Миллион миров с тобой
Шрифт:
Поэтому я продолжаю осматривать дом. В кухне все предметы немного странные, или слишком маленькие, или слишком большие, с закругленными углами и снова на раковине фурнитура, которая говорит о том, что мы не в Калифорнии. Мы, должно быть, в Азии, но где? Конечно, обеденный стол завален бумагами, на которых напечатаны или написаны ручкой формулы, которые не очень много мне говорят. Но погодите, это...?
Я поднимаю Нобелевскую статуэтку, тяжёлый диск из литого золота. Профиль Альфреда Нобеля смотрит в пустоту, надеясь, что человечество запомнит его из-за этого, а не из-за изобретения
— Есть новости из других измерений? — кричу я маме. Если они получили награду за изобретение технологии, или по меньшей мере за доказательство теории, она поймёт, что я имею в виду. Так будет проще объяснить.
Но мама, нахмурившись, появляется в дверном проёме.
— Милая, у тебя всё хорошо? — она подходит ко мне и прикладывает руку мне ко лбу. — Ты спрашивала про тайленол. У тебя жар?
— Нет, просто... я объясню через минуту, — очевидно, мама не понимает, о чём я говорю.
Если они получили премию не за изучение параллельных измерений, тогда за что?
Должно быть, они снова океанографисты, думаю я, заходя в большую гостиную, где на всех окнах тяжёлые занавеси из белой ткани, и, кажется, в горшках растёт ещё больше бамбука. В отдалении урбанистический пейзаж. Или может быть мама и папа занимаются чистой математикой.
Гостиная более обычная, чем столовая, на стенах тонны моих картин. Кажется, я даже занимаюсь скульптурой, если судить по глине для лепки на полке. И на клочке стены между окнами я вижу журналы в рамке с лицами мамы и папы. Одна из обложек — только рисунок, огромная сдвоенная спираль, обрамлённая с двух сторон одинаковыми профилями. Наверху, под названием журнала, жирный заголовок: "ЭРА КЛОНОВ".
Клонов?
— Семь часов, — говорит голос, который кажется знакомым и странным. — Значит, время ужина, так? Ты выпустишь меня из тюрьмы, или мне нужно голодать?
Я оглядываюсь, и вижу маму в столовой, она упёрла руки в бока и смотрит на очень злую... меня.
— Тюрьма, — вздыхает мама. Она совершенно не поражена тому, что только что вошёл мой двойник. — Честно, ты уже слишком взрослая для...
— Знаешь, для чего я слишком взрослая? Для того, чтобы со мной обращались как с нашкодившим ребёнком, — отбривает другая я. На ней юбка и футболка, почти идентичных оттенков синего.
— Очевидно, ты не слишком взрослая для того, чтобы так себя вести, — отвечает мама. Я просто стою и пялюсь.
Нас двое. Две меня. Мы однояйцевые близнецы, или...?
Я смотрю обратно на заголовок. "ЭРА КЛОНОВ". Потом я замечаю строчку внизу, которая гласит: "Что означает семья Кейн для нашего будущего".
Я — клон. Мы — клоны. Другими словами, в этой вселенной больше, чем один человек с Жар-птицей будет считаться мной. Здесь существуют несколько версий меня, что означает, что более, чем одна Маргарет может прийти в это измерение одновременно...
Вбежав обратно в столовую, я смотрю на другую версию себя. Конечно, в вырезе её футболки я вижу цепочку от Жар-птицы.
Когда я захожу, она тоже удивлена, так же шокирована увидеть меня, как и я её. Но потом она тоже понимает.
Мы с Ведьмой наконец-то встретились лицом к лицу.
ГЛАВА 20
Ведьма, не колеблясь причинит мне боль.
Я раню её первой.
Я бросаюсь на неё, заставляя врезаться в стену, пока мама кричит. Ведьма пытается вцепиться мне в лицо ногтями, а потом хватает меня за влажные волосы и сильно тянет. Поморщившись, я хватаюсь за её Жар-птицу и чувствую, как цепочка поддается.
Она толкает меня вниз, но я успеваю стащить свою собственную Жар-птицу и швырнуть обе в угол, прежде она налетает на меня. Ведьма с силой бьёт меня головой об пол, а потом делает это снова. На этот раз я хватаю её за волосы и дергаю в сторону, достаточно сильно, чтобы она упала рядом со мной.
— Маргарет! Виктория! — Мама встаёт на колени рядом с нами, пытаясь встать у нас на пути. — Вы что, совсем с ума сошли? Прекратите это...
Ведьма отпускает меня, чтобы яростно ударить маму локтем в лицо, и мне так же больно, как маме.
— Это только между нами! — Ведьма кричит на мою ошеломлённую мать.
Этот момент отвлечения позволяет мне перекатиться на Ведьму и прижать её руки к полу.
— Ты же не думала, что я когда-нибудь догоню тебя, — бормочу я, пытаясь успокоить её извивающиеся руки. — Ты ведь не рассчитывала на этот мир, да?
Зубы Ведьмы впиваются в мою кожу, когда она яростно кусает меня, но я не отпускаю её. Мама хватает меня, пытаясь оттащить от Ведьмы.
— Девочки! Девочки! Что это на вас нашло?
Мне удается стряхнуть с себя маму, но только на мгновение. Ничто не остановит её, кроме правды.
— Мама! Слушай меня. Ты когда-нибудь думала об изучении мультивселенной? Параллельных реальностях?
Глаза Ведьмы широко распахиваются. Ничего себе, я выгляжу странно, когда удивляюсь.
Наконец мама говорит:
— Давным-давно...в студенчестве... почему ты...
— Я не из твоей вселенной, — я киваю вниз, в сторону корчащейся Ведьмы. — И она тоже.
— Ты с ума сошла! — кричит Ведьма. — Она сошла с ума, мама. Я давно это заметила. Я просто не хотела ничего говорить. Но теперь она потеряна, и ты должна остановить её, мама, или она убьёт нас обеих!
— Я не собираюсь никого убивать, — обещаю я. — Мам, иди посмотри на Жар-птицы. Медальоны я бросила в угол. Увидишь, что это такое!
А поймёт ли она? Мама делала это и раньше, но это было во вселенных, где они с папой работали над этой технологией больше десяти лет. Здесь моя мать даже не физик. Жар-птица не будет служить таким простым доказательством.
— Они бросят тебя в обитую войлоком камеру и никогда не выпустят оттуда, — Ведьма практически выплевывает эти слова в мою сторону. Я знала, что краснею, когда злюсь, но я понятия не имела, что так сильно или о глубине морщинки между бровями, которая появляется при моём хмуром взгляде. Но ярость внутри Ведьмы светится, как жар. Эта ярость принадлежит только ей одной. Ты будешь заперта в психушке без своего дурацкого ожерелья и никогда оттуда не выйдешь.