Миллион миров с тобой
Шрифт:
Надеюсь, я смогу избежать госпитализации или, по крайней мере, Ведьму запрут вместе со мной. Хотя только в этот момент я понимаю, что понятия не имею, что делать с Ведьмой теперь, когда я поймала её. Не похоже на то, что у нас есть тюрьма за преступления против мультивселенной.
— Вы обе, поднимайтесь, — мама уже оправилась от своего изумления, достаточно, чтобы напасть на нас. — Вставайте!
Я смотрю на маму, надеясь, что она поймёт, как я боюсь. Как всё это реально.
— Я не могу позволить ей встать, мама. Если я отпущу
— Видишь? — Шипит Ведьма. В её глазах блестят слёзы, вероятно, только от боли, вызванной тем, что её дергают за волосы, но она использует их как профессиональная актриса. — Она психопатка. Мама, мне так страшно...
— Прекрати это, — повторяет мама. Она всё ещё не двинулась к медальонам с Жар-птицами, которые лежат в углу. Вместо этого она начинает пятиться к столу, где её сотовый телефон, вероятно, спрятан среди бумаг. — Я серьёзно говорю.
Затем мы все слышим стук двери и топот приближающихся шагов. Наверное, это папа или Джози. Поверит ли кто-нибудь из них в существование Жар-птиц? Или Ведьма наконец получит шанс настроить остальных против меня?
С того места, где стоит мама, она может видеть коридор, и она вздыхает.
— О, слава богу. Помоги мне с этими двумя.
— Не волнуйся, София, — говорит Тео, входя в комнату.
Тео. Мой разум заполняет ужасный образ последнего раза, когда я видела его лицо: Тео из вселенной Триады, окровавленный и умирающий в обломках его спортивной машины. У этого Тео, кем бы он ни был, на ногах все те же кроссовки, та же футболка с винтажными Битлами, немного щетины на подбородке. Когда он видит на земле двух Маргарет, его лицо бледнеет.
Вот тогда-то я и вижу у него на шее цепочку от Жар-птицы. Это не просто какой-то Тео — это мой Тео.
Он бормочет:
— Какого чёрта...
— Мы клоны, — говорю я. — Мы клоны и поэтому можем быть здесь одновременно.
— Я последовала за ней сюда, а она пытается убить меня! — кричит Ведьма, мгновенно меняя стратегию.
— Ты хоть понимаешь, о чём они говорят? — говорит мама, но ей никто не отвечает.
Тео делает паузу, закрывает глаза, как будто напряжённо размышляя, а затем спрашивает:
— Что самое неловкое случилось с нами в Военной вселенной?
Ведьма только смотрит. Я говорю:
— Мы оказались в одной постели.
— Прошу прощения? — Мама бледнеет.
— Всё совсем не так, как кажется! — Тео поднимает руки вверх. — Хорошо. На самом деле, именно так это и звучит. Но только не между мной и моей Маргарет, или вашим Тео, или вашей Маргарет, по крайней мере, насколько я знаю...
— Они оба сумасшедшие, — рычит Ведьма, но она знает, что её вот-вот схватят. Она извивается подо мной, пока я не начинаю думать, что она собирается сбросить меня с себя. Вот тогда Тео опускается на землю, чтобы сесть на её ноги, и она стонет от поражения.
— Ладно, — говорит Тео, — прежде всего, София, или доктор Коваленко, как бы я вас здесь ни называл, нам нужно поговорить о параллельных измерениях.
— Я уже сказала ей, — говорю я. — Но ты можешь заставить её поверить нам? Например, с помощью математики?
Тео улыбается мне.
— Самая убедительная математика уже на подходе.
Полчаса спустя Ведьма привязана к стулу, обеденный стол завален примерно пятьюдесятью новенькими уравнениями, а у моей мамы серьёзно взрываются мозги.
— Это просто невероятно, — она сидит за столом и смотрит в невидимую даль. Не думаю, что мне когда-либо удавалось шокировать свою мать наукой дважды в один и тот же день. — Боже мой. Генри будет вне себя.
— Я знаю, каково это, — говорю я, глядя на Ведьму буквально рядом со мной. Со своей стороны, Ведьма теперь игнорирует всех нас. Она высоко вздёргивает подбородок, как захваченный в плен солдат, не желающий сообщить ничего кроме своего звания и порядкового номера.
Не то чтобы кто-то из нас удосужился её о чём-то спросить. Вместо этого я смотрю, как Тео сравнивает свою Жар-птицу с той, что получена в военной вселенной.
— Сделано довольно грубо, но построить её под таким давлением времени? Я очень впечатлён.
— Я просто благодарна, — говорю я. — Если бы не это, я бы умерла в Римской вселенной.
Тёмные глаза Тео на мгновение встречаются с моими, затем он снова поворачивается к медальонам с Жар-птицами.
— Если это поможет, мы думаем, что это единственное измерение, которое Триада не смогла подчинить.
— Немного поможет, — но не много.
— Генри изучал физику, — ошеломлённо говорит мама, — ещё до того, как мы познакомились в Оксфорде. Потом он переключился на генетику, в основном для того, чтобы мы могли учиться на тех же курсах.
— Вы познакомились в колледже на этот раз? — Довольно приземлённо. Я предпочитаю свою собственную вселенную, где мои родители были связаны общими безумными теориями задолго до того, как они встретились лично. — В моём измерении ты училась в Сорбонне.
— О, это всё объясняет, — потом она качает головой и снова становится мамой. — Это объясняет один момент расхождения в реальности. Но этот заговор, который вы описали, угроза, которую представляет эта Триада, как нам защититься от неё?
— Знание — это половина успеха, — Тео кивает головой в сторону Ведьмы. — Другая половина делает вашу вселенную достаточно асимметричной, с точки зрения соотношения материи и антиматерии. Я могу сделать это с помощью моей Жар-птицы и стабилизатора, который мы можем использовать в мгновение ока.
— И как же они его сделают? — Я жестом указываю на стену с журнальными заголовками о клонах. — Это не их сфера деятельности.
— И не моя, в этой вселенной. По-видимому, я решил, что генетика — это моё будущее на этот раз. И всё же мы с Полом сможем поговорить об этом.