Миллион миров с тобой
Шрифт:
Она испортила холсты, и они лежат у моих ног глядя пустыми глазами. Когда Джози умерла, оба моих родителя и Ватт Конли стали одержимы идеей собрать осколки её души, потому что они думали, что это может вернуть её. Это разрослось в заговор между вселенными и в желание разрушить другие вселенные. Джози затмила меня другую после смерти сильнее, чем она могла бы при жизни.
Пол из Главного офиса сказал, что моя альтернатива была самым преданным работником Триады. Тео из Главного Офиса, менее вежливо, но более точно назвал её сукой.
Если она выиграет, какова будет награда? Джози вернётся к жизни чтобы ещё раз затмить её.
Подождите. Это случилось три года назад? Мои глаза расширяются. Это Вселенная не была нейтральной, случайно выбранной — это та Вселенная, где умерла их Джози. Когда Ведьма пришла сюда, она нашла маму сломанной и в депрессии. Она увидела, что дом разваливается по кускам, хотя я всё ещё здесь. Ведьма, должно быть, думала, видишь, меня недостаточно. И для неё всегда будет так. Когда она поймёт, что потеряла меня тоже, она наконец-то пожалеет.
Я почти чувствую себя за водительским сиденьем той машины, глядя в воду. Я покажу ей, думала бы Ведьма за секунду до того, как нажать газ.
Но есть ещё что-то, я уверена. Радость Ведьмы от её действий нельзя представить и простить.
Но я добралась до сути. Я знаю, что ей движет. Но её бесконечная злоба — это боль, от которой нет лекарства, неважно, сколько вселенных она разорвёт в клочья.
Может быть, когда придёт время, я смогу использовать это знание против неё.
Я уже понимаю, что мне нужно начинать бороться каждый раз, когда для этого есть возможность.
— Мам? — Кричу я, направляясь к её спальне. Я провела несколько часов, обдумывая это. Небо начинает светлеть, говоря о скором рассвете. — Мам, вставай.
Из-а двери я слышу, как она бормочет:
— Маргарет? — Я принимаю это за разрешение и вхожу. Увидев её комнату в таком состоянии, я жалею об этом. Она пахнет нестираным бельём, и на другой стороне кровати, где спал бы папа, лежит гора почты, смятые носки и пара использованных бумажным тарелок. Мама садится, почёсывая голову. — Милая, что случилось?
— Мама, ты производишь исследования в области параллельных измерений, так? Других квантовых реальностей?
Она хмурится в ужасе.
— Я.… ты знаешь, я в академическом отпуске...
— Но это твоя область исследований. Так?
— Конечно, она была... Мы с твоим отцом вместе работали над этим, — теперь она раздражена. — Зачем ты разбудила меня...
Она обрывается, когда я тянусь к цепочке у меня на шее и вытаскиваю Жар-птицу.
— Я не твоя Маргарет, мама. Я из другого измерения.
— И что это такое?
— Посмотри на это, мама, — я сажусь рядом с ней на кровать. — Посмотри на Жар-птицу и скажи мне, что не ты это сделала.
— Что за... — её рука смыкается вокруг кулона, а рот открывается.
— Ты уже изобрела Жар-птицу в нескольких измерениях, — из-за недостатка времени я придерживаюсь самого простого объяснения. Я не знаю, сколько мама может осознать за один раз. — Я путешествовала по нескольким из них, и Жар-птица привела меня сюда. Она привела меня к тебе.
Мама ничего не говорит. Она просто изучает её, не говоря ни слова, но потом она начинает производить звук, который должен быть плачем. Но потом мама смотрит на меня, и она смеется.
— Мы это сделали, — говорит она со слезами на глазах, и на её лице расползается огромная улыбка. Какой бы она ни была сейчас потрёпанной, она снова стала мамой. — Генри и я. Мы это сделали.
Я крепко обнимаю её.
— Лучше тебе поверить, что сделали.
К концу завтрака я рассказала маме самое необходимое. Хотя мы обе истощены от недостатка сна, я вижу, что мама снова бодра, какой она не была с тех пор, как умерли папа и Джози.
— Ты странно себя вела в последние несколько дней, — она делает глоток чая. — Но даже за тысячу лет я бы не подумала о таком.
— Ты когда-нибудь работала с аспирантом по имени Пол Марков? — спрашиваю я. — Или Тео Бек?
Мама качает головой.
— Я не была научным руководителем ни у кого с тех пор, как... с тех пор.
Пол и Тео вероятно участвуют в исследованиях, только с другими руководителями.
— Может быть, есть другие студенты, с которыми можно возобновить работу?
— СяоТинг, вероятно. Она сейчас ассистент профессора в Йеле. Я хотела позвонить ей, она писала мне, но у меня ни разу...
— Свяжись с ней, — маме снова нужна её система поддержки. СяоТинг и другие студенты практически жили у нас несколько лет, это будет хорошим началом. — Свяжись со столькими студентами, со сколькими сможешь. Скоро ты сможешь сама сделать такую. Когда это всё закончится, я попрошу Пола или Тео прийти в это измерение и рассказать тебе всё за несколько дней.
— И, если я смогу придумать как коммуницировать через измерения, я смогу двигаться ещё быстрее, — в её выражении лица появилась надежда. — Это будет не то же самое, что быть с Генри и Джозефиной снова, но даже зная, как они... какими они могли бы быть, если бы они были здесь... кажется, я снова могу дышать. Как будто я перестала дышать, когда они умерли, и не понимала этого до сегодняшнего дня.
Я крепко обнимаю её со спины, и смотрю ещё раз на засохшие потрёпанные растения.
— Думаю, я тоже не очень справлялась. — Наверное, я могла бы раз или два поднять лейку.
— Нет. Мы похоронили себя здесь вместе. Я думаю, нам нужно найти новый дом. Без... где мы можем создать новые воспоминания.
Даже мысль о переезде причиняет ей боль, я знаю. Этот дом больше, чем укрытие и место для хранения вещей. Это дом в самом глубоком, самом лучшем смысле. Но у человека он может быть не один.