Милый Каин
Шрифт:
Хулио почувствовал себя неловко оттого, что его друг так легко и несколько преждевременно перешел к финансовой стороне этого вопроса.
— Я просто начинаю бояться тебя, когда ты — профессионал! — переводишь разговор на деньги.
— Я еще больше боюсь.
— Ты? Акула бизнеса? — С этими словами Омедас положил руку Карлосу Альберту на плечо.
— Деньги, бизнес — все это меня не пугает. Я боюсь другого. Быть отцом непросто. Это может оказаться гораздо более трудным делом, чем я всегда думал.
Особняк Карлоса Альберта назывался
Создателю проекта этого здания действительно удалось передать в нем дух античного наследия и, более того, в какой-то мере уподобить частный жилой дом едва ли не императорскому дворцу. Чего стоили хотя бы фронтиспис, сложенный из известняковых плит, деревянные балки, торчащие из стен, тщательно оштукатуренных и выкрашенных в терракотовый цвет, и четыре башенки с характерными двускатными крышами.
1
Берегись собаки (лат.). (Здесь и далее прим. ред., кроме особо оговоренных.)
В этом доме не было четкой границы между наружным и внутренним пространством. Две террасы незаметно переходили в вестибюль и гостиную. Кроме того, по количеству всяких потайных помещений, лесенок и переходов можно было предположить, что строили всю эту красоту не в один прием и не по единому проекту. Люди переделывали, пристраивали одно к другому несколько зданий на протяжении едва ли не многих столетий.
Несмотря на всю свою роскошь и несомненную дороговизну, этот дом, в отличие от соседних особняков, не казался ярким, кричащим. Более того, он даже сохранял налет некоторой внешней скромности. Проектировал его явно архитектор с хорошим вкусом и чувством меры.
Когда Хулио увидел дом Карлоса в первый раз, то даже присвистнул от изумления. Психолог, конечно, понимал, что его новый друг — человек обеспеченный, но Омедасу и в голову не приходило, что тот настолько богат. Поразил его даже не размер самого здания, а скорее множество мелких, но очень дорогих деталей. К примеру, кованые решетки на окнах и внутренний дворик, ограниченный галереями, по колоннам которых тянулись вверх побеги бесчисленных бугенвиллей. При всем этом Хулио Омедас не мог не признать, что со вкусом все было в порядке не только у архитектора, но и у хозяев этого роскошного дома.
От парадных деревянных ворот высотой метра в три до входа на террасу нужно было преодолеть как минимум метров тридцать. Дорожка была выложена весьма живописными плитами, вырубленными из известняка. Прямо у стены дома росла величественная магнолия, отбрасывающая тень на крыльцо. Омедас даже остановился на секунду-другую, чтобы насладиться этой красотой.
— Табличку, наверное, придется убрать, — сказал Карлос, указывая рукой в сторону «Cave canem». — Не могу я на это смотреть.
— Тяжело? — переспросил Хулио. —
— Да все вместе. Как посмотрю на эти буквы, так сердце и сжимается. — Карлос подумал немного, взял Хулио под руку, повел его назад, к воротам, и сказал уже на улице: — Это здесь случилось.
Они перешли улицу, и Хулио увидел на асфальте пятно, еще не до конца смытое поливальными машинами.
— Вот отсюда он перетащил собаку в нашу спальню. Можешь себе представить? Пес-то огромный был, больше пятидесяти килограммов весил, это точно. Я до сих пор с трудом в это верю. Ты еще больше удивишься, когда увидишь моего сына.
— Он сейчас дома?
— Нет, еще не вернулся из колледжа. — Карлос посмотрел на часы и добавил: — Вот-вот явится. Он, кстати, всегда сам домой возвращается. Не нравится ему, когда мы за ним заезжаем.
— А как все это получилось?
— По его словам, Аргос играл с мячиком, а тот в какой-то момент выкатился за ворота. Пес, заигравшись, естественно, бросился за ним и, уж конечно, не остановился на краю тротуара. В этот момент по улице проезжал грузовик, который его и раздавил.
Хулио стал рассматривать пятно на асфальте. По форме оно походило на ковры из целой шкуры зебры или же коровы, продающиеся в магазинах. Оно находилось буквально у самого тротуара, противоположного по отношению к «Римской вилле», из калитки которой собака и выскочила на дорогу. От бордюра пятно отделяли каких-то несколько десятков сантиметров.
Это и показалось Омедасу странным. Он попытался представить себе, как все произошло.
«Вот отсюда выскакивает собака, здесь она спрыгивает с тротуара на проезжую часть, а с этой стороны едет грузовик. Так, и вот на этом месте собака попадает под машину.
Нет, что-то здесь явно не сходится. Случись все так, и собаку отбросило бы на несколько метров вперед по ходу движения машины или же в сторону. По крайней мере, кровавая лужа осталась бы в другом месте. Впрочем, если собаку ударило не бампером и не крылом, что было бы естественнее, а она попала бы непосредственно под колесо, то мертвое животное действительно могло бы лежать здесь.
Но даже при таком раскладе остается непонятным, почему пес попал под правое колесо грузовика, то есть дальнее по отношению к воротам дома, из которых он выскочил. Более логичным было бы попадание собаки под другое колесо, ближе к центру проезжей части. Как же Аргосу удалось забраться так далеко под машину?
Водитель, скорее всего, увидел бы собаку, перебегающую ему дорогу, и попытался бы затормозить. Нет, теоретически это все, конечно, возможно, но выглядит очень уж неестественно».
Тем временем Карлос явно начал нервничать, не понимая, с чего бы это вдруг психолог погрузился в размышления.
Он потянул Хулио за рукав и сказал:
— Пойдем, я тебе дом покажу.
Тот не сдвинулся с места.
— Может быть, стоит расспросить соседей из дома напротив? Вдруг они что-нибудь видели, что-то заметили?
— Давай спросим, если хочешь. Я только никак не пойму одну вещь. Что именно ты собираешься у них выяснять?
— Да я еще и сам не знаю. Просто что-то здесь у меня не сходится.