Милый друг Натаниэл П.
Шрифт:
– Ты просто… просто… ох!
Ханна поднялась, и журнал соскользнул с ее колен на пол.
– Просто твой тон…
– Тон? – повторил Нейт, вложив в слово неделями копившееся напряжение.
Ханна вспыхнула.
Ее замешательство произвело на него обратный эффект – Нейт успокоился и собрался.
– Насколько я помню, – хладнокровно заговорил он, – ты спросила, я ответил, и теперь ты злишься на меня за то, что я, как последний идиот, предположил, что мой ответ что-то для тебя значит.
Ханна закрыла глаза и шумно вдохнула
– Я имела в виду только то, что имела. И никакая это не проверка. И до чего мне есть дело, так это до того, возьмем ли мы суши или что-нибудь тайское, а не до того, пойдешь ты или нет.
– Отлично. Бранч. Никакая не проверка. Принято.
– Можно без сарказма? Я понимаю. Дело не в бранче, а в том, как ты себя повел. Такое чувство, что ты засовываешь меня в этот ящик. Но я не такая, и мне не нравится, что ты выставляешь меня такой.
Теперь они стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Спать уже не хотелось – в нем клокотала энергия.
– Я понятия не имею, о чем ты тут говоришь. Кем я тебя выставляю?
Она не моргнула, не отвела глаза:
– Человеком, который заставляет тебя отказаться от своей свободы.
– Подожди, так это я в ящике? Кто в ящике? Ты или я?
Он переступил с ноги на ногу, перенося вес, как делал, когда играл в футбол.
– Да пошел ты. Вот так: иди-ка ты подальше. Ты знаешь, что я хочу сказать. Или знал бы, если бы был честен, а не притворялся.
Он раскинул театрально руки.
– Прошу прощения за то, что слушаю и пытаюсь понять, что ты хочешь сказать.
– Вот и отлично, – Ханна покачала головой. – Понимай как знаешь. Это просто нелепо.
Нейт не стал возражать. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Пойду почищу зубы, – сказал он наконец.
– Замечательно.
Флуоресцентный свет в ванной резал глаза. К грязноватой белой раковине прилипли два или три длинных волоса Ханны. Нейт чистил зубы, и его немного трясло. Он знал, что вел себя недостойно, но начала-то ведь она! С этим не поспоришь. Разве он выставлял ее требовательной истеричкой? Вот уж нет. Он вообще ничего не делал.
Почистить, что ли, зубы нитью? Может быть, она уже оделась. Может, собрала вещички и свалила. Он осторожно шагнул к двери. Ханна сидела на кровати.
– Извини, – сказала она с сожалением, но довольно-таки спокойно. – Извини, что сорвалась.
Нейт с удивлением отметил, что расстроен. Не тем, что она не ушла – на это он, в общем-то, и не рассчитывал, – а тем, что она как будто снова… нормальная. Когда Ханна злилась, он мог позволить себе выплеснуть напряжение и при этом чувствовать себя правым. Нейт научился этому у Элайзы: иметь дело с истеричкой не всегда так уж неприятно – в сравнении с ней ты чувствуешь себя стопроцентным праведником. Теперь же из него как будто выпустили воздух. Хотя он и не замечал, что успел возбудиться – вид волос на раковине ничего, кроме отвращения, не вызывал, – пружинка в штанах ослабла, как будто,
– Неважно. Ты не расстраивайся.
– Думаю, нам нужно поговорить.
– Всем иногда полезно сбросить пар.
– Я имею в виду причину – почему.
Ну, конечно. Нейт устало опустился в кресло. Скрестил ноги и тут же вернул их в исходное положение.
– Нисколько не сомневаюсь, ты никак этого не ожидал, – заговорила Ханна тем тоном, сдержанным и рассудительным, который не обещал ничего хорошего. Тоном, не оставлявшим Нейту ничего другого, как только принять его и ему следовать. – Думаю, я отреагировала так, потому что ты как будто ждал, что я расплачусь из-за бранча со Сьюзен. Не знаю, меня это просто задело.
Нейт невольно улыбнулся.
– В последнее время у меня такое чувство, будто что-то изменилось, что-то не так. С тобой, с нами. Я все время жду, что ты скажешь что-то. Некоторые девушки анализируют каждое слово, каждую мелочь или говорят, говорят без конца – я не хочу быть такой, но если что-то случилось, ты просто скажи. Не жду, что все будет так же, как в самом начале, когда мы только начали встречаться, но не делай мне одолжений.
Ханна выпрямилась и продолжила настойчивее, почти с вызовом:
– Если ты этого не хочешь – ладно. Я не девчонка, которой до смерти нужны отношения.
Нейт так резко откинулся на спинку кресла, что два передних колесика оторвались от пола. Едва ли не каждый разговор на тему отношений, участником которого ему доводилось быть, содержал примерно одни и те же разъяснения. Из них следовало, что в начале двадцать первого века отнюдь не каждая женщина (а) хочет бойфренда или (б) хочет обсуждать свои отношения – вне зависимости от того, насколько сильно она (а) хочет бойфренда или (б) хочет обсуждать свои отношения.
Качнув кресло, чтобы вернуться в начальное положение, Нейт отогнал эту недобрую мысль.
– Ханна, – мягко сказал он, – я не делаю тебе никаких одолжений. Не понимаю, с чего ты это взяла.
Она подергала себя за «хвост»:
– Ты же знаешь, я вовсе не считаю, что мы должны постоянно быть вместе. И не хочу этого. Но если ты ищешь повод не видеться со мной, как будто думаешь, что я буду злиться из-за твоего нежелания позавтракать с моей подругой, то мне начинает казаться, что не все так просто, и ты пытаешься сказать мне что-то еще.
Вытянув ногу, Нейт очертил круг на полу.
– Я подумал, а вдруг ты расстроишься. Вот и все. Ничего больше.
– Что ж, справедливо, – Ханна кивнула. – Я вообразила лишнее. Извини.
Она не притворялась, говорила искренне. Нейту сделалось не по себе. Получив теперь полное право прощать, он сомневался, что заслужил его. Ведь, когда они спорили, он прекрасно понял, что она имеет в виду, говоря о ящике. Возможно, он слегка сыграл, сделав вид, что не понимает, о чем речь. С другой стороны, все произошло так быстро – он же просто защищался!..