Миллионы в пещере
Шрифт:
Я знал, что Цезарь живет в роскошном особняке неподалеку от Уоджера. Однажды я отправился туда и расположился со своим ящиком у решетки сквера.
В полдень Цезарь, сопровождаемый целой свитой, вышел из дома, пересек мостовую и направился к скверу. Когда он со мной поравнялся, я крикнул:
– Цезарь!
Пес навострил уши, в это время чья-то железная рука схватила меня за шиворот и отбросила на середину мостовой…
Шел мелкий косой дождь, я мок на своем углу, поджидая клиентов, которых, как известно, в такую погоду не бывает.
– Господин Олен!
– крикнул я.-Господин Олен!
– я всхлипнул.
По бесстрастному лицу Олена от ух:а к уху пробежало выражение жалости. Пробежало и скрылось.
– Видите, в каком я бедственном состоянии, все из-за того, что мошенник Уоджер не хочет признать, что я это я. Он ограбил меня, - говорил я сквозь еле сдерживаемые рыдания.
– Тише, тише, Тук, - заговорил Олен.
– Уоджер не мошенник, он деловой человек и был бы последним дураком, если бы выпустил так неожиданно приплывшие к нему миллионы…
– Но я ведь жив!
– Ну и что же? Ваше завещание совсем не поддельное, а что вы умерли, это установлено, и здесь, согласитесь, также не было никакого мошенничества. И Цезарь введен в наследство с соблюдением всех требуемых законом формальностей. Так чем же вы возмущаетесь?
– Но я жив, - повторил я без прежней уверенности.
– Какое это имеет значение, Тук!
– пожал плечами Олен.
– Ведь еще надо, чтоб этому поверили? А кто поверит? Кому нужно в это поверить?
Я молчал. Мое молчание растопило его сердце, он вынул из кармана десять дьюриков и протянул их мне. Я так же безмолвно опустил их в карман.
– Удивляюсь только, что ваши друзья не могут устроить вам более приличное существование, чем то, что вы ведете, - все еще не уходил Олен.
– Вы не пробовали к ним обращаться? Например, к Генту, я слышал, он был вашим другом?
– Я писал ему в Вэлтаун, но он не ответил.
– Но он же здесь, в Нинезий.
Я посмотрел на Олена в недоумении.
– Я только вчера встретился с ним на скачках. Разыщите его.
– Нет, - сказал я.
– Я к нему не пойду. Больше ни к кому не пойду.
– Вскинув на плечо свой ящик, я ушел, не оглянувшись.
Вечером я, как всегда, перед тем как лечь спать, пил свой кофе. Нол примостился в углу и что-то мастерил при тусклом свете подвешенной у самого потолка засиженной мухами лампочки, а Бенц, напевая какую-то навевающую тоску однообразную песенку, к которой он питал странное пристрастие, собирался в свой бар. Он усердно его посещал и возвращался оттуда в разной степени опьянения: то громко пел, когда у него не хватало денег, чтоб напиться по-настоящему, то глухо стонал или вычурно ругался, если ему удавалось оглушить себя достаточным количеством виски. Бенц иногда приглашал меня с собой, но я отклонял его приглашения, к вину меня не тянуло.
В этот вечер уже в дверях Бенц оглянулся и, бросив беглый взгляд на зеркало и поправив на себе помятую шляпу, неожиданно сказал:
– Когда у человека такое паршивое настроение, как сегодня у вас, Тук, ему непременно надо выпить. Я готов прозакладывать голову, что вам сегодня важнее всего на свете - выпить.
И вдруг я понял, что Бенц прав. Перед моими глазами все еще торчала отвратительная физиономия Олена, а в ушах скрипел его мерзкий голос: «Что вы умерли, Тук, это установлено, и, согласитесь, здесь не было никакого мошенничества…»
В баре, куда привел меня Бенц, было тесно и шумно, в воздухе плавали густые волны табачного дыма.
Уверенно лавируя между столиками и поминутно отвечая на громкие приветствия, Бенц пересек первую комнату и ввел меня в скрытое портьерой заднее помещение. Там стоял большой стол, за ним пили и играли в карты.
– Бенцу место! Садись, Бенц! Кто это с тобой?
– слышалось со всех сторон.
– Знакомьтесь, Гиль Тук, мой приятель, - сказал Бенц и, усевшись, протянул руку за картами.
– Тот самый?
– блеснул цыганскими глазами сдававший карты грузный мужчина с буйной шапкой вьющихся иссиня-черных волос. Они падали ему на лоб и глаза, отчего он часто дергал головой
– Миллионер?
– блеснул он в улыбке двумя рядами крупных белых зубов и протянул мне карты.
– Я не играю. Не умею.
– Держите карты!
– властно сказал он.
– Уметь тут нечего. Деньги с вами? В кредит не играем.
За мной с любопытством наблюдали все, кто был за столом, и я, стараясь не обнаружить охватившую меня робость, взял карты.
К моему удивлению, мне сразу же стало необыкновенно везти. Не прошло и часа, как передо мной возвышался ворох помятых денег. Я поставил крупную сумму - и проиграл. Я стал осторожнее и снова стал выигрывать. Но недолго. Теперь я как будто катился с крутой горы. Я опомнился, когда у меня ничего не осталось.
Во что бы то ни стало надо было отыграться. Только что в моих руках была куча денег. Еще один- единственный раз поставлю, и деньги вернутся ко мне. Или это моя судьба - всегда терять?
– В кредит не играем, - мотал головой Питер Друльк, так звали кудлатого.
– Еще один раз!
– удерживал я уже поднимавшихся игроков.
– Играю на что хотите…
– На твои щетки, давай!
– насмешливо выкрикнул кто-то.
– Тише!
– ударил по столу ладонью Питер Друльк.- Садитесь все.
– Все сели.
– Мы с тобой вдвоем сыграем. Я ставлю вот это.
– Друльк вынул из кармана и положил на стол аккуратную пачку денег.
– Здесь тысяча, - сказал он.
– А ты ставь свое имя…