кулак, кроме указательного, на котором блестело толстое золотое (почему-то я был уверен, что оно действительно золотое, а не какая-нибудь цыганская поделка с рынка) кольцо. Начертил пальцем в воздухе какой-то знак, кашлянул: