Милосердие
Шрифт:
Гарри начало трясти, он пытался вырваться из уже знакомого кресла. Из горла вырывался крик ярости. Но его никто не услышал.
«Гермиона. Моя Гермиона. Нет. Нет. Не может быть. Беги!» — кричал Гарри в ужасе.
Но убежать она не могла, тем более, когда с ней заговорила Беллатриса, кончиком палочки касаясь её груди. Тошнота поднялась в горле у Гарри и он чувствовал, что рвотный позыв уже близок. Знакомый голос в голове шептал:
«Смотри, на что она готова ради тебя».
Все звуки были слышны, словно через стекло, а взгляд Гермионы
— Ты можешь его спасти, — мягко говорила Беллатриса и некоторые пожиратели глумливо хохотнули.
— Как? — прошептала Гермиона, и Гарри с ужасом осознал, что именно попросит эта психопатка.
— Нас сегодня не навестили гости, которых мы ждали. Вот ты нам их и заменишь.
— Какие гости, что-то вроде приёма? — не поняла Гермиона.
— Шлюхи, — резко прозвучал грубый голос из за спины Гермионы и чья-то рука приподняла ей юбку.
Гермиона вскрикнула, сбросила руку Пожирателя и бросилась бежать, но живая стена из последователей Волдеморта, оттолкнула её назад, так что пленница шлёпнулась на пол и попыталась прикрыть свои ноги от похотливых взглядов, пока слёзы унижения и страха текли по её щекам.
«Нет! Нет! Твари! Суки! Гермиона! Гермиона, не смей. Я лучше сдохну! Я уже труп!» — продолжал, что есть сил выть Гарри.
Но Гермиона не слышала его, она смотрела только на Беллатрису, которая приближалась к ней.
— Ну, что ты Грязнокровочка испугалась? Мы же не звери какие, — расхохоталась Беллатриса, — зато ты спасёшь любимого, — почти пропела она. — Мы сохраним ему жизнь.
— Ты врёшь, — всхлипнула Гермиона.
«Да, Да. Умница. Конечно она врёт. Не смей ей верить», — шептал Гарри, охрипшим от крика голосом.
— Долохов. Девочке нужны доказательства. Будь свидетелем. Ты слышала, что-нибудь о непреложном обете грязнокровка?
Гарри увидел, как Гермиона закусила дрожащую губу и кивнула. Она встала медленно и обречённо и под влажными взглядами протянула руку Беллатрисе, за которую та, тут же ухватилась.
— Вы оставите его в живых, отпустите, и больше не будете пытать.
«Нет. Гермиона. Пожалуйста нет».
Гарри выл раненным зверем захлёбываясь в слезах, а настойчивый голос шептал:
«Она готова ради тебя на всё. На всё. Даже трахаться с толпой пожирателей».
Душу Гарри рвало на мелкие кусочки и он отвернулся, чтобы не видеть того, что будет происходить дальше.
Он старался не слышать, как Беллатриса произносит клятву, и как Гермиона подтверждает её.
Как её губы словно шепчут: «Люблю тебя» и раскрываются в крике, когда кто-то из ублюдков срывает на ней юбку, бросая на кушетку у окна.
Гарри не хотел слышать, смех и сальное нетерпеливое дыхание окруживших её насильников. Он не желал слышать смех Беллатрисы и разрушенной невинности.
— Посмотри Гарри Поттер, как она ртом старается спасти тебе жизнь!
Боль изнутри рвала душу ногтями, когда он слышал слабые стоны Гермионы и пыхтение уродов.
Он кричал и молился
Сил на крик больше не осталось, и вдруг он заметил, как путы с него спали, а рядом с креслом лежала собственная палочка. Никто на него не посмотрел, даже Гермиона, голова её была отвёрнута к одному из пожирателей, который проталкивал ей в глотку свой толстый член.
Гарри медленно встал и наклонился за палочкой. В голове не осталось мыслей, Лишь голос:
«Она готова ради тебя на всё».
«Я тоже готов ради неё на всё, даже на это», — подумал Гарри обречённо.
Он направил палочку на оргию и произнёс только одно возможное заклинание, способное разрушить узел туго стянувший его сердце, сердце преданное той, которую любил больше всех на свете.
— Авада Кедавра, — произнёс он и юное тело обмякло на руках Пожирателей, продолжающих вбиваться в него с трёх сторон.
Ещё не успела Беллатриса поднять на него взгляд, как он поднёс палочку к своему виску.
Гонка завершена. Смерть победила — она всегда становится первой.
* * *
Гермиона вздрогнула и подняла голову от книги, которую читала сидя за столом в комнате для посетителей. Кто-то звал её, только этот голос не был наполнен любовью, скорее отвращением и её сердце похолодело от страха. Плохое предчувствие снова закралось под кожу, растекаясь в крови ядом страха и за Гарри, и за себя.
«Когда же уже?» — думала она притоптывая в нетерпении ножкой обутой в кеды.
Когда она во второй раз появилась в Министерстве, и снова для спасения жизни близкого человека, она была более уверена, чем в прошлый раз. Министр должен помочь, сейчас ему это нужно, если он хочет оправдаться за целый год лжи своему народу. Теперь спасение Гарри должно стать национальным событием, которое осветится во всех газетах и перечеркнёт всё недоверие к Министерству магии и к Фаджу в частности.
Именно эти аргументы она произнесла перед старшим Аврором Долишем, который лишь посмеялся над её требованием пройти в особняк Малфоев и вытащить оттуда Гарри. Её слова подтвердили и мистер Уизли, и мистер Люпин, и молодой метаморф Нимфадора, которая уже готова была рваться в бой, а главное Аластор Грюм, который проворчал что-то про выскочек, но попытался добродушно улыбнуться Гермионе. Она только надеялась что эта улыбка испугает пожирателей смерти столь же сильно, как её саму.
Всё было решено и взрослые, опытные волшебники сели планировать спасение избранного, оттеснив детей в сторону.
Рон, на удивление, сел неподалеку от отца и внимательно слушал, пока близнецы, что-то обсуждали. Гермиона же достала книгу, которую купила в последний свой поход на Диагон Аллею.
— «Тёмные материи и способы избавления от них», — прочитала Нимфадора, которая предпочитала чтобы её звали Тонкс. — Ой, ей, Гермиона, таких книжек даже в запретной секции не сыскать. Ещё и руны. Зачем тебе?