Миллстоун. Трилогия
Шрифт:
– Как это случилось?
– Просто сказала. Оказывается, у неё с определённого времени появился другой. Старше меня, с хорошей работой, а главное, наверное, более зрелый, что ли, - пожал плечами Миллстоун, - ну и выбрала она не меня. Я как раз только пришёл к вам. В тот вечер я сорвался с места. Никогда до того момента не выжимал из Спайера всё. Уже и аккумуляторы почти разрядились, а я всё гнал, гнал, пока не упёрся в пограничный блокпост.
– Тебе что-нибудь сделали?
– Так я же ничего не нарушил, ну, кроме скоростных ограничений, но этого никто не видел, - улыбнулся Джон, - так что у меня проверили документы, рассказали, что дальше нельзя, поспрашивали насчёт машины и отправили восвояси. Обратно я ехал медленнее, и дома был только к утру. Мой старик замолвил за меня словечко, но сказал, что если я не возьмусь за ум, то больше прикрывать не будет.
– Он у тебя, оказывается, был строгий.
– В основном нет, но он умел становиться строгим, если требовалось. Так что я последовал его совету, взялся за ум, выбросил из головы всё ненужное, и вот теперь я здесь, и всё хорошо.
– Всё очень хорошо, - она крепко обняла его.
– Ты как-то мрачно говоришь это.
– Разве?
– Определённо.
– Просто, есть ещё одно.
– Что?
Они снова встали и закурили.
– Они готовят операцию, - тихо сказала Шейла.
– Я уже миллион раз это слышал, но пока что всё остаётся по-прежнему.
– Нет, Джонни, теперь это не просто слухи. Теперь это точно. Только я не знаю, когда именно.
– Это твой старик приоткрыл тебе государственную тайну?
– Да. Но именно мне он ничего не говорил. Я на неделе ездила в Флаенгтон и ночевала дома. К отцу, как всегда, приходили какие-то люди, и они допоздна сидели в его кабинете. Я плохо спала ночью и слышала, как они уходили. И уже в прихожей один из них сказал, что подготовленный план операции будет к понедельнику.
– Дорогая Шейла, - улыбнулся Джон, - вот это как раз и есть те самые слухи, которые очень ненадёжны.
– Почему? Я сама слышала.
– Почему ты уверена, что это та самая операция, о которой ты говоришь мне? Может быть, они затевают ещё что-то? Может, банду собираются в Флаенгтоне ликвидировать, а ты уже придумала, что они направят кого-то на дикие территории.
– Мой отец ещё долго был в кабинете. Мама говорила, что он иногда ночи напролёт сидит над картой.
– Я думаю, тебя он точно не отправит.
– Если бы мог, то отправил бы, я не сомневаюсь, но там не нужны аналитики. Там нужны те, кто будет работать сам. И я думаю, что если у нас небезопасно, то что творится там?
– Местами там даже спокойнее, чем здесь. Я даже не боюсь. Там проще выживать и работать. Это здесь нужно оглядываться на всяких Ричардсов, технологические бюро и прочих, а там нет. Там только ты и твоё дело.
– Но и информацией никто не поможет, если понадобится.
– Всё можно добыть там, - уверенно сказал Миллстоун и затушил сигарету.
– Так говоришь, будто уже хочешь туда отправиться, - она повернулась к нему лицом и прижалась головой к груди.
Он ничего не ответил на это, а просто обнял её. Они простояли так несколько минут, пока, наконец, Шейла сама не нарушила эту тишину.
– Я помню Крессертен, - тихо сказала она, - когда его только присоединяли. А ты, как я всё чаще убеждаюсь, забыл о нём.
Она осторожно погладила его по шраму на плече.
– Мы справились, и этого достаточно. Смогли тогда - сможем и сейчас.
Миллстоун поцеловал её, и они направились обратно в кровать.
Утром он проснулся раньше Шейлы. За окном уже ярко светило солнце, и пора было вставать, но она так удобно расположилась у него на груди, что он не хотел её тревожить. Посмотрев сначала на неё, а потом переведя взгляд в потолок, Миллстоун задумался о том, что вчера узнал.
Работники миссии в Пеллине были одной стороной дела. Образцы, которые они нашли - второй. Но он не сомневался, что существует ещё и третья сторона. Она не могла не существовать. Представители тайных обществ наверняка владеют обрывками информации о том, что происходит за оградой. В этом свете Миллстоуну даже казалось, что Пеллин спасает только его удалённость от границы, и, как следствие, труднодоступность. Но это не значит, что к нему вообще никто не подбирался. Именно на эту третью сторону, пока неизвестную, Миллстоун возлагал ответственность за убийства агентов. Вопрос в том, как именно всё происходило и чем они там занимались. Потому что, судя по всему, работали отдельно и от военных, и вообще от каких-либо ведомств, имеющих там свои интересы. И опять всё упиралось в неизвестного, которому посчастливилось выбраться живым из могилы в Смоллкрике. Оставалось надеяться, что слова Ричардса не утка, и что военные в Хейтоне действительно скажут что-нибудь стоящее.
В самый разгар мыслей, наполненных надеждой на разрешение этого дела, Шейла пошевелила головой, слегка приподнялась и посмотрела на Джона заспанными глазами.
– Давненько я не просыпался раньше тебя, - улыбнулся Миллстоун и дотронулся пальцем до её носа.
– Доброе утро, - сказала она и поцеловала Джона в губы.
– Доброе. Как спалось?
– Ты знаешь, отлично, - сладко потягиваясь, улыбнулась девушка, - а тебе?
– Мне тоже. Идём завтракать?
– Давай закажем в номер. Не хочу вставать, - улыбаясь, сказала она, - тем более, у нас мало времени. Уже десять, а в полдень ты обещал встретиться с Дугласом.
– Верно. Старину Дугласа тоже теперь нужно учитывать при построении планов.
– Так что, сегодня можно немного полениться. Когда мы теперь увидимся?
– Не знаю, - Миллстоун надел брюки, накинул рубашку и подошёл к телефону, - кто знает, куда нас заведут следы.
Она ничего не ответила на это, просто подняла голову, опёрла её на руку и сделала недовольное лицо. Миллстоун боялся, что вчерашний разговор немного подпортит общую картину, но то, что он всё рассказал вкратце, было принято, как должное, и главной проблемой по-прежнему оставался её страх относительно его расследования, связанного с Пеллином.
Он заказал два крепких кофе и несколько бутербродов. Принесли на удивление быстро. Когда Миллстоун увидел на пороге ту самую официантку, ему всё стало ясно. Однако вместо пренебрежения на её лице он увидел заинтересованность. Номер был спланирован так, что постель не было видно сразу от двери, и знакомая Шейлы настойчиво хотела войти внутрь, чтобы поставить поднос прямо на стол, но Джон любезно отказался от такой услуги, принял заказ и, ловко подцепив дверь ногой, осторожно закрыл её прямо перед лицом девушки.