Милость богов
Шрифт:
Русак ко всем прочим успехам стал придворным цирюльником: готовил для женщин румяна и губные помады, кремы и душистую воду. Благодаря этому частенько бывал во дворце. Как ни плохо он учился, наука пошла впрок, а теперь ещё и открыла для него все двери богатых домов столицы.
– Завтра у тебя будет долгий день, хозяин. – Русак по старой привычке продолжал так величать наёмника. – Так что поешь да ложись спать.
Но Марк презрительно посмотрел на благоухающую еду и потянулся к кувшину.
Густая рубиновая
Причмокнув, он глянул на самозваного слугу и усмехнулся.
– Что стоишь-то? Присоединяйся. Выпьем напоследок.
– Не могу. Меня Ранида ждет. Не хорошо такую женщину одну оставлять, а то задержусь так разок-другой, а там, глядишь, мое место кто-нибудь займет, – без улыбки сказал Русак.
Марк пьяно загоготал, плеснув добрую половину вина на пол.
– Как хочешь... Может, так лучше будет.
– Пойду я, а ты поел бы. Все лучше, чем одно вино глотать.
Как и говорил ларг в ту жуткую ночь, когда Марк открыл дверь и Корней ушел, о бывшем хозяине корчмы все забыли. Сейчас о нём помнила только Ранида, но и то, как о дальнем родственнике Русака, приезжавшем погостить и уехавшем обратно к себе на родину, в Соединенные Королевства. Остальные в городе были убеждены, что хозяином всегда был Русак. Вышибала уже на следующий день приветствовал бывшего слугу как хозяина, а кухарки и прислуга, кажется, вообще не заметили подмены.
Когда за Русаком захлопнулась дверь, Марк встрепенулся и рявкнул:
– Погоди! Вернись!
Он встал с постели и неверным шагом поспешил за корчмарем. Тот ждал его в коридоре, нетерпеливо потирая ладошки. «И откуда такая привычка взялась? – удивился Марк. – Раньше за ним не водилось этого хозяйского жеста».
– Возьми вот. – Марк протянул медальон, подаренный Василикой. – Вернешь царевне. Скажи, что не того она в суженные выбрала.
Русак осторожно принял украшение и повертел, разглядывая черную жемчужину.
– Ай, красота-то какая! Когда же тебе царевна эдакое чудо подарила?
– Долго рассказывать, – отмахнулся Марк. – Что-то голод проснулся, словно я неделю не ел.
– Что тут удивительного? Ты давно уже вином и голод, и жажду утоляешь, – то ли сварливо, то ли заботливо сказал Русак.
Марк направился обратно в комнату, но на пороге задержался.
– Верни ей обязательно. Прикарманишь – от самого Ящера к тебе вернусь.
Русак даже подпрыгнул от такого оскорбления.
– Как можно?!! Хозяин.
– Прости, – хмуро сказал Марк. – Спьяну несу невесть что.
И зашёл в комнату, боясь увидеть обиженные глаза Русака. Со всего маху хлопнул дверью, на голову посыпалась пыль, оседая на волосах, как старческая седина. Огонь свечи дрогнул от ворвавшегося в комнату сквозняка. По стенам, изгибаясь в углах, за Марком вплыла его тень. Наёмник покосился на неё, как на заклятого врага, и покачал головой.
– Все ходишь за мной, – проворчал он, обращаясь к тени. – Боишься, что сбегу?
Тень вздрогнула, потекла вниз по стене, темной лужицей собралась на полу, почти неотличимая от притаившегося мрака.
– Что тут сделаешь? – раздался голос ларга. – У каждого своя судьба.
Змей выполз на яркий свет, снова обретая привычный вид, каким Марк всегда видел ларга в пути.
– А ты зачем помогал мне? Мог ведь не вмешиваться. Ещё в Лимии позволил бы роктам убить меня. А мог бросить в темнице в замке барона Сигурда и позволить казнить. Почему ты всякий раз вмешивался?
– Твою судьбу должны решить жрицы и Ледяная Божиня. Помнишь? Ты выбрал меня сам.
Марк вспомнил, как купил кнут, нападение роктов, как жуткий змей проползал по темной улице.
Наёмник с жадностью набросился на мясо, словно ел последний раз в жизни, и чувствовал, как по телу растекается звериная сила и ярость. Хмель удивительно быстро выветрился из головы, как и не бывало. Марк усмехнулся, узнавая руку Русака: не иначе целитель подмешал в еду или вино что-то, помогающее восстанавливать силы.
Марк сказал Русаку, что идти нужно завтра в полдень, а на самом деле его ждали этой ночью. Он не хотел долгих проводов, сочувствующих взглядов и тяжелых вздохов. Не для него все эти сопливые прощания.
Когда поднос опустел, наёмник, отдуваясь, упал на кровать.
– Собирайся, если не хочешь опоздать, – наставительно сказал ларг.
Марк оглядел комнату.
– Что собирать-то? У меня только меч и есть.
Наёмник неторопливо встал, подхватил меч и почувствовал, как уходят беспокойство, страхи, тревожные мысли. Словно гора с плеч упала. Все это время он куда-то спешил, пытался кому-то что-то доказать, сражался и ходил по самому краешку, едва-едва не оступаясь, и все время носил в душе тяжеленный груз. Груз вины, отчаяния, обиды.
Теперь все вдруг исчезло. Больше спешить некуда. Все зависит от решения жриц – быть ему живым и выстоять в поединке или уйти прямой дорогой к Ящеру.
– Позволь дать совет. Не наступай на черные камни.
– Что? Черные камни? – Марк удивленно покосился на змея.
– Да. Там все увидишь. Иди, наёмник, я буду тебя ждать здесь.
– Как всегда, – привычно кивнул Марк и вышел из комнаты.
Утренний рассвет едва зажег багряным пламенем горизонт, а Василика уже была на ногах и одета в лучшие наряды. Служанки ревели в голос, помогая госпоже облачаться. Словно невеста, облачилась она в белоснежную рубаху. Подол и рукава сверкали от жемчуга и самоцветных камней. Сверху служанки надели тяжелый алый сарафан, струящийся вдоль тела, как кровавая река.