Милосердие
Шрифт:
Даже если Гермионе удастся создать ларец, у них нет плана и возможности запихнуть туда душу Лорда. Он просто не даст к себе подобраться, даже если ослабить его, уничтожив остальные осколки души. Из всего этого был один вывод. Гарри Поттер должен умереть. Наверное было дуростью стараться выиграть гонки со смертью. Она всегда на шаг впереди. И тут даже мантия невидимка, как в сказке, не поможет. Ничего не поможет.
— Как мы будем пробиваться сквозь пожирательскую толпу? — услышал он очередной вопрос, на этот раз от Грюма.
Тот на удивление
— Нужно отвлечь внимание, — поделился с окружающими он.
— Не себя ли хотите приманкой предложить мистер Поттер? — прищурился Снейп на это заявление.
Гарри кивнул. В помещении снова всколыхнулась волна вопросов и недовольства.
— Послушайте, — поднял Гарри руки, привлекая внимание. — Вы знаете, кого-нибудь, кого Волдеморт, хотел бы убить столь же яростно?
— Да здесь любой подойдёт.
— Но рисковать мной не страшно. Я и так должен умереть.
Тут и нечего было решать. Все всё понимали. Даже если не знали всего. Всё давно известно. Всё было известно ещё пятнадцать лет назад. Просто отсрочка для того, чтобы встретить друзей и познать вкус женственности Гермионы.
— Раз вы решили, — заговорил вдруг министр, поставив на столик в углу стакан с огневиски. — Нужно составить план. Пора закончить игры Тома Реддла.
План был прост. Миссис Уизли и миссис Забини забирают крестражи и идут в лес за кладбищем, чтобы зажечь Адское пламя. Оно привлечёт внимание Пожирателей, и сожжёт осколки души. Как только крестражи сгорят, Гарри выйдет к Волдеморту и примет удар на себя. Сразится наконец с тем, от чьей руки пали его родители, от чьей руки он должен был умереть и сам.
Часть «команды», как внутренне окрестил Гарри собравшихся, найдут лазейку, воспользуются дезиллюминационными заклинаниями, мантией невидимкой и спасут Гермиону. В этот же момент остальные во главе с Рабастаном и Долишем затеряются в толпе, стараясь дезориентировать как можно больше лордовских прихвостней. Рабастан кинул в ноги собравшихся, мантии и пожирательские маски.
— Даже знать не хочу, где хозяева этих вещей, — буркнул Долиш и, ещё немного поворчав, начал одеваться.
В своей одежде никого не осталось. Со стороны походило на очередное сборище пожирателей смерти, но только со стороны. Только Гарри проявит себя почти сразу, чтобы умереть и заманить Волдеморта в ловушку. О неизбежных жертвах со светлой стороны не говорили и старались не думать. Такой был план.
Когда после обсуждения плана и переодевания к Гарри начали подходить и предлагать различные варианты спасения, он вежливо отказывался и пытался объяснить суть крестража, пока на десятом человеке не взорвался.
— Да поймите вы! Нет другого варианта! Если меня не убить, он возродится. Правдами и неправдами, но восстанет снова. Через пять, десять, пятьдесят лет. Маглы заметят нас и шансов
Она расплакалась и крепко прижала его к себе, со словами:
— Ты такой смелый и сильный мальчик. Мы никогда тебя не забудем.
Успокоив женщину, Гарри, наконец, остался один, относительно конечно, но по крайней мере он смог абстрагироваться от жалостливых взглядов и подумать. Лишь взгляд одного человека не выражал ничего. Гарри трясло. Ему хотелось знать, что Гермиона выживет, ему хотелось знать что она будет счастлива, ему хотелось знать, что её будут любить. И её любили. Рон её любил.
— Рон, — подошёл к нему Гарри. Тот не отводил взгляда от окна.
— Она там из-за тебя, — повернулся он к Гарри и посмотрел тяжело. Обвиняюще.
— Именно поэтому я пойду умирать, а ты обязан её спасти.
— Я и спасу, — твёрдо произнёс он и сжал кулаки.
— Знаю, — Гарри не сомневался в друге. Не в отношении Гермионы. И даже отношения с китаянкой не могли этого отменить.
— И ты готов умереть? — вдруг спросил Рон. — Вот так просто пойти и получить Аваду, не защищаясь?
— Я давно был готов, на самом деле. Ещё на первом курсе, когда вошёл в комнату с зеркалом еиналеж.
И это было правдой. Каждый раз, входя в эпицентр событий, даже выходя на встречу с драконом, Гарри был готов к смерти. Она давно его подманивала. Глупо бороться с неизбежным.
— Но я приму Аваду, только когда увижу, что Гермиона вышла с кладбища и аппарировала, — твёрдо произнёс Гарри и повторил, чтобы услышали все: — Это всем ясно?!
— Мы иначе и не думали, — тяжело вздохнул мистер Уизли.
Только если Гермиона будет в безопасности, твёрдо решил Гарри и сжал палочку, наблюдая за тем, как солнечный диск катится по склону вверх, освещая две контрастные волны.
Глава 40. Самопожертвование
Гермиона ощущала себя сонной, но довольной. Перед ней стоял тот самый ларец, плод её двенадцатичасового, непрерывного труда. На это ушли все силы, но две мужские руки поддерживали её все это время, а сейчас помогали подняться с колен. Ноги затекли, и она чувствовала острое жжение в ступнях и слабость. Огромную слабость во всём теле.
Немного постояв, пытаясь привыкнуть к себе самой, она, наконец, смогла взять себя в руки и оглянуться. Вот только ничего не увидела кроме тёмных лиц однокурсников и густого яркого тумана.
— Что происходит? — спросила она тихо, боясь не узнать свой голос.
— Если бы я знал, — раздражённо заявил Блейз и Гермиона его понимала. Не смотря на перекус и возможный сон, все страшно устали.
— Этот туман так и не рассеялся? — отрешённо спросила Гермиона, вглядываясь в белую дымку. После чего нагнулась и взяла в руки ларец, который уместила у себя в рюкзачке.